Артем Ляхович - Голубой трамвай

– Ну, выручил, – раздалось рядом. – Как отблагодарить-то? Могу бельишком… или вчера вот капустняк сварила – с ложками глотают. Вы с какой линии?

«Неужели прошло три часа?» – думал Вэн.

– А лимитатор у вас есть? – спросил он.

– Был где-то… Все серьезно, стало быть? Родители-то живы?

– Угу, – вздохнул Вэн. Женщина понимающе кивнула и вышла. Вскоре она вернулась с прибором, похожим на тонометр.

– Ну давай, – сказала она. – Кому – ему или тебе?

– Ой, – вдруг перепугался Вэн. – Не ему и не мне, а… Топ! То-оп! – заорал он, перекрывая уставших детей.

– Не ори, я здесь, – шикнул тот из-за спины. – Клеткарей не хватало…

«Каких еще клеткарей?» – хотел спросить Вэн.

Но не успел.

За углом взвыла какая-то сирена, похожая на автоугон – не так громко, но так же противно.

– Давайте скорей, кому там, – женщина тыкала в них своим тонометром. – Они пока на второй… Ну!

Топ наконец взялся за аппарат. Женщина нажала, не отпуская его, какую-то кнопку и спросила:

– Хватит?

– Даже много, спасибо! – кричал Топ на бегу.

Потому что он уже бежал, волоча Вэна за руку. Через секунду в другой его руке была рука Мэй, выдернутой из-под кучи-малы.

– Приходите еще… – донеслось до них.

Мэй и Вэн бежали за Топом, врезаясь в ноги и животы, как недавно клиенты Мэй врезались в них самих. Вдогонку им неслись буцы и пинки.

– Где тут вторая, – бормотал Топ на бегу, – чур ее…

Вдруг Вэну сдавило горло.

– Не бегать! Проверка!

Воротник тянул назад: его крепко держала чья-то рука. «Лимит-контроль!» – слышалось рядом. – «Всем на выход…»

– Так, а это у нас кто? – другая рука поймала Мэй. – Какие чуры водятся на твоем участке, Хап!

– Это мы просто… задание такое у нас – тренировать фантазию, креативность… – затараторил Вэн. – Работа с детьми, аниматоры, мир глазами ребенка…

Но клеткари уже смотрели не на Мэй, а на Топа.

– Вот этот никого не напоминает тебе? – спросил один другого.

Топ одеревенел.

Мэй снова жиганула Вэна тем самым взглядом.

– По ногам , – сказала она одними губами. Вэн только раскрыл рот, как Мэй с диким воплем прыгнула клеткарю на сапог. Через секунду они с Топом уже неслись где-то впереди.

«Ыыыы!» – орал кто-то внутри Вэна. Каким-то невозможным образом он рванул сквозь тела и воздух и на бегу вцепился в руку Мэй, воя от боли в горле. Воротник впечатался туда, как удавка (впрочем, боль скоро прошла)…

– Куда-а? – выкрикнул Топ: Мэй круто свернула в одну из дверей. – Тут тупик…

Но она бежала к окну. Клеткари топали метрах в пяти. Вокруг бурлил калейдоскоп рук, ног и пестрых тряпок.

– Что ты задумала?..

– Держитесь за руки! – кричала им Мэй.

Не выпуская руки Вэна, она схватилась другой рукой за оконную раму и со всей силы рванула на себя.

Вэна обжег ее крик. Перед тем, как соткалась молния, он успел увидеть на раме борозды, как от медвежьих когтей…

Банда-карабанда

– Ну что ты творишь? – ворчал Топ, отряхивая куртку. – А вот бы их тоже выбросило, а? С нами?

– Но не выбросило же, – сказала Мэй. – А еще мы все были за руки…

– Ты быстро освоилась, – заметил Топ.

Они снова были на Панели – бесконечной улице, уходящей в туман.

– Между прочим, я тебя спасла, ты в курсе?

– Ну… эээ… спасибо, да.

Вэн скривился.

– Чего лыбишься? – спросила его Мэй. – Мы квиты.

