Жан-Филипп Арру-Виньо - Мимси Покет и дети без имени [litres]

– Не сравнивайте нас! Лучше сдохнуть, чем быть такой, как вы.

Чёрная Дама отмахнулась от Мимси:

– О нет, ты очень на меня похожа! Гораздо больше, чем можно было бы предположить. Так что перестань топтаться там. Какая разница, что ты обо мне думаешь? Дача – твой дом. Никто не заставляет тебя здесь оставаться. Хочешь уйти – уходи. Только куда ты пойдёшь? Повсюду бродят люди вроде Смерча, готовые извлечь выгоду из самых отчаявшихся. Дача никому не заменит семьи, но я предлагаю тебе защиту. Как и всем остальным. Больше ничего.

Мимси молчала. Как удобно было бы сдаться! Сложить оружие. Но месть за Одноглазого стала для девочки целью жизни. Что у неё останется, если она откажется от своего плана?

И тут котёнок, давно рвавшийся на свободу, просунул нос между двух пуговиц и вдруг выскользнул на пол. Наполовину оглушённый, шмыгнул под диван. Более неподходящего момента он, конечно, не мог выбрать!

– Боже, откуда он взялся? – воскликнула хозяйка.

– Из моего кителя. Он мой, – предупредила Мимси и бросилась на четвереньки, чтобы выгнать его из-под дивана.

Однако котёнок не давался. Он убегал, иногда изумлённо шлёпаясь на пол при виде охотничьих трофеев или пугаясь собственной тени. Но когда Мимси думала, что вот-вот его поймает, отскакивал ещё дальше.

И вдруг он прижался к полу и без сопротивления дался в руки Чёрной Даме. Мимси похолодела.

– Бедный малыш… Сердце так бьётся, будто сейчас разорвётся!

Братчи урчал и преспокойно позволял гладить себя по шейке. Мимси грубо вырвала котёнка и затолкала обратно под китель.

– Я бы не сделала ему ничего плохого, – тихо сказала Чёрная Дама. – Как его зовут?

– Братчи. Он мой. Не трогать, ясно?

Женщина несколько секунд грустно смотрела на Мимси.

– Не говори со мной таким тоном. Я не враг.

Девочка плюнула на пол.

– Я вас презираю. Не приближайтесь.

В ту же секунду Мимси, оглушённая пощёчиной, рухнула в кресло.

– На этот раз ты её вполне заслужила, – сухо произнесла Алисия Оппенгейм. – Ты ещё очень юна и вправе быть непреклонной. Но кому-нибудь давно пора поучить тебя хорошим манерам.

Подобрав нож, который Мимси обронила, падая в кресло, Чёрная Дама сунула его в карман халата.

– А сейчас ты меня выслушаешь. И после этого отправишься к себе в комнату. Завтра утром у тебя занятия с госпожой Филипс, и я буду очень недовольна, если ты явишься с опозданием.

Мимси не знала, как реагировать. Щека горела, перед глазами кружили искры.

– Твоя дерзость переходит всякие границы, – строго произнесла Чёрная Дама. – Хочешь правду? Я скажу: здесь все знают, кто я такая. Спроси кого хочешь. Но у меня есть другая тайна, в которую посвящена лишь госпожа Спенсер. И сейчас я раскрою её тебе. Вовсе не для того, чтобы заслужить твоё прощение. Оно мне не нужно. А чтобы ты поняла: правда порой гораздо сложнее, чем мы думаем. Слышишь?

Ей пришлось повторить вопрос, прежде чем Мимси наконец едва заметно кивнула.

– Ну и отлично.

Чёрная Дама облокотилась о камин. В отблесках огня были отчётливо видны седые пряди. Она смотрела на Мимси, но видела ли она её сейчас?

