Мэтт Хейг - Девочка, которая спасла Рождество

Но потом он снова посмотрел на сверкающие сани, восьмерых оленей и счастливых эльфов, и неприятное чувство ушло. Отец Рождество глубоко вздохнул и пророкотал на весь луг:

– МЫ НАВЕРСТАЕМ УПУЩЕННОЕ в ПРОШЛОМ ГОДУ. ЭТО БУДЕТ ЛУЧШЕЕ РОЖДЕСТВО в ИСТОРИИ!

И эльфы с готовностью его поддержали.

Амелия ворочала тяжёлую ручку гладильного катка и вспоминала прошлое Рождество. Когда умерла мама. Когда Отец Рождество не явился, хотя обещал. Когда из этого мира пропала вся надежда. Она думала о Капитане Саже и о том, как он жалобно мяукал на руках у Чарльза Диккенса. Мысли медленно вращались у неё в голове, подобно валикам гладильного катка.

Вдруг миссис Резче со скрипом отодвинула стул, поднялась и вышла из прачечной, громко хлопнув дверью.

Другие девочки наполняли горячей водой большое корыто для стирки. На Амелию никто не смотрел. Это был её шанс. Она отпустила ручку катка и шмыгнула к выходу, надёжно укрытая паром. В коридоре слышались шаги и голоса. Амелия нырнула в первую же пустую комнату и тихо притворила за собой дверь. Затем она отыскала глазами окна. Те располагались довольно высоко, и Амелии пришлось залезть на стул, чтобы расшевелить ржавую задвижку. Пыхтя от натуги, она потянула на себя старую раму. Мысли путались. Амелия понимала, что её план может провалиться. Куда проще было бы сбежать через дымоход главного камина, но туда никак нельзя было пробраться незамеченной. Натруженные гладильным катком руки отчаянно болели. Амелия чувствовала, что у неё не хватает сил. Она тянула и тянула на себя окно, но то никак не поддавалось…

А потом в комнате раздалось:

– ТЫ ЧТО ЗАДУМАЛА, ПАРШИВКА?!

Мистер Мор. Ударив тростью об пол, он кинулся к Амелии.

– Отстань от меня, старый сморчок! – закричала девочка.

Худая рука мистера Мора возникла у неё прямо перед лицом. Он собирался вернуть задвижку на место, и Амелия, недолго думая, пошла на отчаянный шаг.

Рискованный.

Глупый.

Но Капитан Сажа его непременно одобрил бы.

Она укусила мистера Мора.

Да-да, именно так. Она вонзила зубы в руку мистера Мора. За год в работном доме Амелия порядком ослабела, но, как оказалось, в зубах у неё ещё остались силы.

– ААААААААААА! – взвыл мистер Мор. – ЖИВОТНОЕ! КТО-НИБУДЬ, ОТЦЕПИТЕ ОТ МЕНЯ ЭТОГО ЖУТКОГО РЕБЁНКА!!!

Через пару секунд миссис Резче уже оттаскивала девочку от мистера Мора, который таращился на ярко-красную отметину поперёк руки.

– Что ж, – прошипел он, переводя взгляд на Амелию. Та пыталась вырваться из хватки миссис Резче. – Двенадцать месяцев прошло, а девчонка всё ещё дикая! Ничем не отличается от той, что пнула меня в прошлом году. Ты совсем как твой отец!

– Какое вам дело до моего отца?

– Я знал его, когда он был мальчиком. Мы выросли на одной улице. Он был злобным крысёнышем… И думал, что сделать такое, – мистер Мор постучал пальцем по своему сломанному носу, – справедливая плата за отдавленный кошкин хвост.

Амелия улыбнулась. Она знала, что её отец был героем.

– Ты такая же глупая, как и он. Отведите девчонку в подвал! – приказал мистер Мор надзирательнице. – Бросьте её в карцер. И не смейте выпускать!

