Патрик Несс - Голос монстра [litres]

– Но разве я могу так с тобой поступить? – спросила директриса.

Конор похолодел.

– Как я могу исключить тебя и все еще зваться учителем? – спросила она. – Принимая во внимание все, через что тебе пришлось пройти… – Директриса нахмурилась. – Все, что мы знаем о Гарри… – Она слегка покачала головой. – Придет время – и мы еще поговорим обо всем этом, Конор О’Мэлли. Поговорим, поверь мне. – Она начала собирать бумаги со стола. – Но не сегодня. – Директриса бросила на него последний взгляд: – У тебя сейчас есть заботы поважнее.

Конор не сразу понял, что все закончилось. Что вот он, финал. Вот все, что его ждет.

– Вы меня не накажете? – спросил он.

Директриса улыбнулась – мрачновато, но почти по-доброму, – а потом произнесла слова, похожие на те, что когда-то сказал Конору отец:

– Ради чего мне тебя наказывать?

Мисс Кван повела его на уроки. Двое учеников, которых они встретили в коридоре, увидев Конора, прижались к стене, освобождая ему путь.

Когда он появился на пороге класса, все стихли, и никто – включая учителя – не проронил ни слова, пока он шел к своей парте. У Лили, сидевшей через проход от него, был такой вид, будто она собиралась что-то сказать. Но так и не сказала.

До конца дня с ним не заговорил никто.

«Невидимость – не самое худшее, что бывает в жизни» , – сказал монстр и был прав.

Конор перестал быть невидимым. Теперь его замечали все.

Но он лишь сильнее отдалился от людей.

Прошло несколько дней. А потом еще несколько. Было сложно вести им счет. Все эти дни для Конора слились в один, серый и нескончаемый. Каждое утро он просыпался, и бабушка не заговаривала с ним ни о чем, даже о телефонном звонке директрисы. Он шел в школу, где с ним тоже никто не общался. Он навещал маму в больнице, но она тоже была слишком усталой, чтобы с ним говорить. Звонил отец – и тому было нечего сказать.

Монстр тоже никак не напоминал о себе со дня избиения Гарри, хотя время, когда Конор должен был рассказать свою историю, уже пришло. Каждую ночь Конор ждал. Но монстра все не было. Может быть, он понимал, что не знает Конор никакой истории. Или же что знает, но откажется рассказывать.

В конце концов Конор засыпал и ему вновь снился кошмар. Этот страшный сон приходил к нему каждый раз, когда он засыпал, и каждый раз был хуже, чем предыдущий, – если такое вообще возможно. Он с криками просыпался по три-четыре раза за ночь, и однажды крики эти были настолько громкими, что бабушка даже постучала в дверь, чтобы узнать, все ли у него хорошо.

Но в комнату заходить не стала.

Выходные наступали и проходили в больнице. Мамино новое лекарство должно было помочь с течением времени, а пока она приболела – ей в легкие попала какая-то инфекция. Усилились и ее боли, и потому большую часть времени она либо спала, либо под действием болеутоляющих не соображала, что происходит. В такие моменты бабушка обычно выгоняла Конора из палаты, и он так привык слоняться по больнице, что однажды самостоятельно проводил пожилую женщину до рентгеновского отделения.

На выходных пришли Лили с мамой, но Конор умышленно провел все это время за разглядыванием журналов в магазинчике со всякой всячиной, находящемся на территории больницы.

А потом он каким-то образом вновь оказался в школе. Время непостижимым образом продолжало идти для всего остального мира.

Для всего остального мира, который ничего не ждал.

Миссис Марл возвращала проверенные автобиографии, которые когда-то задавала составить. Описания жизни тех, у кого эта жизнь вообще имелась. Конор просто сидел за своей партой, подперев рукой щеку, и глядел на часы. До семи минут первого оставалось еще два с половиной часа. Впрочем, какая разница. Он начинал думать, что монстр покинул его навсегда.

Еще одно существо не желает с ним разговаривать.

– Эй! – услышал он чей-то шепот неподалеку. Вне сомнений, над ним опять потешаются. Посмотрите на Конора О’Мэлли – сидит, как неподвижная глыба. Ну и чудак.

– Эй! – вновь услышал он, в этот раз шепот стал настойчивее.

Он понял, что обращаются к нему.

Лили сидела через проход от него – она занимала это место все те годы, что они учились в школе. Девочка смотрела на миссис Марл, но рука ее незаметно протягивала записку.

Записку для Конора.

– Возьми, – прошептала она уголком рта, помахав запиской.

Конор взглянул на миссис Марл, чтобы удостовериться, что она ничего не замечает – учительница увлеченно делилась легким разочарованием, вызванным чрезвычайным сходством автобиографии Салли с биографией одного насекомообразного супергероя. Конор потянулся через проход и взял записку.

Она была сложена, как казалось, раз сто, и развернуть ее было так же непросто, как развязать узел. Конор бросил на Лили раздраженный взгляд, но она по-прежнему делала вид, что смотрит на учительницу.

Конор разгладил бумажку по парте и прочел написанное. Несмотря на то что записка была сложена таким тщательным образом, состояла она всего из четырех строчек.

Четыре строчки – и весь мир утих.

Прости, что рассказала всем про твою маму , – прочел Конор в первой строке.

Я скучаю по нашей дружбе , – прочел во второй.

У тебя все хорошо? – прочел в третьей.

Явижу тебя , – прочел в четвертой. Слово «Я» было подчеркнуто раз сто.

…

Он перечитал записку еще раз. И еще раз.

Он посмотрел на Лили, которую в это время расхваливала на все лады миссис Марл, он видел, что Лили сидит вся пунцовая – не только из-за слов учительницы.

Миссис Марл проследовала мимо Конора, не уделив ему внимания.

Когда она отошла, Лили взглянула на него. Взглянула прямо ему в глаза.

Она была права. Она видела его, в самом деле видела.

Прежде чем заговорить, Конору пришлось сглотнуть.

– Лили, – начал было он, но тут распахнулась дверь класса, и вошел школьный секретарь, подозвал миссис Марл и что-то ей прошептал.

После чего они оба повернулись и взглянули на Конора.

Бабушка Конора остановилась у двери в мамину палату.

– Вы не зайдете? – спросил Конор.

Бабушка отрицательно покачала головой.

– Я буду в приемной, – сказала она и оставила его в одиночестве.

Желудок у Конора вновь сжался от неприятного предчувствия – он не знал, что ждет его в палате. Его еще никогда не забирали из школы прямо посреди уроков, даже на прошлую Пасху, когда маму положили в больницу.

Вопросы лихорадочно крутились у него в голове.

Вопросы, которые он игнорировал.

Он распахнул дверь, опасаясь худшего.

Но мама не спала, а сидела, спинка кровати была поднята. Более того, мама улыбалась, и на мгновение сердце Конора так и подскочило. Видимо, лекарство помогло. Тисовое дерево исцелило ее. Монстр выполнил свое обещание…