– Когда я была совсем молодой (мне едва исполнилось двадцать), я потеряла ребёнка. Точнее, его похитили. Украли прямо в момент рождения, так что я даже не успела его увидеть. И не смогла защитить… Я была разбита, уничтожена. Десять лет после этого я не испытывала ничего, кроме злобы, гнева и желания отомстить. Точь-в-точь как ты сейчас. Подожди, я не договорила… Я жила только ради работы. Помогала отцу в исследованиях и через него познакомилась с Гаральдом Краганмором. Канцлер покорил меня: он был амбициозен, не похож на других и к тому же пользовался бесконечным доверием великого герцога. Он рассказал мне о газе «Изумруд», который мог подарить абсолютную власть над людьми. Но Краганмор нуждался в помощи учёных. Единственным, кто мог бы подчинить новый газ, был мой отец. И я уговорила его взяться за это. После того, что со мной сделали, я так ненавидела людей, что поработить их казалось мне ещё слабым отмщением. Остальное ты знаешь… Но ты не знаешь, что я никогда не прощу себе участия в этом чудовищном деле.

Алисия Оппенгейм поёжилась и поплотнее запахнула ворот домашнего платья. Даже стоя у самого очага, она никак не могла согреться.

Когда она заговорила снова, голос её был холодным и жёстким, словно камень.

– Я слишком поздно поняла, что Краганмор просто пользуется мной. И готов принести меня в жертву собственным планам. Не знаю, каким чудом я уцелела после взрыва на руднике. Я потеряла сознание, а когда пришла в себя, сумела выбраться из-под завалов и исчезнуть. Все считали меня погибшей, и это очень облегчало дело… Я укрылась здесь, в доме моего детства, рядом с отцом. Вскоре он умер. И на его могиле я поклялась потратить огромное состояние, доставшееся мне в наследство, на то, чтобы искупить вину. Я открыла Дачу, наняла людей, которые прежде служили нашей семье. Я дала себе обещание: всё, чего был лишён мой пропавший малыш, достанется детям вроде тебя.

Алисия ненадолго замолчала. На лбу у неё пролегло несколько морщин, глаза потемнели, но оставались сухими.

– В столице закрывали приюты. Я заключила договор со Смерчем и его оборотнями, как ты их называешь. Он обещал привезти самых обездоленных, таких, кого никто не хотел брать в семью. Я поверила ему, несмотря на его варварские манеры. В конце концов, мне было неважно, откуда вы приедете, главное, чтобы вы нашли здесь немного покоя и человеческого тепла… Я отнеслась к этому вопросу халатно, и твой друг Братч поплатился жизнью за мою легкомысленность. Вот и вся история. Я могу её записать, если хочешь. Но не сегодня. Не под угрозой ножа. Я устала. Ты заставила меня вспомнить сразу слишком много того, от чего очень больно.

Мимси слушала, не в силах пошевелиться. Каждое слово Чёрной Дамы отзывалось в ней гулким эхом, точно камни, падающие в пустой колодец.

– Теперь я хочу, чтобы ты ушла и оставила меня одну. Пожалуйста. Я позвоню Вадиму, он проводит тебя. С ним можешь ничего не бояться. Только вот этого ему не показывай: он не выносит, когда нарушают правила. К тому же здесь он тебе всё равно не понадобится.

Она достала из кармана нож Мимси и положила на стол перед девочкой.

Мимси показалось, что Чёрная Дама хочет сказать что-то ещё.

Но она передумала, подняла колокольчик, позвонила и, повернувшись к Мимси спиной, встала у окна. Взгляд её потерялся в ночном саду.

На следующее утро хозяйка Дачи на несколько дней уехала в город по срочным делам. Мимси, узнав об этом, почувствовала необъяснимое облегчение.

Страшная тайна Алисии Оппенгейм не шла у девочки из головы, напоминая о её собственном прошлом. О постоянном чувстве покинутости. О борьбе за выживание, которая не оставляла времени на печаль. О гневе, что придавал сил и помогал двигаться дальше. О монахинях, нашедших её, завёрнутую в тряпки, на ступеньках приюта. О ненависти к тем, кто пытался взять её в семью, а потом возвращал обратно, в очередной раз доказывая, что она никому не нужна. Как гадкий утёнок из сказки.