Патрик Несс - Голос монстра [litres]

Конор ничего не ответил, он лишь продолжил идти вперед.

Гарри сделал шаг назад.

– Конор О’Мэлли, – язвительно проговорил он. – Которого все жалеют из-за его мамы. Который слоняется по школе, делая вид, что он такой особенный, что никто не понимает, как он страдает.

Конор не останавливался. Он уже почти дошел.

– Конор О’Мэлли, который хочет, чтобы его наказали, – произнес Гарри, продолжая отступать, но не сводя с Конора глаз. – Конор О’Мэлли, который нуждается в том, чтобы его наказали. А почему, Конор О’Мэлли? Какие такие ужасные секреты ты от нас скрываешь?

– А ну заткнись, – процедил Конор.

И услышал, как монстр вместе с ним произнес то же самое.

Гарри отступил еще на шаг, пока не уперся в подоконник. Вся школа будто задержала дыхание, ожидая, что же сделает Конор. Он слышал с улицы крик учителя – или даже двух, – там наконец-то заметили, что творится что-то неладное.

– А знаешь ли ты, что я вижу, когда смотрю на тебя, О’Мэлли? – спросил Гарри.

Ладони Конора сжались в кулаки.

Гарри наклонился вперед, глаза его сверкали.

– Я вижу пустое место, – сказал он.

Не оборачиваясь, Конор задал монстру вопрос.

– Как именно ты помог невидимому человеку?

И на этот раз голос монстра словно раздался у него в голове:

– Я заставил окружающих его увидеть , – сказал он.

Конор сжал кулаки еще крепче.

И монстр рванулся вперед, чтобы заставить Гарри увидеть Конора.

– Даже не знаю, что сказать, – директриса раздраженно хмыкнула и покачала головой. – Что же тебе сказать, Конор?

Конор не сводил глаз с ковра винного цвета. Мисс Кван тоже была здесь, она сидела позади него – будто он мог попытаться сбежать. Он скорее почувствовал, чем увидел, как директриса склоняется к нему. Она была старше, чем мисс Кван. И почему-то вдвое страшнее.

– Из-за тебя он попал в больницу, Конор, – сказала она. – Ты сломал ему руку и нос, и, полагаю, зубы у него уже никогда не будут такими красивыми и ровными, как раньше. Его родители угрожают подать в суд на школу и добиться твоего наказания.

Тут Конор поднял глаза.

– У них случилась небольшая истерика, Конор, – произнесла мисс Кван за его спиной. – И я их не виню. Но я объяснила им ситуацию. Сказала, что Гарри тебя постоянно задирал и что твои обстоятельства, они… особые.

От этого слова Конор поморщился.

– И именно тот факт, что он тебя задирал, родителей и отпугнул, – с насмешкой продолжила мисс Кван. – И в самом деле, в какие хорошие университеты охотно принимают хулиганов?

– Дело не в этом! – воскликнула директриса так громко, что Конор и мисс Кван подскочили. – Я даже понять не могу, что на самом деле произошло. – Она посмотрела на какие-то бумаги на своем столе – Конор решил, что это показания других учеников и учителей. – В толк не возьму, как один мальчик смог в одиночку устроить такой большой скандал.

Конор ощущал все, что монстр творил с Гарри, ощущал собственными руками. Когда монстр схватил Гарри за рубашку, Конор почувствовал ткань в собственных пальцах. Когда монстр ударил его, Конор ощутил, что саднят его собственные кулаки. Когда монстр стал заламывать руки Гарри за спину, Конор почувствовал, как мышцы мальчика сопротивляются.

Сопротивляются, но не побеждают.

Потому что… как может ребенок одолеть монстра?

Он помнил крики и переполох. Помнил, как все дети побежали за учителями. Помнил, как людской круг, в центре которого он находился, становился все больше и больше по мере того, как монстр рассказывал обо всем, что сделал для человека-невидимки.

– Долой невидимость , – приговаривал монстр, избивая Гарри. – Долой!

Наступил момент, когда Гарри оставил попытки отбиться – удары монстра стали слишком сильными, их стало слишком много, он наносил их слишком быстро – и Гарри принялся умолять о пощаде.

– Долой невидимость! – повторил монстр, наконец оставляя Гарри в покое, его огромные кулаки из сплетенных веток крепко сжались со звуком, напоминающим раскат грома.

Он повернулся к Конору.

– Невидимость – не самое худшее, что бывает в жизни , – сказал он.

И исчез, оставив Конора стоять в одиночестве над дрожащим, обливающимся кровью Гарри.

Теперь все, кто находился в столовой, смотрели на Конора. Каждый видел его, каждый не сводил с него глаз. На мгновение воцарилась тишина – стало, пожалуй, даже слишком тихо, учитывая, сколько детей было в столовой, – но потом ее нарушили учителя. Где они раньше были? Это монстр сделал так, что они так долго ничего не замечали? Или просто времени прошло совсем не много? Ветер рвался в открытое окно, этот самый ветер бросил на пол несколько узких листьев, похожих на иголки.

Чьи-то взрослые руки схватили Конора и куда-то потащили.

– Что скажешь в свое оправдание? – спросила директриса.

Конор пожал плечами.

– Этого мало, – сказала она. – Ты сильно его покалечил.

– Это не я, – неразборчиво пробормотал Конор.

– Что ты там говоришь? – строго переспросила она.

– Это не я, – произнес Конор более отчетливо. – Это все монстр.

– Монстр, – повторила за ним директриса.

– Я Гарри и пальцем не тронул.

Директриса сложила пальцы треугольником и уперлась локтями в стол. Она взглянула на мисс Кван.

– Вся столовая видела, как ты избивал Гарри, Конор, – сказала мисс Кван. – Как ты свалил его с ног. Как перекинул его через стол. Как бил его головой об пол. – Мисс Кван наклонилась вперед. – Все слышали, как ты кричал: «Долой невидимость!», как требовал, чтобы тебя замечали.

Конор медленно согнул руки в локтях. Они снова побаливали. Совсем как после разгрома бабушкиной гостиной.

– Ты злишься, понимаю, – сказала мисс Кван, ее голос стал чуть мягче. – Увы, мы так и не смогли связаться ни с кем из твоих родителей или других родственников.

– Папа улетел обратно в Америку, – сказал Конор. – А бабушка теперь ставит телефон на беззвучный режим, чтобы не разбудить маму. – Конор поскреб тыльную сторону ладони. – Хотя бабушка вам, наверное, перезвонит.

Директриса тяжело опустилась на стул.

– По уставу школы за такой проступок ученика следует немедленно исключить, – сказала она.

Конор ощутил, как сжался его желудок, как все тело ослабло под тяжестью груза весом в тонну.

Но после он понял, что тело ослабло потому, что груз забрали.

…

Его переполняли осознание и облегчение – чувство это было таким сильным, что он чуть не заплакал прямо здесь, в кабинете директрисы.

Его собираются наказать. Это наконец-то случится. Все наконец обретет смысл. Его хотят исключить.

Наказание вот-вот настигнет его.

Слава богу. Слава богу…