Патрик Несс - Голос монстра [litres]

– Что ты…

– Но какая разница, если это все сон? Почему сон не может пересечь город? Если он не древний, как земля, и не огромный, как мир…

– Конор, прекрати …

– Я не хочу жить с бабушкой, – твердо сказал Конор. Его голос стал таким плотным, что казалось, будто он душит мальчика. Он не отрывал взгляда от влажной этикетки и все так же сдирал ее ногтем. – Почему я не могу жить с тобой? Почему я не могу переехать в Америку?

Папа облизнул губы:

– Ты имеешь в виду, когда…

– Бабушкин дом – дом старой леди.

Папа хмыкнул.

– Я ей передам, что ты назвал ее старой леди.

– Там нельзя ничего трогать, ни на чем нельзя сидеть. Беспорядок не продержится и двух секунд. А Интернет проведен только в ее офисе, а мне туда нельзя.

– Я уверен, что мы можем с ней это обговорить. Наверняка есть много способов сделать так, чтобы у нее ты чувствовал себя как дома.

– Я не хочу чувствовать себя там как дома! – воскликнул Конор. – Мне нужна моя комната в моем доме!

– В Америке у тебя этого не будет. Мы втроем-то живем в тесноте. А у твоей бабушки намного больше денег и комнат, чем у нас. К тому же здесь твоя школа, твои друзья, вся твоя жизнь . Было бы нечестно отрывать тебя от всего этого.

– По отношению к кому?

Папа вздохнул.

– Об этом я и говорил. Об этом я и говорил, когда посоветовал тебе быть сильным.

– Все так говорят. Как будто это что-то значит.

– Прости меня, – сказал отец. – Звучит несправедливо, и я хотел бы, чтобы все было иначе…

– Правда?

– Конечно . – Папа перегнулся через стол. – Но это к лучшему. Вот увидишь.

Конор сглотнул, не глядя ему в глаза. И снова сглотнул.

– Поговорим об этом еще, когда маме станет лучше?

Папа медленно выпрямился на стуле.

– Конечно, дружище. Так мы и сделаем.

Дружище?

– Прости, – улыбнулся папа, поднял бокал с вином и опустошил его. Охнув, он поставил бокал на стол и насмешливо посмотрел на сына. – А к чему была эта речь про дерево?

Но тут пришла официантка с их пиццами, и они замолчали.

– Американо, – нахмурился Конор, глядя на выбор отца. – Интересно, умей эта пицца говорить, она говорила бы так же, как ты?

– На дом твоей бабушки пока не похоже, – сказал папа, паркуя взятую напрокат машину у дома бабушки.

– Иногда она уезжает в больницу, когда я ложусь спать. Медсестры разрешают ей спать там в кресле.

Папа кивнул.

– Может, я ей и не нравлюсь, но это не значит, что она плохой человек.

Конор перевел взгляд на окно.

– Ты здесь надолго? – только сейчас осмелился спросить он.

Отец тяжело вздохнул, а это значило, что ничего хорошего он не скажет.

– Боюсь, всего на пару дней.

Конор повернулся к нему.

– И все ?

– У американцев мало выходных.

– Ты не американец.

– Но теперь я там живу, – широко улыбнулся папа. – Ты весь вечер смеялся над моим акцентом.

– Тогда зачем ты приехал? – напрямик спросил Конор.

Отец замялся, прежде чем ответить.

– Потому что твоя мама меня попросила. – Казалось, он хотел сказать что-то еще, но не стал.

И Конор промолчал.

– Но я вернусь, если потребуется, – сказал папа и просиял. – И ты приедешь к нам на Рождество! Будет весело!

– В твоем тесном доме, где для меня нет места.

– Конор…

– А потом я снова вернусь в школу.

– Кон…

– Зачем ты приехал? – тихо повторил Конор.

Отец не ответил. В машине воцарилась тишина. Казалось, что между ними разверзлась пропасть. Папа потянулся к плечу сына, но тот оттолкнул его руку и открыл дверь.

– Конор, подожди .

Конор замер, но не обернулся.

– Хочешь, я посижу с тобой, пока она не вернется? Составлю тебе компанию.

– Мне и одному неплохо, – сказал Конор и вышел из машины.

В доме было тихо, когда он вошел. Неудивительно.

Он был один.

Конор снова плюхнулся на дорогой диванчик, и тот заскрипел под его весом. Ему так понравился этот звук, что он поднялся и снова плюхнулся на диван. Потом встал и прыгнул на него. Деревянные ножки застонали, оцарапав пару дюймов пола и оставив четыре одинаковые полосы на твердой древесине.

Конор улыбнулся. Замечательно .

Он вскочил и толкнул диванчик ногой, чтобы он отъехал еще дальше. Он сам и не заметил, что тяжело дышит, а голова горит, как будто у него температура. Он еще раз толкнул диван.

И поднял взгляд на часы.

Любимые часы его бабушки, висевшие над камином. Маятник качался влево-вправо, влево-вправо, словно был занят своей личной жизнью и не обращал на Конора внимания.

Сжав кулаки, мальчик медленно подошел к часам. Буквально через секунду они пробьют – бум-бум-бум – девять часов. Конор не двигался, пока секундная стрелка не скользнула и не показала на двенадцать. Не успел раздаться бум , как он схватил взлетевший маятник.

Конор слышал, как механизм часов застонал на первом « б » застывшего в воздухе прерванного « бум ». Свободной рукой Конор подвинул минутную и секундную стрелки с двенадцати. Они не давались, но он нажал сильнее, из-за чего они издали громкий неприятный «щелк». Внезапно стрелки вырвались из незримого плена, и Конор сумел прокрутить их, захватив заодно и часовую, из-за чего где-то внутри часов послышались жалостливые недо- бумы и болезненные щелчки.

Конор ощущал, как у него на лбу выступает пот, а грудь словно пылает жаром.

(…почти как в кошмаре, такой же сумасшедший размытый мир, ускользающий от него, но в этот раз Конор им управляет, в этот раз он – кошмар…)

Секундная, самая тонкая из стрелок, внезапно открепилась и упала с циферблата, отлетела от ковра и скрылась в пепле камина.

Конор быстро отступил назад, отпустив маятник. Тот дернулся к центру, замер и больше не двигался. А часы больше не жужжали и не тикали, как раньше, и оставшиеся стрелки застыли на месте.

Ой-ой.

В животе все сжалось, когда он осознал, что наделал.

О нет, подумал Конор.

О нет .

Он их сломал.

Часы, которые, наверное, стоили дороже разбитой маминой машины.

Бабушка его убьет! Может, и в самом деле убьет …

И тут он заметил.

Часовая и минутная стрелки остановились не на абы каких цифрах.

– Я разбираюсь в погромах, и этот – особенно жалкий , – сказал монстр позади него.

Конор резко обернулся. Как-то, непонятным образом, монстр появился в гостиной его бабушки. Разумеется, он был слишком крупным для этой комнаты, и ему пришлось сильно наклониться, чтобы не пробить головой потолок, а ветви и листья в его теле сплетались все сильнее, стараясь занимать как можно меньше места, но все же монстр заполнил собой почти всю комнату, от угла до угла.

– Разрушение, достойное мальчишки , – добавил монстр, раздувая волосы Конора своим дыханием.