Патрик Несс - Голос монстра [litres]

Конор кивнул, хотя есть ему совсем не хотелось, и сел за стол на один из стульев. Отец закончил готовить и выложил яичницу на намазанные маслом тосты, которые сделал до этого, и поставил на стол две тарелки – одну для Конора, вторую – для себя. Они ели молча.

Тишина давила так сильно, что Конору вновь стало трудно дышать.

– Ну и бардак же ты тут устроил, – наконец произнес отец.

Конор продолжил есть, изо всех сил стараясь откусывать кусочки поменьше.

– Она позвонила мне утром. Очень, очень рано.

Конор откусил еще один микроскопический кусочек.

– Состояние твоей мамы изменилось, Кон, – сказал отец. Конор вскинул на него взгляд. – Бабушка поехала в больницу, чтобы пообщаться с врачами, – продолжил отец. – А я отвезу тебя в школу.

– В школу? – непонимающе переспросил Конор. – Я хочу поехать к маме!

Но отец уже отрицательно качал головой.

– Сейчас ребенку там не место. Я подброшу тебя до школы и поеду в больницу сам, но сразу после занятий заберу тебя и отвезу к маме. – Отец посмотрел в тарелку. – Или раньше, если… понадобится.

Конор положил нож и вилку. Есть ему расхотелось. Возможно даже навсегда.

– Ну же! – воскликнул отец. – Помнишь, я говорил, что от тебя потребуется мужество? Что ж, сынок, пришло время, когда придется его проявить. – Он кивнул в сторону гостиной. – Я вижу, что происходящее тебя расстраивает. – Он грустно улыбнулся, но улыбка быстро исчезла. – И бабушка твоя видит.

– Я не хотел, – сказал Конор, его сердце тяжело застучало. – Я не знаю, что произошло.

– Ничего страшного, – отозвался отец.

– Ничего страшного ? – скривился Конор.

– Не переживай, – сказал отец, возвращаясь к завтраку. – И не такие беды случаются в житейском море.

– Что это значит?

– Это значит, что мы все будем делать вид, что никакого погрома не было, – твердо сказал отец. – Потому что сейчас происходят куда более важные события.

– Это ты о маме?

– Доедай завтрак, – со вздохом велел отец.

– И вы даже не накажете меня?

– А какой смысл, Кон? – спросил отец, отрицательно качая головой. – Какой в этом смысл?

…

На уроках Конор не слышал ни слова, но учителя не ругали его за невнимательность и не задавали ему никаких вопросов, когда опрашивали класс. Миссис Марл даже не поинтересовалась, где его автобиография, которую нужно было сдать к сегодняшнему дню. Конор не написал ни одного предложения.

Не то чтобы это имело значение.

Одноклассники тоже держались от Конора подальше, будто бы от него исходила вонь. Он попытался вспомнить, заговаривал ли он с кем-нибудь из них с того момента, как приехал в школу. Вроде бы нет. Значит, после утреннего разговора с отцом он ни с кем и словом не обмолвился.

Как такое могло произойти?

Но вот, наконец, перед ним возник Гарри. Хоть что-то не менялось.

– Конор О’Мэлли, – произнес Гарри, остановившись на некотором расстоянии от Конора. Салли и Энтон хихикали, держась за его спиной.

Конор встал прямо, оторвавшись от стены, и опустил руки вдоль тела, готовясь к удару, который мог обрушиться на него в любую секунду.

Но не обрушился.

Гарри просто стоял на месте. Как и Салли с Энтоном, с лиц которых медленно исчезали улыбки.

– Чего ты ждешь? – спросил Конор.

– И правда, чего ты ждешь? – спросил Салли у Гарри.

– Врежь ему, – сказал Энтон.

Гарри стоял неподвижно и неотрывно смотрел прямо на Конора. Конору оставалось только не отводить своего взгляда – и через какое-то время стало казаться, что в мире существуют только он и Гарри. Его ладони вспотели. Сердце бешено колотилось.

Давай же , подумал он, а потом понял, что произнес это вслух.

– Давай же!

– Давать что? – спокойно переспросил Гарри. – Каких-таких даров ты у меня просишь, Конор О’Мэлли?

– Он хочет, чтобы ты его по земле размазал, – сказал Салли.

– Он хочет, чтобы ты надрал ему задницу, – сказал Энтон.

– Неужели? – с искренним любопытством поинтересовался Гарри. – Этого ты у меня и просишь?

Конор промолчал, он просто остался стоять, где стоял, сжав кулаки.

Он ждал.

А потом громко зазвонил звонок, и мисс Кван пошла через школьный двор, переговариваясь с другим учителем, но внимательно наблюдая за учениками вокруг нее, в особенности за Конором и Гарри.

– Кажется, нам так и не суждено узнать, чего же хочет О’Мэлли, – сказал Гарри.

Энтон и Салли засмеялись, но было заметно, что шутку они не поняли, и вся троица отправилась в школу.

Но пока они уходили, Гарри все продолжал смотреть на Конора, ни на секунду не сводя с него глаз.

Пока они уходили, оставляя Конора в одиночестве.

Словно для всего остального мира он стал невидимкой.

– Здравствуй, милый, – поприветствовала вошедшего в палату Конора мама, чуть приподнявшись на постели.

Он видел, какого труда ей это стоило.

– Я буду за дверью, – сказала бабушка, встала со своего места и прошла мимо внука, даже не взглянув на него.

– Эй, малóй, я пойду к продуктовому автомату, куплю чего-нибудь… У тебя есть какие-нибудь пожелания? – спросил отец, заглянув в дверной проем.

– Да, хочу, чтобы ты перестал называть меня мал ым , – ответил Конор, не сводя глаз с мамы.

А она смеялась.

– Я скоро, – сказал отец и оставил их с мамой наедине.

– Иди сюда, – сказала она, похлопав по краю кровати рядом с собой. Он подошел к ней и присел рядом, очень осторожно, чтобы не задеть трубки – одна крепилась к руке, через вторую в нос поступал кислород, а третью, как он знал, иногда фиксировали у мамы на грудной клетке – через нее во время сеансов терапии в маму закачивали ярко-оранжевые лекарства.

– Ну, как дела у моего Конора? – спросила она, вытянув тонкую руку, чтобы расчесать пальцами его волосы. Он разглядел на ней желтоватый кружок вокруг того места, куда вводился катетер, и маленькие фиолетовые синяки на внутренней стороне локтя.

Но она улыбалась. Улыбалась устало, измотанно, но все же улыбалась.

– Знаю, смотреть на меня – страх один, – сказала она.

– Вовсе нет, – не согласился Конор.

Она снова расчесала пальцами его волосы.

– Думаю, ложь во благо можно и простить.

– У тебя все хорошо? – спросил Конор, и хотя в определенном смысле его вопрос был абсолютно смехотворным, она поняла, что он имеет в виду.

– Видишь ли, сынок… – начала она. – Парочка средств против моей болезни подействовала не так, как хотели врачи. И эта врачебная неудача обнаружилась раньше, чем ожидалось. Если только тебе это о чем-нибудь говорит.

Конор покачал головой.

– И мне тоже ни о чем, совершенно, – призналась мама. Он заметил, что ее улыбка стала натянутой и что мама сохраняет ее с трудом. Она глубоко и прерывисто вдохнула, будто сдерживая рыдания.