Жан-Филипп Арру-Виньо - Магнус Миллион и Спальня кошмаров

Трёх?

Да, потому что, воспользовавшись суматохой, Мимси Покет исчезла – будто её и не было.

Миновав ограду, пленники с заложенными за голову руками пошли через ряды бараков. Люди, попадавшиеся навстречу, взирали на них с враждебным безразличием.

Несмотря на ранний час, тут вовсю кипела работа. Вагонетки с грохотом кружили по сети железных дорог, покрывавшей всю территорию, колонны людей в чёрном поднимались и спускались к скважинам. Каски, оснащённые фонарями, делали их похожими на странных подземных насекомых.

Антона нигде не было. Пару раз Магнусу показалось, что он узнал его среди измождённых рабочих, с любопытством глядевших сквозь запылённые стёкла. Хотя мелькнувшее лицо могло принадлежать кому угодно – усталость и сажа были чем-то вроде униформы, стиравшей различия между людьми.

Сколько их здесь? Точно не одна сотня. Они жили прямо на территории, чтобы как можно раньше прибывать на работу и тратить скудное жалованье в заводском магазине и столовой. Каждый день к ним присоединялась ещё добрая тысяча людей, шахтёров или рабочих сталелитейного завода, которые приходили из Нижнего города и работали в три смены, чтобы процесс ни на минуту не останавливался. За бараками показались крошечные огородики, обнесённые дощатыми заборами. Но сейчас, когда стояла зима и лежал снег, они скорее походили на ряды кладбищенских оград, окружавших могилы.

Вдруг перед ними возникло нарядное здание из розового кирпича, украшенное башенками и нелепыми зубчатыми выступами, делавшими его похожим на торт. Розовый дом стоял на небольшом возвышении, и из его окон открывался вид на шахту и крыши цехов. Здесь располагался главный офис Промышленного Комплекса Миллиона.

Когда Магнус увидел, куда их привели, у него мелькнула надежда, что отец сообразит, как вытащить их из этой передряги. В конце концов, он здесь главный, и он не позволит, чтобы его родного сына…

Но Магнуса ждало разочарование. Лимузина господина Карлсена на стоянке не было: верный своим привычкам, Рикард Миллион наверняка велел шофёру отвезти его в Ричмен-клуб, где в эту минуту наслаждался неизменными английскими булочками и первой утренней сигарой.

Единственным утешением была птица, которую Магнус заметил над одной из заводских труб, когда они входили в розовое здание.

Тотем, старый филин Гульденбургского лицея, не бросил их в беде.

– Свен Мартенсон! Какой неприятный сюрприз!

– Канцлер.

– Выходит, не зря мне вчера в театре показалось, будто я заметил вас в толпе. Значит, вы всё-таки вернулись.

– Чтобы положить конец вашим подлым махинациям, Краганмор.

Канцлер разразился смехом, напоминающим звук, с которым алмазом проводят по стеклу.

– Я бы сказал: чтобы влезть куда не звали и лишиться головы, Мартенсон! Что вы об этом думаете, дорогая Алисия? Не правда ли, наш друг поступил крайне неосмотрительно?

Они застали канцлера с Алисией в кабинете Рикарда Миллиона, где эти двое швыряли в горящий камин пачки документов. Блики огня подчёркивали острый профиль канцлера и отбрасывали тени на его парадный костюм.

Внешность этого человека поражала внушительностью: он был очень высокого роста, глубоко посаженные глаза искрились под мохнатыми чёрно-белыми бровями, а посеребрённая шевелюра, разделённая ровным пробором, спускалась к вискам подобно крыльям хищной птицы.

Взмахом руки он отпустил охрану, дав понять пленникам, что они целиком находятся в его власти, и бросил на Свена Мартенсона ледяной взгляд:

– Насколько мне помнится, я раз и навсегда запретил вам появляться в нашей стране. Но вы и ваша сестра всегда были бунтарями, правда?

Свен смотрел на него не мигая.

– Сильвания – такая же моя страна, как и ваша, Краганмор, нравится вам это или нет. И не рассчитывайте, что я позволю вам втравить мою страну в войну. Мне известно всё о ваших низких замыслах. Маски сорваны. Единственное, что вам разумно сейчас сделать, – это освободить мальчиков и поскорее сдаться.

Спокойствие, с которым он говорил, казалось Магнусу невероятным. Лично ему было сильно не по себе. Когда он снова, после эпизода в лаборатории, увидел Алисию Оппенгейм, у него угрожающе застучало в висках. Она молча стояла немного в стороне, глядя на Свена Мартенсона, и едва заметно покусывала губы.

Канцлер игриво приподнял белоснежную бровь:

– Вы говорите ерунду, Мартенсон. Вам достаёт наглости требовать, чтобы я сдался вам, изгнаннику, объявленному вне закона? Просто смешно! К тому же слишком поздно: несмотря на ваши жалкие попытки саботажа, мы скоро подчиним себе газ «Изумруд», и тогда уже никто не помешает нам развязать эту войну.

– Вы забываете великого герцога.

– Ха! Великий герцог – ребёнок, марионетка в наших руках.

Свен изобразил недоумение:

– Не понимаю, Краганмор. Вы не хуже меня знаете, что любая война – это беды и разрушения. Почему вы упрямо пытаетесь навлечь на нашу страну эту трагедию? Какую выгоду надеетесь получить?

Краганмор буквально взорвался от хохота:

– Какую?! Власть, мой друг, конечно же власть!

– Но она у вас уже есть.

– Сейчас я в тени, я наделён лишь властью кукловода, который дёргает за верёвочки и тайно даёт советы. Но я рассчитываю на куда бóльшую власть и жду её уже так давно, что не стоит пытаться встать у меня на пути.

– Не может быть, чтобы в ваши планы входило также…

– Убийство великого герцога?

Канцлера очень развеселило это предположение.

– Мартенсон, вам определённо недостаёт воображения! Народ Сильвании не простил бы мне этого. К тому же, уверяю вас, я успел немного привязаться к этому лягушонку…

– Тогда как?

Весёлость будто ветром сдуло с лица канцлера. Глубокая морщина пролегла на лбу. Глаза блеснули нездоровым огнём, и он, чеканя каждый слог, проговорил:

– Вы крайне ограниченный человек, Мартенсон. Подумайте: допустит ли народ, чтобы в бой его повёл ребёнок? Первый же артиллерийский залп заставит этих трусов отвернуться от великого герцога. Они потребуют настоящего командующего, способного защитить их. Мне достанется безраздельная власть, и дело будет в шляпе: я стану абсолютным монархом и хозяином Сильвании.

– Вы забываете одну небольшую деталь. Западная Сильвания – могущественное государство, и нет никакой гарантии, что вы выиграете войну.

– Не смешите! Не понадобится даже армия: одна атака с применением газа «Изумруд», и врагов истребят их собственные кошмары.

Это заявление было встречено мрачным молчанием. Свен Мартенсон, до сих пор сохранявший хладнокровие, словно получил удар под дых. Его лицо посерело, и, когда он снова нашёл силы заговорить, голос его немного дрожал: