Мэтт Хейг - Девочка, которая спасла Рождество

Присмотревшись, Нуш поняла, что это животные, которые что-то за собой тянут. Очень знакомые животные. И очень знакомое «что-то». Разумеется, это был Отец Рождество со своими оленями.

Нуш притянула к себе Малыша Мима. Они вместе прижались к трещине между тролльими пальцами и принялись следить, как мчатся по воздуху сани. Нуш разглядела рядом с Отцом Рождество двух человек – женщину и девочку. Но это было неважно. Важно было лишь то, что Отец Рождество здесь.

– Мамочка, с нами всё будет хорошо! – пискнул Малыш Мим. – Смотри, Отец Рождество прилетел нас спасать!

– Будем надеяться, – прошептала Нуш, обнимая сына.

Отец Рождество натянул поводья, и сани заложили круг над головами троллей.

– Отпустите их, – попросил он. – Это мирные эльфы, они не причинят вам вреда. Отпустите их, и давайте поговорим.

Тем временем к костру подтянулись другие тролли – сутулые, вогнуто-выгнутые, серые, покрытые наростами и бородавками. С одним, двумя и тремя глазами. Некоторые были двухголовыми. Другие едва доходили своим собратьям до колен. Но абсолютно все они в предрассветном сумраке выглядели ужасно пугающими.

Из пещеры у подножия самой большой горы вышла Ургула в сопровождении своего супруга Джо. От их шагов дрожала земля. Ургула была такой высокой, что головой заслоняла луну. Волосы её торчали, как ветки, перекрученные ветром. Когда Ургула открывала рот, становились видны три зуба, каждый размером с серую прогнившую дверь.

Возле уха Ургулы вилась ещё одна Летучая историкси и что-то без устали ей нашёптывала.

Отец Рождество посадил сани на безопасном – насколько это возможно – расстоянии от троллей.

– Там, впереди, послушайте меня! – обратился он к Блитцену и Грозе. – Это очень важно. Отвезите Мэри и Амелию в Эльфхельм. Летите тихой дорогой. Той, что ведёт на северо-северо-восток.

– А как же ты? – испуганно спросила Мэри.

Отец Рождество спустился с саней.

– Я? Я собираюсь заключить мир с троллями, – сказал он и бодро зашагал прямо к гигантской Ургуле.

– Возьми меня вместо них, – запрокинув голову, предложил он предводительнице троллей. Её грубая кожа была вся покрыта наростами, как скалы – лишайником. Ургула посмотрела на Отца Рождество сверху вниз и рыгнула. Его едва не сшибло с ног волной вони. Гнилое козье мясо – тот ещё деликатес.

– Послушай, зачем тебе их есть? – спросил Отец Рождество. – Эльфы маленькие и костлявые. Посмотри лучше на мой большой живот. Согласись, выглядит аппетитнее.

– Отпустить эльфов, Саманта, – приказала Ургула. Наверное, так могла бы говорить настоящая гора, вздумайся ей поболтать. Летучая историкси по-прежнему шептала что-то Саманте на ухо.

В следующий миг она хорошенько замахнулась и разжала кулак. Нуш с Малышом Мимом обнаружили, что летят по воздуху над Долиной троллей прямо к Лесистым холмам. Они приземлились на мягком заснеженном склоне неподалёку от домика Пикси Правды и покатились. Они катились всё быстрее и быстрее, и снег облеплял их, пока Нуш и Малыш Мим не превратились в два больших снежных кома с лицами.

– Мамочка, меня сейчас стошнит, – пожаловался Малыш Мим. И не обманул. Не будем вдаваться в детали, но у эльфийской рвоты очень приятный лиловый цвет.

Остановились они, налетев на дверь Пикси Правды. Хозяйка дома выскочила посмотреть, кто устроил такой переполох.

– И снова здравствуй, – выдохнула Нуш, отряхиваясь от снега. – Нам нужна твоя помощь. Отец Рождество в беде.

Отец Рождество лежал на плоском камне посреди пещеры Ургулы. Предводительница троллей приказала одноглазому Буху присмотреть за пленником, чтобы тот не вздумал бежать. И Бух, недолго думая, положил свою тяжёлую, как камень, лапищу Отцу Рождество на живот. Тот сдавленно охнул, но возражать не стал.

Пещера Ургулы была огромной. Высокий свод терялся в темноте, и Ургуле с Джо даже не приходилось нагибаться. Предводительница троллей с супругом молча наблюдали за тем, как унтертролль, который был всего в три раза выше Отца Рождество, посыпает его травами и каменной солью.

– У нас быть рождественский ужин, – глухо сказала Ургула. – Ты маленький. Но я спорить, что вкусный. Хорошее Рождество. Сытное Рождество. Бух, ты зажечь огонь.

– Послушай, Ургула, – подал голос Отец Рождество и попытался сесть, но огромадная лапища Буха быстро охладила его пыл. Магия Отца Рождество не работала. Возможно, на свете вообще не осталось волшебства – одни законы природы. Поэтому Отец Рождество ничего не мог поделать с троллем, который прижимал его к камню. А камень тем временем становился всё теплее и теплее. На стенах пещеры заплясали тени и оранжевые блики, и Отец Рождество понял, что камень был ещё и печкой. Тролли явно вознамерились зажарить его живьём.

– Что случилось? Я просто не понимаю! Мы же подписали мирный договор. Все тролли и эльфы хотели жить мирно. Все поставили на нём подпись! Даже хюльдры, и пикси, и гномы, и Пасхальный кролик, хотя он живёт в сотнях миль отсюда. Что пошло не так? Почему вы напали на Эльфхельм в прошлом году? И зачем пытаетесь поджарить меня сегодня? Это же Рождество. Время мира, добра и взаимопонимания!

Отец Рождество вдруг вспомнил, как эльфы заточили его в тюремной башне, когда он был мальчиком. Чтобы спасти свою жизнь, ему пришлось убить унтертролля по имени Себастиан.

– Это всё из-за Себастиана? – предположил он.

И ошибся.

– Никому нет дела до Себастиана, – ответил брат Себастиана Гораций. Он стоял позади Ургулы и сосредоточенно ковырялся в носу. – Себастиан всех раздражать.

– Значит, дело в разрыв-траве? Вы слышали, что я запретил её выращивать, когда возглавил Совет эльфов?..

(Разрыв-трава – крайне опасное растение. Если её проглотить, можно остаться без головы. Лёжа на камне, как сочный бифштекс на сковороде, Отец Рождество горько пожалел о том, что когда-то запретил разрыв-траву).

– Так что же случилось? Зачем вы на нас напали?

– Мы хотеть, чтобы троллей оставить в покое, – медленно проговорил Джо, словно вспоминал сон. – Мы не хотеть, чтобы эльфы ходить сюда. И мы ещё больше не хотеть, чтобы сюда ходить такие, как ты.

– Такие, как я?

– Люди. Если ты ходить в земли людей, они прийти к нам.

– Люди не такие плохие, как вы думаете. И они не знают о троллях, – сказал Отец Рождество.

Интересно, сколько времени уже набежало на часах? Отцу Рождество не давала покоя мысль о детях, которые скоро проснутся и снова не найдут подарков в чулках.

«Я должен отсюда выбраться», – решительно подумал он. Камень разогрелся до такой степени, что припекал даже сквозь красный тулуп.