– Кто? – не понял тот.

– Конь в пальто!.. А ну-ка, Топ, богатенький наш папик, иди поговори с дверью!

– Небось выбило все, – ворчал Топ, подходя к ближайшей двери. Потом хмыкнул. – Да нет. Вполне. Три дня можем жить в нормальной клетке.

– Ты хоть поел там, в этой людярне?

– Немножко…

«Квиты… Что она имела в виду?» – думал Вэн.

– Ну, – сказала Мэй, – теперь пошлите еще в какую-нибудь клетку. Искать детей и развлекать их мной. Кто-то устал?

– Я устал, – виновато сказал Топ.

– О да, ты же работал больше всех… Шучу, шучу. Я ведь шут, забыл? Идем отдохнем тебя на какой-нибудь чистой коечке… с душем, – добавила она («вот вредина», восхитился Вэн), – а мы пока…

– Никаких «мы пока»! Не разделяться! Да и лимиты вам не пропишут без меня…

– Вместе мы банда! – крикнул Вэн.

– Банда-карабанда, – ухмыльнулась Мэй. – Ладно, подождем, пока Топ выспится. Киборги не устают!

Вэн вдруг ощутил гордость от своего всемогущества.

Правда, она быстро исчезла.

– Мы все еще не знаем, как попасть домой, – говорила Мэй, пока Топ отсыпался. – И где искать Типа с Доксом.

Они снова были в безлюдной гостинице – в такой же, как первая, только почище. И снова сидели у окна, за которым ничего не было.

– Зато мы уже многое знаем, – сказал Вэн. – Мы знаем, как делать перезагрузку… наверно, это и делал прибор Типа?

– Угу, я почему и вспомнила про держаться за ру… Как ты сказал? Перезагрузка?

– Ну да, это все ведь похоже на то, как софтина зависла – ну, неприятности наши всякие, – и потом ткнули в резет, и все. Чистый десктоп.

– Да. Вот бы не хард резет, когда выбивает в нуль, а софт резет…

– Но тут нужен Тип. А чтобы найти Типа, надо…

– Знаешь, как было больно, – вдруг сказала Мэй.

– Больно? Что?

– Мне ногти вырвало. С мясом.

Вэн посмотрел на ее руки. Вроде все, как надо – маникюр, каждый ноготок на месте…

– Не смотри туда. Оно сразу зажило, за полминуты… или за минуту. И болело столько же. Но все равно кошмар.

– Выходит, мы теперь неуязвимы? – ахнул Вэн. – Настоящие киборги?

– Да, только киборгам не больно… Глянь, как там Топ. Мне уже очень хочется к детям. Когда я с ними, я забываю про маму…

– Мэй, – сказал Вэн.

– Что?

Он хотел, наконец, спросить ее про ту дверь. Но вдруг понял, что нужно сказать совсем другое.

– Мэй… Мы обязательно вернемся домой, в… – он назвал свой Город. («И будем там дружить» – добавил мысленно.)

– Но… Я живу не там. Я из… – она назвала свой Городок. – Про твой я даже не слышала.

– И я про твой. Странно…

Впрочем, они оба не были сильны в географии.

Так начались трудовые будни банды-карабанды.

Дело осложнялось тем, что она была, как и все уважающие себя банды, вне закона. Правда, делать хард резет больше не приходилось. Пока, – добавляла скептическая Мэй, но этого «пока» хватало и на жилье, и на еду-питье Топу. Ему сменили костюм, и Мэй говорила, что готова убить его от зависти.

Они быстро потеряли счет дням. Все хронометры Клетовника были таймерами, а не часами, и мерили время только от заданной точки. Максимальная шкала такого таймера – 99 часов, длинней не продавались. Карабанда и оглянуться не успела, как такие девяностодевятки сменились раз, другой – и замелькали, как фонари за окном голубого трамвая.

– Как же встретить его? – думала вслух Мэй. – Отец Топа говорил, что это очень просто… и я тоже чувствую, что здесь какая-то такая штуковина – из серии «элементарно, Ватсон»…