Варвара Еналь - Пустыня Всадников

Когда стало совсем холодно, он достал из мешка, прикрепленного к седлу, толстую безрукавку из шкуры мьёка и передал ее Нику. Тот без возражений вцепился в мягкую шерсть, натянул на себя и спрятал глаза под капюшоном. После устроился поудобнее на грузовой площадке и тоже, видимо, решил вздремнуть.

Ну, а что еще делать во время долгого полета?

Родные Камлюки довольно далеко, надо было перелететь через Соленую Воду и знаменитую Равнину Соли, где была Последняя Битва и где погибли последние дети. Так, по крайней мере, рассказывал Ким-Киган.

Вода внизу запестрела белыми шапочками на волнах, по ней запрыгали яркие блики от Светила. Облака над морем закончились, и Люк сощурился, слегка отворачиваясь от слепящих лучей. Хорошо было в этих местах, и он всегда любил эту часть пути. Ни людей, ни деревьев, ни земли. Только вода, необыкновенно красивая и необыкновенно спокойная.

Гигантские животные с гладкими, блестящими мордами выныривали из воды и поднимали фонтаны брызг. Мелкие рыбешки легко угадывались с высоты — длинные косяки мелькали внизу бесчисленным множеством спин. На каменистых одиноких островах селились птицы — так много птиц, что не было видно земли, и верхушки островов казались белыми, серыми или голубыми — в зависимости от того, какие здесь обитали пернатые.

Жизнь в Соленой Воде кипела — насыщенная, веселая, красивая жизнь. Только не было в этой жизни людей, некому было строить жилища на воде, не осталось никого после Железной войны и войны с Гигантами. Не осталось совсем, только Городские и Всадники.

Да и то у Всадников было только два племени: Вурноги и Инимайты. И говорили все на одном языке — так было удобнее. Да и в самих племенах едва насчитывалось по три-четыре клана в каждом. Это совсем мало. Это очень мало.

Люк еще раз посмотрел на воду.

Возможно, вся эта рыба внизу и была съедобной. Так говорят в легендах. Что когда-то ее ели. Что когда-то выловили почти всю, и моря пустовали, и скалы вовсе не пестрели различными птичьими поселениями. Рассказывали, что люди жили рядом с морем и кормились за счет моря. И даже находили источники Живого металла прямо в море и умудрялись добывать его. До тех пор, пока Гиганты не смели человечество с Эльси.

И теперь в морях жили рыбы и огромные животные, а на островах — птицы. А остатки людей с трудом выживали в пустыне. В местах, где вместо земли был песок, а вместо домов — кожаные палатки.

За Соленой Водой потянулись скалистые, каменистые места, и Светило там припекало особенно сильно. Бесплодные, голые, сухие земли. Здесь не селился никто — ни люди, ни животные. Серели гладкие камни, носился неугомонный ветер, и с высоты полета местность казалась грустной и неприглядной.

И вот наконец показался заостренный угрюмый горный пик, поднимающийся над землей, словно рог нажиса. Похожий на сурового стража, он знаменовал собой начало песков, и тень его ходила кругом, как стрелка часов, отмеряющих вечность.

Гора Песков — так называли ее Всадники. Она была маяком, символом дома, напоминанием, что совсем скоро долгий полет закончится и покажутся родные, жаркие, приветливые барханы, среди которых темнеют палатки клана.

За Горой Песков тянулась невысокая рыхлая гряда Передел, разделяющая поселения Вурногов и Инимайтов. В самом конце гряды, где ее рыжие склоны мягко и полого спускались до самого песка, и находился знаменитый Храм Живого металла, сердце Камлюков, место, где зарождались драконы.

Люк нащупал яйцо с платой, достал его из заплечной сумки, всмотрелся в сердцевину и слабо улыбнулся.

У них будет новый дракон. У его семьи обязательно будет новый дракон.

— Твой брат — убийца.

Мэши отодвинулась от Жака, присела на корточки. Отцовская кровь на ладонях оттиралась плохо. Шелковистые травы совсем не годились для этого дела, но Мэши все терла и терла. Морщилась от боли и старалась сдержать горючие слезы.

— Что? — рассеянно переспросил Жак.

Он был мокрым с ног до головы, вода с черных волос капала на перепачканную рубаху и жилет. Кожаная обувь его набухла и стала толстой и безобразной, кожаные штаны повисли тяжелым грузом. Из-под порванного края рубахи выглядывал смуглый живот.

Жак тоже был убийцей. Мэши только собралась сказать ему об этом, как вдруг над их головами раздался хриплый, глухой скрежет, закончившийся целым разрядом щелканья. Промелькнула тень, и совсем близко приземлился на поляну итсих — небольшой летающий ящер с длинным клювом и маленькими глазками.

Он покосился на Мэши и Жака, наклонил голову и снова выдал хриплое шкрябанье с пощелкиванием. И ему ответили откуда-то из глубины леса.

— Падальщик, — тихо сказал Жак. — Сейчас их тут будет как говна. Начнут жрать убитых ополченцев.

— Ополченец только один, — зачем-то поправила Мэши.

Второй упал в реку, Жак это тоже видел.

При мысли о старшем брате мальчишек Мэши поежилась. Один вид его огромной машины, сверкающей синими всполохами и пускающей дым через ноздри, наводил ужас. А разящие без промаха стрелы и вовсе вводили в ступор.

Все произошло так быстро, что Мэши не успела опомниться. Тогда она ринулась в воду, выпустив впереди себя леку и надеясь, что робот расчистит путь от всякой мерзкой речной живности. Выбралась на другой берег и побежала к отцу. А тот между тем уже успел знаками пояснить ополченцам, что стрелять не надо, и те слушали его, хотя и держали в руках арбалеты с заправленными стрелами.

И тут, подобно черному вихрю, спустился с неба дракон. Бесшумно, легко, быстро. Короткий свист стрел — и оба ополченца, совсем еще молодые мальчишки, оказались мертвы. А ее отец осел на траву с репом в плече.

Это казалось ужасом. Страшным сном. Мэши вдруг слишком ясно поняла, как погибли ее братья. Их убил один из Всадников. Репом или огнем. Или просто скинул на землю бестолковый пангус.

И Мэши увидела Всадника. Совсем близко, рядом.

Он был черноволосым, смуглым и резким. И совсем молодым, ровесником ее братьям, наверное. Он говорил с легким акцентом, слегка растягивая гласные и смягчая окончания слов. Получалась напевная речь, которая вовсе не вязалась с обликом убийцы.

Вот таким был Люк, старший брат мальчишек. Он без раздумий распорядился жизнями Мэши и ее отца, как будто все вокруг принадлежало только им, Всадникам. И теперь оставалось лишь ждать его возвращения и надеяться, что он не скинет отца с дракона, как ненужный балласт, и что правило трапезы для него так же много значит, как для Жака и Ника.

— Пойдем лучше отсюда, пока не налетели падальщики. А то, чего доброго, и на нас нападут, — хмуро заметил Жак и мотнул головой в сторону итсиха.