С. Гроув - Золотое снадобье

– Он тоже заговаривает с тобой?

– Да. Несет какую-то чепуху.

– Каждый раз одно и то же повторяет?

– Нет, все разное. Я давно уже не прислушиваюсь. Слова не имеют значения: это все равно не Освин! – Эррол перевел дух, его лицо разгладилось, стало задумчивым. – За последние два года я всю страну вдоль и поперек обшарил. Никаких следов. Я дважды Темную эпоху кругом обошел… Внутрь, правда, не совался и не собираюсь.

София подумала над его словами:

– Это оттого, что ордена запрещают, или там просто слишком опасно?

– До орденских запрещений мне никакого дела нет. А вот с Темной эпохой шутки плохи. Она, может, из очень далекого прошлого выплыла… но вот она здесь – темное сердце Папских государств. У каждого из нас, – его глаза сузились, – есть внутри темнота, в которую лучше не вглядываться слишком пристально… И я не исключение. – Он стиснул кулаки.

– Я отказываюсь верить, что он туда угодил. Только не Освин! – Эррол наконец оторвал взгляд от огня и посмотрел на Софию. – А ты, верно, мать потеряла. Иначе она бы к тебе в виде призрака не являлась.

София кивнула. Синий пронизывающий взгляд вроде бы подобрел, хотя выражение лица и не изменилось.

– Они с папой пропали без вести, когда я еще маленькая была, – начала рассказывать девочка. – Они были путешественники, исследователи. Я приехала сюда, прослышав, что в Гранаде может найтись от них весточка. Моя мама оставила там свой дневник. Я планировала ехать с одной женщиной из Бостона, ее зовут Угрызение. Только она не пришла на корабль. Она… не знаю. Просто не знаю. Она вроде договорилась с кем-то в Севилье, чтобы меня встретили в порту. Туда никто не пришел, и я даже не знаю, появится ли кто. Так что в Гранаду добраться…

Она замолчала. Эррол некоторое время смотрел на нее, потом кивнул.

– Я поеду с тобой, – сказал он, не глядя на Софию.

И встал, чтобы подбросить еще полено в очаг.

Она заколебалась, не зная, принимать ли нежданное предложение.

– Спасибо, но… что же я буду тебя от поисков отвлекать…

– Ни от чего ты меня не отвлекаешь. А до Гранады дорога не близкая и не прямая: Темную эпоху с севера огибает… Поиски, говоришь? Знаешь, чем, по сути, я занимаюсь? Тычусь туда-сюда, стреляю в призрак своего брата… а сам он знай уворачивается от меня!

Он говорил без горечи, скорее, с тяжелой печалью, отдававшей, по мнению Софии, осознанием поражения.

– Мне надо повременить здесь, в Севилье. – Она подняла глаза и с удивлением заметила, что охотник за привидениями улыбается.

Она в первый раз видела его улыбку. Эррол стал как будто даже моложе. Он коротко рассмеялся:

– Да ты, смотрю, мне не доверяешь!

– Не совсем так, – серьезно ответила София. – Я очень благодарна тебе за предложение помощи, правда, очень! Но прежде чем отплыть из Бостона, я отправила весточку друзьям в Объединенных Индиях. Вот и думаю, может, лучше мне их здесь подождать. Это люди надежные, не то что всякие там нигилизмийцы!

– А-а… нигилизмийцы! – Эррол сделал паузу. – Значит, та тетка, что бросила тебя одну на корабле и с кем-то договорилась, а человек не появился, – она нигилизмийкой была?

– Да.

Эррол поднял брови и отвернулся к огню. Его лицо снова стало серьезным.

– Вот так, – сказал он, – и перестают доверять незнакомцам, да и правильно делают. Нигилизмийца, чтобы доверия заслуживал, днем с огнем не найдешь!.. А меня ты едва знаешь. Мало ли за кого я себя выдаю… – Он покачал головой. – Я тебе никакого худа не сделаю, но, если хочешь, ты дверь в мою комнату запри на засов, от греха-то подальше. Осмотрительной юной даме ни к чему оставаться ночью в пустом доме наедине с незнакомцем в капюшоне. Так, внешнюю дверь мы, пожалуй, тоже запрем…

Упрек заставил Софию смутиться. Он, конечно, был прав. Она слишком легко доверяла людям.

– Хорошо, – сказала она. – Спасибо тебе.

Постель в маленькой комнате, выходившей окном во внутренний двор, мягкостью и удобством превосходила всякое вероятие. Но заснуть никак не получалось. Беспокойные мысли и жгучие неопределенности лишали разум покоя. Комнатка была прехорошенькая, наверняка здесь раньше жила девочка, ровесница Софии или помладше… Это навевало довольно гадкие мысли о смертях, приключившихся под этим кровом.

«Будем считать, – утешала себя София, – хозяева съехали, спасаясь от лапены. Вот только почему они все вещи оставили?»

Она вздыхала и крутилась с боку на бок. Все не могла решить, как же ей поступить. Остаться в Севилье и ждать прибытия «Лебедя»? Или ехать на восток, пробиваться в гранадский архив, искать там дневник – единственный ключ к исчезновению родителей? Может, еще появится товарищ Угрызения?.. София села в постели и распахнула ставни на окне, выходившем во дворик. Комната сразу наполнилась лунным светом. Глядя на звезды над севильскими крышами, София представила, как по спящему городу бесшумной тенью крадется болезнь.

Она была совершенно измучена, но понимала: заснуть не удастся.

Подумав, София вытащила из сумки тетрадь для заметок. Яркая луна позволяла испещрять листы рисунками и словами. Вот под карандашом возник уполномоченный клирик, а перед ним – Откуда и Пристрастие. Вот малыш с мамой, угостившие хлебом. Старик-фонарщик… Эррол Форсайт и видение Минны Тимс. Софии даже не верилось, что столько всего произошло в один день. Она рисовала, а колокольный звон за окном отмечал прохождение ночных часов. Вторая стража, третья, четвертая… Потом колокола позвали к заутрене.

Уже близился рассвет, хотя небо еще оставалось совсем темным. В это время София расслышала странный звук: что-то напряженно поскрипывало, словно деревянная стена дома на сильном ветру. Потом – резкий треск: будто расщепилась доска. София в первый миг подумала о двери на улицу, но нет. Звук доносился со стороны дворика. Когда последовало что-то вроде взрыва и деревянные обломки застучали о камень, София бросилась к окну. Посмотрела вниз…

Деревянный ящик разлетелся в мелкие щепы. Растения, росшие внутри, разнесли свою деревянную темницу и вырвались на свободу. Земля была раскидана, успевшие сформироваться цветы казались частью затоптанными, словно кто-то продирался сквозь них.

София ахнула и шарахнулась от окна.

– Эррол!.. – закричала она.

Отперла дверь и выскочила в коридор. Она слышала, как охотник возился в комнате напротив, как шлепал ногами по полу. Потом забарабанил в дверь изнутри:

– Отопри, София! Отопри!

Но она молча стояла в коридоре и не двигалась с места – смотрела на фигуру в пяти шагах перед собой. Рослая, странно подсвеченная, испускающая золотой свет, словно пламя свечи, женщина загораживала дорогу Софии и протягивала к ней руку, как бы призывая оставаться на месте.