Ева Ибботсон - Агентство «Фантом в каждый дом»

Фетлок почерпнул идею БУЭ из комикса ужасов и сам придумал все декорации. Конечно, никаких призрачных мышей, кроликов и бродяг не существовало. «Лаборатория», по которой водили Фултона, была совершенно пуста, а «научное оборудование профессора Манкович» – огромная цистерна с насосом – досталось жуликам в наследство от паровой прачечной. Что же до самого спрея, «раствор БУЭ» представлял собой не что иное как веселящий газ: Фетлок с подельниками вынес через чёрный ход стоматологической лечебницы целую партию баллонов. При удалении зубов веселящий газ уже не использовался: снотворный эффект он, конечно, обеспечивал, но после него люди делались такими глупыми и смешливыми, что дантисты отказались от этого средства.

– Ну, вот и всё, – подытожил Фетлок. – Тридцать кусков наличными дадут нам какое-то время пожить в тёплых краях. Мейси, билеты у тебя?

Мейси кивнула и защёлкнула замки чемодана.

– Как по-твоему, что будет с привидениями? – поинтересовалась она. Мейси обладала способностью видеть призраков, но их судьба её не волновала. Ради наживы эта девица сделала бы что угодно.

Фетлок пожал плечами.

– То же, что и с людьми, наверное. Разве что они легче и прозрачней, поэтому газ сильнее шибанёт им по мозгам. Как бы то ни было, нам лучше убраться подальше от Фултона, прежде чем они очухаются.

Десять минут спустя аферисты покинули «лабораторию». В помещении было темно и тихо, как в гробу.

– Как я выгляжу? Всё в порядке? – спросила леди де Бон.

– Да, матушка, ты выглядишь прекрасно, – ответила Тина. Она поправила кусочек сырой печени в спутанных волосах привидения и разгладила складку на запачканной кровью юбке.

– А я? – забеспокоился сэр Пелэм. – След от копыта хорошо виден?

Приютина поднялась на цыпочки, чтобы рассмотреть место на лбу отца, куда пришёлся удар лошадиного копыта. После этого она заверила родителей, что оба выглядят замечательно, что все поседеют от ужаса и что пора начинать.

Супруги де Бон всегда немножко нервничали перед тем, как двери в Хелтон-холл распахивались и посетителей, выстроившихся в длинные очереди, запускали на осмотр «Самого Страшного Замка в Британии». Публике нравилось, когда из серванта в столовой появлялась сморщенная голова мистера Хофмана, нравились и Бабулины завывания из-за штор, но главным аттракционом, конечно же, были Криксы. При виде их люди охали, ахали, в ужасе цеплялись друг за друга и радовались, что не зря заплатили за билеты.

Мысль открыть Хелтон для публики и таким образом собрать средства на научные исследования принадлежала Оливеру и оказалась очень удачной. Тревор отвечал за порядок на автомобильной парковке, Оливер водил экскурсии, и Хелтон уже обошёл все прочие старинные замки по количеству посещений.

Три месяца минуло с того дня, когда Оливер повернул голову и увидел призрачного попугайчика, бессмысленно кувыркавшегося в воздухе и натыкавшегося на стены, и вот наконец они с Приютиной приблизились к осуществлению своей мечты. Полковник Мёршэм теперь жил в Хелтоне; Директриса прислала свою сестру на роль экономки, и оба оказались чудесными людьми. О Фултоне и Фриде никто ничего не слышал с тех самых пор, как они в страхе бежали из замка.

Страшный миг, когда люди с баллонами БУЭ ворвались в гостиную и призраки поняли, что им пришёл конец, стал переломным для всех и каждого. Леди де Бон и тётя Мод прекратили ссориться из-за Тины и вместе попытались защитить девочку. Придя в себя, Криксы осознали, какими были чудовищами, и полетели в Ларчфордское аббатство извиняться перед монахинями, а когда вернулись, пришли к соглашению с Уилкинсонами касательно Тины. Отныне выходные она проводила с де Бонами – училась правильно разговаривать и держать осанку, – а по будням жила в семье Уилкинсонов. Из предмета раздоров Тина превратилась в призрачного ребёнка с двойным комплектом родителей, что, согласитесь, совсем другое дело. И даже если в понедельник утром она радовалась, что на пять дней снова станет Тиной Уилкинсон, то держала свои чувства при себе.

На прибыль от туристических экскурсий полковник Мёршэм и Оливер переоборудовали конюшни в «Лабораторию по изучению призрачных явлений». Исследовательскую работу возглавил полковник Мёршем, дядя Генри стал его ассистентом, и у них вышла отличная команда. Хелтон уже получил славу места, где больше всего можно узнать об эктоплазме и всём остальном, связанном с фантомами.

Во всех прочих постройках, а также в саду Тина разместила своих питомцев. Любое призрачное животное, растерянное и сбитое с толку после смерти, находило в Хелтоне приют. Здесь не отказывали ни одной твари, будь то призрак самой мелкой водяной блохи, солитёра, полураздавленного голубя или кролика с дырками от пуль в боку. Утконос в зоопарке наконец издох, Тина забрала его в поместье и поселила у озера. Призрака овцы она так и не нашла, зато прониклась любовью к питону – из-за веселящего газа его стошнило попугаем, и потом он ещё долго болел и требовал ухода.

Помимо прочего, было в Хелтоне одно животное, столь удивительное и прославленное, что поглядеть на него съезжались учёные со всего света. Затаив дыхание, они смотрели на пучеглазую красавицу, сидящую у фонтана, – оранжевую жабу, призрак которой полковник Мёршэм привёз из дождевых лесов Коста-Рики.

И если Тина привечала каждую зверюшку, то Оливер открыл двери своего дома для призраков людей, оставшихся без крыши над головой. Он попросил хозяек агентства отправлять в Хелтон всех бездомных фантомов, и скоро поместье наполнилось призрачными вдовами в залитых кровью платьях, актрисами, выпавшими через сценические люки, и глупцами, что бросались под поезда из-за несчастной любви.

И лишь один призрак так никогда и не появился в Хелтон-холле. Сколько бы Уилкинсоны ни звали, бедная Трикси не откликалась. Но однажды вечером, когда семья, по обыкновению, собралась вокруг солнечных часов на Вечерний зов, к ним всё же кое-кто прилетел. На диск гномона шумно плюхнулся призрак толстой краснолицей старухи с обвисшими щеками, в нелепом, давно вышедшем из моды наряде.

– Ку-ку, – проворковала она, взмахнув пухлой рукой. – А вот и я! Эрик, неужели ты меня забыл? Это же я, Синтия Харботтл!

Ошеломлённый Эрик не верил своим глазам. Он помнил Синтию такой, какой она была много лет назад, – юной девушкой в школьном сарафане, с тоненькой фигуркой и безупречными зубами.

– Ну, что я говорила? – шепнула тётя Мод. – Я предупреждала тебя, что она состарится.

От изумления Эрик утратил дар речи. Он знал: если уж любить, то навек, и даже уговорил себя попытаться, но тут Синтия совершила весьма неприглядный поступок. Она схватила банан, предназначенный Трикси, очистила его и бросила кожуру на тщательно выметенную дорожку.