Хотя Амелия сопротивлялась, как могла, миссис Резче отволокла её в подвал и заперла в маленькой комнате с голыми стенами. Там не было ничего, кроме жёсткой кровати, ночного горшка и крохотного окна с решёткой. Амелия села на холодный каменный пол и разрешила себе расплакаться. Слёзы текли по щекам бесконечным потоком, и вместе с ними её покидала последняя надежда.

Ребёнок, чья вера в чудо два года назад спасла Рождество, почти отчаялся. В тот же миг Северное сияние в небе над Эльфхельмом потускнело.

Сани Отца Рождество летели, рассекая морозный ночной воздух.

По сравнению с прошлым годом это само по себе было чудом. Отец Рождество полагал, что всё пройдёт, как задумано, – ведь в этот Сочельник тролли не напали. Он с улыбкой оглядывал мир внизу и пушистые крупы оленей впереди. И всё же Отец Рождество был вынужден признать, что барометр надежды горит не так ярко, как хотелось бы.

– Блитцен, ты видишь Северное сияние? А ты, Гроза? Кто-нибудь видит?

Блитцен кивнул, не сводя глаз с горизонта.

Тут и Отец Рождество увидел колышущиеся в небесах бледно-зелёные и фиолетовые полотна.

– Летите прямо туда, рогатушки! – крикнул Отец Рождество. – Прямо на свет… Ох, как же здорово!

Он встал в санях. Когда они пролетали сквозь волшебные огни, Отец Рождество почувствовал, как по телу распространяется радостное покалывание. Изумрудно-малиновое свечение окутало весь мир. (Свечение, кстати, входило в тройку любимых слов Отца Рождество. Самым его любимым словом было волшебство, а следом за ним – шоколад). Согретый Северный сиянием, Отец Рождество преисполнился уверенности, что у него всё получится. Даже остановить время.

Хотя с этим стоило поторопиться. Отец Рождество посмотрел на окутанную огнями приборную доску. Часы показывали Начало Ночного. Отец Рождество нажал маленькую кнопку прямо в центре циферблата. Надпись на ней гласила «СТОП».

Отец Рождество смотрел, как секундная стрелка замедляет бег, чтобы в конце концов замереть.

– И чтобы без баловства, – шутливо погрозил он ей.

Снег неподвижно завис в воздухе. Сани промчались мимо большой чёрно-белой птицы, которая застыла высоко в небе с раскинутыми крыльями. Замерший во времени полярный гусь. Когда Отец Рождество доставит все подарки, этот гусь и остальной мир продолжат жить, как ни в чём не бывало. Птица полетит. Снежинки упадут на землю. Дети проснутся утром и увидят полные чулки подарков. Надежда будет восстановлена.

Затем Отец Рождество произнёс имя первого ребёнка, которого собирался навестить. Ребёнка, с которого всё началось в позапрошлом году.

– Амелия Визарт, – сказал он, мысленно возвращаясь на два Рождества назад. Она отправила ему письмо, которое пролетело по воздуху до самой Большой горы. По словам Пипа, ловца писем, дежурившего в тот день, больше ни одно письмо не смогло пересечь гору. С тех пор Отец Рождество всегда носил его в кармане.

Услышав Отца Рождество, стрелка компаса повернула на юго-запад. Он натянул поводья, и датчик двигателя загорелся красным. Стрелка спидометра колебалась на отметке «НУ ОЧЕНЬ БЫСТРО», альтиметр показывал «В ОБЛАКАХ». Отцу Рождество и оленям предстояло преодолеть 1982 мили до Лондона.

– Хо-хо-хо! – рассмеялся Отец Рождество.

Его переполняла чистая радость. Оленья упряжка неслась над Финляндией, Швецией, Данией. Внизу проплывали дома, которые Отец Рождество собирался посетить позже. Точнее, в то же самое время. Он хотел начать с Лондона, чтобы в первую очередь заглянуть к Амелии. На удачу. Она ведь написала ему очень важное письмо – и он хотел подарить этой девочке лучшее Рождество на свете. А пока они летели, можно было поболтать с оленями. Отец Рождество любил беседовать с ними. В конце концов, он же был автором невероятно популярной в Эльфхельме книги «Заклинатель оленей».