Алла Вологжанина - Острова Луны

Карина похолодела.

– Что они с ним сделали?

– Делают. – Дама пинком распахнула дверь. Обычную, «прилагательную», то есть к косяку приложенную и ведущую в коридор. – Быстро бегать умеешь?

– Да. Только скажите хотя бы, как к вам обращаться!

Та расхохоталась. Смех ее словно заполнил все пространство, но не отразился от стен. Эха не создал во всяком случае. Это было странно и жутковато.

– Дэррен, – сказала она наконец, – Дэррен Радова, хоть это и лишнее уточнение. А теперь за мной!

В следующий миг произошло такое, чего даже бывалый оборотень Карина Радова не ожидала увидеть. Дэррен вдруг… распалась на пятерых океоронов. Без шума, без крови и прочих неаппетитностей один человек стал пятью птицами. Они выстроились уже знакомым Карине клином и полетели по коридору Информаториума, как над привычными океанскими просторами. Карине пришлось припустить во весь дух, чтобы не отстать. Инстинкт психического самосохранения заработал на всю катушку. И не зря. Потому что их полет и бег закончились у новой двери. Повинуясь скорее собственной догадке, чем какому-то сигналу от птиц, Карина распахнула ее.

Ко всему можно привыкнуть. Нырять в стены, выходить из статуй, преодолевать тысячи километров за считаные минуты…

Но Карина была уверена, что и через пару сотен лет такой жизни она не привыкнет открывать дверь в глубине (не в четвертом измерении, а просто далеко от входов и выходов!) здания и оказываться в темной гулкой пещере с озером посередине и струящейся не-пойми-откуда водой.

– Что это, Дэррен?

Называть бледную пиратку «тетей» язык не поворачивался. Вообще с обращением к родственникам намечались нехилые проблемы. Собственно, как и с самими родственниками.

– Здесь начинается дорога на остров Иммари, – отозвалась та. Ноздри ее крупного прямого носа чуть трепетали. То ли принюхивается, то ли просто волнуется. – Лодка тут, конечно, была всего одна, и нам она не досталось. Ну да ладно. Я же, в конце концов, пират. – Это прозвучало горько и насмешливо.

– Ты… вы… вы сказали «остров Иммари»? – выдавила Карина. Та кивнула, кудряшки упругими пружинками подпрыгнули вокруг головы.

– Да. Ритуал Иммари изобрели здесь, назвали в честь третьего из Тающих Островов. Арисса Корамелл считала и, похоже, считает, что единственный способ провести ритуал правильно и получить, соответственно, правильный результат, то есть бессмертие, – сделать это на острове Иммари. Между собой мы звали его «колыбель бессмертия».

– И она собирается… провести ритуал?

– Полагаю, уже проводит. – Пиратка закончила осмотр пещеры и осталась явно недовольна. – Ты же понимаешь, кто там задействован в качестве волчонка и источника бессмертия?

Теперь коротко кивнула Карина:

– Да.

Внутри же все просто взвыло и заорало: «Нет! Нет! НЕТ!!!» Но внешне она подобралась. Так бывает, когда человек словно инстинктивно старается каждой клеточкой тела прижаться к своему внутреннему стержню.

– Нам надо туда.

Дэррен кивнула:

– Другого способа, видимо, нет. Думаю, уж ты-то не боишься, ха-ха, оборотней.

Карина криво усмехнулась. Дэррен усмехнулась тоже.

– Не тварей вечности, – заметила она. И вскинула руки. Опять собралась на стаю птиц развалиться, что ли? Да хоть на косяк рыб, только бы побыстрее добраться до Митьки. И до символьеров, которым теперь точно конец, хана и даже амба.

Но с Дэррен происходило другое.

Сначала птицы проступили через руки и голову женщины. Но не прошло и секунды, как они слились в одну… птицу. Океорон размером с Дэррен Радову склонил голову набок и внимательно глянул на девочку светлым глазом.

– Мне не привыкать к волкам ростом с человека, – сообщила Карина твари. – Ас недавних пор еще и ко львам. Так что обоморо-ков не будет. Только начните уже пользу приносить, а то я держусь из последних сил. А тут не рыдать, тут крушить-ломать надо.

Птица рассмеялась голосом Дэррен. Сделала шаг к воде и картинно повалилась на спину. Раздался чуть более громкий, чем от падающих капель, плеск. Дэррен-океорон качалась на волнах, которые сама же и подняла, лежа лапками кверху и чуть распластав крылья.

– Чего ты ждешь? Прыгай. Только не на живот, а вот сюда, как бы под мышку.

Карина послушалась

– Вообще-то я умею плавать, – сказала она, – в волчьей форме так и вовсе неплохо.

– Не пролезешь, – туманно ответила птица. – Устраивайся поудобнее, дорога недолгая, но не слишком приятная.

Карина свернулась калачиком, зарываясь в теплые перышки. Эдакая Дюймовочка, притулившаяся возле ласточки. С поправкой на некоторое безумие происходящего.

– Извините, – сказала она, – мы только что познакомились. Я понимаю, что надо что-то говорить, спрашивать, там… рассказывать. Но я могу сейчас думать только о Митьке.

Птица снова засмеялась.

– И не надо, – сказала она, – вытащим твоего мальчика и тебя. Потом будет другая дорога – подольше, но куда комфортнее. Вот и поговорим. А сейчас – вдох!

Карина послушно набрала воздуха в легкие, на всякий случай еще плотнее прижалась к птахе. Через пух и перья ощутила теплую кожицу. А Дэррен прижала крылья к бокам, накрыв девочку как плотной крышкой. И, вытянувшись в струну, скользнула в какой-то то ли лаз, то ли водосток. Сырости девочка не почувствовала, но изменение давления прямо-таки по ушам ее хлопнуло. К счастью, это продолжалось совсем недолго. Воздух, который Карина вдохнула, конечно же, израсходовался. Но под плотным крылом Дэррен оставались еще некоторые его запасы. И они не успели совсем подойти к концу.

Ощущение движения оставило Карину. А еще секунду спустя Дэррен чуть приоткрыла крыло.

Карина вытянулась, разминая успевшие затечь мышцы, и перевернулась на спину. Над ней развернулось ночное небо невероятной красоты. Вокруг тихо колыхался океан. Точнее, довольно узкий пролив между двумя черными громадами островов.

– Чужие звезды светят нам, – не удержалась и прошептала Карина. – Но мне сейчас на звезды наплевать… [5]

Как странно. Казалось бы, ночное небо и звезды. Лунный парад сейчас скрывался за одинокой тучкой. Кто вспомнит расположение звезд над головой? Тем более что оно меняется от месяца к месяцу, от недели к неделе. Но незнакомые созвездия подействовали на девочку, как… как… как что-то непонятное. Непонятно, хорошее или плохое, но очень сильное. И действительно – сил прибыло.

Она скувырнулась в пролив, в движении превращаясь в волка. Птица испуганно отпрянула. Ага, сама, видимо, оборотней побаивается. А может, просто от неожиданности. Волевое усилие вернуло голове более-менее человеческие очертания.