Джон Эспозито - Последний путь [litres]

С кувалдой, закинутой на плечо, доктор Аккерман подошёл к замурованной комнате писательницы. «Отлично получилось, – подумал он, любуясь творением своих рук. – Неплохо для мозгоправа».

Доктор ударил по стене. Бам! Бам! Бам! Он бил снова и снова, пока кирпичи не рассыпались, и часть стены не рухнула, открывая дыру достаточно большую, чтобы в неё можно было пройти. Сменив кувалду на мощный фонарик, доктор Аккерман забрался в комнату.

– Пруденс, дорогая моя. Ваше время вышло. Что за сказку вы мне написали?

Увидев Пруденс, доктор Аккерман вскрикнул. Конечно, он ожидал увидеть мертвеца – в этом доктор не сомневался – но он никак не ожидал увидеть счастливого мертвеца. Труп Пруденс Пок улыбался. Он улыбался так, словно приготовил доктору грандиозный сюрприз. Так оно и было.

Доктор Аккерман оглядел комнату и увидел творение Пруденс Пок, аккуратно сложенное в центре стола. Это была рукопись, автор которой сейчас сидела за столом, растянув губы в улыбке. В её окаменевшей руке было зажато перо Эдгара По, кончик которого ещё касался бумаги.

Доктор отступил назад, чтобы оглядеть сцену целиком: стол, рукопись, положение пера. Всё было до ужаса идеально. Доктор Аккерман сразу понял, как назвать свой новый экспонат. Он назовёт это «Творческий кризис».

Завершив своё дьявольское дело, доктор повернулся к двери. Нужно было уладить ещё кое-какие дела. Но прежде чем он успел выйти, позади него раздался неистовый скрежет. Что это? Крысы? Звук был такой, словно кто-то стремительно царапает пером по бумаге! Он обернулся посмотреть, подняв фонарик.

Луч света заметался по комнате, остановившись на пере Эдгара По. Оно двигалось само по себе, выписывая одну и ту же фразу на бумаге, на стенах, на лице Пруденс Пок. Это было название её истории:

Memento Mori Memento Mori Memento Mori Memento Mori Memento Mori Memento Mori Memento Mori Memento Mori Memento Mori Memento Mori Memento Mori Memento Mori Memento Mori…

Доктор Аккерман почувствовал, как последние крохи рассудка покидают его голову. Он всегда был безумцем; возможно, он даже родился таким. Но сказки Пруденс Пок помогали ему контролировать себя. А теперь безумие взяло верх. Доктор хотел было сбежать через дыру, вот только последним, что он увидел, была мерцающая рука призрака с мастерком, которая возводила стену снаружи. Доктор Аккерман был замурован в комнате… без окон и без дверей.

Замурован, как и всю свою жизнь, в бесконечных коридорах собственного разума.

ГЛАЗА САНИТАРА наблюдали через смотровое окошко палаты номер четыре – окошко размером с кирпич. Дочитав последнюю сказку, доктор Аккерман трясущейся рукой вернул книгу Пруденс Пок.

– Спасибо вам, доктор, – сказала она. – Вы прекрасно её прочли. Даже я испугалась, а ведь я была там!

У доктора Аккермана оставался ещё один вопрос.

– А что насчёт поместья? Оно реально?

– Ох, точно. Я попала на тот грандиозный праздник, о котором я вам рассказывала. Экипаж подобрал меня на площади Свободы в ночь после того, как я умерла. Ваши действия обеспечили мне доступ туда. На вечеринку, куда могут попасть только мёртвые.

– Это абсурд! Невозмо…

Доктор замолчал. Книга была раскрыта на титульной странице, где от руки было написано посвящение: «Доктору Аккерману от самого преданного поклонника – навеки ваша, Пруденс Пок». Это была та же надпись, что она сделала на парковке площади Свободы. Дата внизу гласила, что посвящение было написано четыре года назад. Пруденс Пок улыбнулась.

– Всё ли, что виделось когда-то тебе и мне, – всего лишь сон во сне?

И тут к доктору Аккерману, как и каждый вечер до этого, начала возвращаться память.

– Четыре славных года, доктор, я навещала вас в этой комнате с мягкими стенами, раз за разом рассказывая сказку о ваших преступлениях. Наблюдая, как рассудок гаснет в ваших глазах ночь за ночью, ночь за ночью. Это называется ретрокогниция.

Доктор Аккерман больше не протестовал. Как и каждую ночь до этого, он начинал вспоминать отвратительные подробности преступления, которое сделало его пациентом собственной психлечебницы. И чем больше он вспоминал, тем больше он смеялся. Смехом безнадёжно сумасшедших – тех, кого прячут в подземелье, как маленькие грязные секреты.

Пруденс взмыла с табурета, поплыла по комнате и прошла сквозь стену в коридор, где её уже ждал санитар.

Санитар принял книгу из её рук. Они были вовсе не в лечебнице для душевнобольных. Они сидели друг напротив друга в причудливой комнате, окружённые книгами, как и весь вечер до этого. Санитар был библиотекарем. Он всегда был библиотекарем.

– Полагаю, это можно назвать По -этическим правосудием, – сказал он и отпустил четвёртый том в воздух.

Пруденс Пок смотрела, как книга плывёт к своему месту на полке. Её тело окружало пульсирующее сине-зелёное свечение.

– Должна признать, это моя самая любимая сказка из всех. – Пруденс особенно нравилась концовка.

Кар! Кар! Кар! Их прервал крик ворона.

Амикус Аркейн запустил руку в перчатке в вырез пиджака и проверил карманные часы.

– А-ах, пора выбирать.

Да, оно пришло. Время выбрать самую страшную сказку из всех. И время другому духу занять место библиотекаря поместья.

На балконе воплотилась призрачная фигура Амикуса Аркейна. Он оглядел большой зал, где пугали ночь бесплотные гости. Госпожи Грейнджер и Блэк, два привидения в саванах, которые помогали Амикусу ухаживать за библиотекой, подплыли к Пруденс Пок и пригласили её подняться на балкон. Пора было сделать объявление. Библиотекарь прочистил горло, затем вернув его в своё тело.

– Внимание, мои дорогие собратья! – Пришло время назначить нового библиотекаря взамен ушедшего. Или же «усопшего»?

Внизу столпились призраки – ползущие, скользящие, крадущиеся – бесчисленное множество душ из разных времён и разных мест: три автостопщика, мумия, вампир, невеста с топором, старая кинозвезда и ухмыляющийся призрак в цилиндре в их числе. А также пара вновь прибывших: Шелли и Крис. И, разумеется, четверо детей, которые называли себя Кошмарным Квартетом.

К балкону подплыл хрустальный шар с лицом мадам Леоты. Обмен энергиями был её специализацией.

Библиотекарь повернул лицо к Пруденс. Секунду спустя остальное тело повернулось вслед за ним.

– Мои глубочайшие соболезнования, Пруденс Пок, но я выбрал вас. Ваша безвременная кончина подарила нам самую страшную сказку из всех.