Ева Ибботсон - Агентство «Фантом в каждый дом»

– Не нужны мне никакие собаки, кроме нашей Мухи. Я не хочу уезжать. Пожалуйста, не отсылайте меня. Умоляю!

Директриса обняла Оливера за плечи. Она никогда не говорила детям, что слёзы – проявление слабости; порой люди плачут, и всё, – и сейчас, поглаживая мальчика по волосам, ощущала, как тёплые капли стекают у неё по руке. По правде сказать, она и сама едва сдерживалась. Директриса взяла за правило не заводить любимчиков, но к этому ребёнку питала искреннюю привязанность. Оливер был добрым, милым, обладал богатым воображением, и она понимала, что будет ужасно по нему скучать.

В своих переживаниях Директриса была далеко не одинока. Новость о предстоящем отъезде Оливера повергла его друзей в настоящее смятение. Всем стало очень, очень плохо.

Родственников, которые намеревались забрать Оливера, звали Фултон и Фрида Снодд-Бриттл. Фултон был директором частной школы для мальчиков в Йоркшире, Фрида приходилась ему сестрой. В письме к адвокату, мистеру Норману, брат и сестра предложили взять мальчика под свою опеку.

«Наша школа закрывается на пасхальные праздники, и мы с удовольствием поможем малышу обжиться в замке. Бедный ребёнок наверняка перенёс серьёзное потрясение. Как вам известно, у нас имеется большой опыт работы с мальчиками; ученики для нас почти как родные сыновья. Мы сумеем создать племяннику наиболее благоприятные условия».

– Надо признать, это очень любезно с их стороны, – заметил мистер Норман, показав письмо управляющему банком. – Я сам собирался ехать за Оливером, но у меня куча дел. К тому же я не представлял, как оставить ребёнка в этом склепе. Замок уже сколько месяцев заперт, да и прислуга совсем состарилась.

– От полковника Мёршэма что-нибудь слышно? – осведомился управляющий.

Мистер Норман покачал головой. Человек, которого они выбрали опекуном Оливера, был путешественником и в это самое время исследовал тропические леса Коста-Рики в поисках редкого вида оранжевой жабы.

– Полковник вернётся только к концу лета, так что сейчас предложение Фултона весьма кстати.

– Согласен. Надо заметить, с его стороны это очень благородно, ведь, если бы не Оливер, Фултон сам стал бы хозяином Хелтон-холла.

Просто поразительно, до чего наивными порой бывают адвокаты и банковские управляющие.

Дело в том, что Фултон вовсе не был добрым. И он, и его сестра Фрида были жестокими, злобными людьми. Их частная школа называлась «Солнечная долина», но ни один солнечный лучик не освещал это мрачное место. Детей там били, еда была отвратительная, в комнатах стоял жуткий холод. Сладости, присланные родителями, до воспитанников не доходили, а письма, в которых дети описывали свои несчастья, не попадали на почту.

И всё же долго так продолжаться не могло. Школьным инспекторам и родителям стало известно, что творится в заведении Снодд-Бриттлов. Сперва родителям нравилось думать, что суровая обстановка закалит их сыновей, но затем детей одного за другим начали забирать. Школа делалась меньше и меньше, Снодд-Бриттлы – беднее и беднее. Поэтому, когда они узнали, что последний владелец Хелтон-холла умер от удара скалкой по голове, их радости не было предела.

– Я – новый хозяин Хелтона! – орал Фултон.

– А я – хозяйка! – вторила брату Фрида.

– Моя пята будет попирать врагов!

– Наши пяты!

А потом пришло письмо от адвоката, в котором сообщалось, что законным владельцем Хелтон-холла является не Фултон, а Оливер.

Два дня Снодд-Бриттлы кипели злобой. Они бороздили коридоры, сыпля проклятьями, всячески издевались над воспитанниками – выкручивали детям руки, запирали в чулане, – грозили небу кулаками. Затем Фултон немного успокоился.

– Вот что, Фрида, – сказал он, – надо что-нибудь сделать с этим паршивцем.

– Имеешь в виду, убить его? – испуганно спросила сестра.

– Нет, нет, в открытую действовать нельзя. Полиция нас накроет, у них сейчас для этого полно специальной аппаратуры. Тут нужно что-то другое… Достаточно доказать, что мальчишка не может вступить в наследство, что он сумасшедший или больной. Должна же в нём быть дурная кровь. В общем, так: изобразим из себя любящих родственников, – Фултон осклабился, – притворимся, что мы на его стороне, а потом…

– Что потом?

– Пока не знаю, но скоро придумаю. Предоставь это мне.

И вот Снодд-Бриттлы написали письмо адвокату, а две недели спустя прикатили в Лондон.

– Ну и сарай, – с отвращением проговорила Фрида, когда такси остановилось перед входом в приют. – Штукатурка отваливается, на окнах не занавески, а лохмотья. И как только городской совет допускает такое?

И брат, и сестра были с ног до головы одеты в чёрное; оба были высокими, костлявыми и усатыми. Фултон носил усы намеренно – над его верхней губой топорщилась поросль цвета коровьего навоза, – у Фриды просто так вышло.

– А что ты ожидала увидеть в этом районе? – скривил губы Фултон. Он оставил таксиста без чаевых и презрительно ухмыльнулся при виде пожилой женщины в шлёпанцах, ковылявшей к лавке на углу. – Здесь обитают одни бедняки – лентяи и бездельники.

Дверь открыла улыбчивая девушка в ярком розовом комбинезоне. Фрида недовольно поморщилась: прислуге положено носить униформу и обращаться к ней «мадам». Раздражение у неё вызвало и всё остальное: густой запах жареной картошки, заливистый смех, доносившийся с площадки, и детские рисунки, прикнопленные вдоль стен в коридоре.

– Директриса сейчас подойдёт, – сказала девушка и провела посетителей в кабинет, где стояли два продавленных кресла и огромный письменный стол, сплошь заставленный фотографиями воспитанников приюта разных лет.

– Странно, что потомок Снодд-Бриттлов живёт в столь неподходящем месте, – заметила Фрида.

– Если этот сопляк вообще потомок Снодд-Бриттлов, – процедил Фултон, кусая ус.

В кабинет вошла Директриса. На ней были шерстяная юбка и вязаная кофта, и за руку она вела маленького мальчика.

– О господи! – грубо вскричала Фрида. – Это он и есть?

– Да, это Оливер, – спокойно произнесла Директриса, ободряюще стиснув ребячью ладошку.

– Что-то не похож он на Снодд-Бриттла, – нахмурил брови Фултон.

И в самом деле, Снодд-Бриттлы, как правило, были долговязыми, с вытянутыми физиономиями, глазами навыкате и крупными лошадиными зубами.

– Мать Оливера – француженка. Мы полагаем, мальчик пошёл в неё.

Фултон гадливо хмыкнул. Ещё и заморская кровь! Затем он вспомнил, что должен изображать доброго друга, наклонился к Оливеру и сказал:

– Ну что, малыш, ты уже слыхал, какая удача на тебя свалилась?

– Да, – еле слышно отозвался Оливер и перевёл испуганный взгляд на Директрису.