Джон Эспозито - Последний путь [litres]

Зал взорвался оглушительными воплями, кто-то даже зарычал. Духи, привидения, полтергейсты, наваждения – или призраки, если желаете, – кричали и визжали, а те, у кого были руки, разразились оглушительными аплодисментами.

Но самая тёплая реакция последовала от Уиллы. Ну, относительно тёплая – для того, у кого нет пульса. Восторг Уиллы переполнял всё её призрачное тело. То, что Пруденс Пок теперь будет обитателем поместья, означало, что Кошмарный Квартет может рассчитывать на достойного пятого участника. О, они будут обмениваться страшными историями целую вечность!

Пруденс подплыла к краю балкона, зависнув над жутким сборищем призраков и упырей.

– Это огромная честь для меня, мистер Аркейн. Вы не представляете, как я польщена. – Она сделала паузу, посмотрев сначала на госпожу Грейнджер и госпожу Блэк, затем на Уиллу. – Но на этот раз, боюсь, я должна отказаться.

Призраки внизу подозрительно притихли. Притихли настолько, что можно было бы услышать, как лопается сердце. Никто и никогда не отказывался от такого бесчестия. Заявление Пруденс Пок шокировало даже сборище тех, кто привык шокировать других. А Уилла была настолько удивлена, что у неё отпала челюсть. Тим заботливо её подобрал.

– Ваше решение окончательное? – спросил Амикус Аркейн.

– Да.

– Я могу спросить, почему?

Широкая ухмылка расплылась на лице Пруденс Пок. Ухмылка настолько жуткая, что несколько призраков даже отвернулись. Разумеется, у Пруденс была причина, и она её поведала:

– Мне нужно сделать кое-какую призрачную работёнку, прежде чем я смогу уйти на покой. В одной комнате с мягкими стенами есть пациент – в прошлом доктор человеческих душ, – которого я должна навещать ночь за ночью до конца его жизни.

Амикус Аркейн широко – даже слишком широко ухмыльнулся.

– Ах, мучить виновных. Я это уважаю, – но у библиотекаря оставалась нерешённой дилемма. – Тогда вопрос о моей омерзительной замене остаётся открытым.

– У меня есть прекрасная идея, – сказала Пруденс. – Есть кое-кто, лучше подходящий для этой работы. Идеальный хранитель сказок уже среди вас, – она указала на Уиллу.

Библиотекарь кивнул. Почему он сам до этого не додумался? Потому что патологоанатом вынул мой мозг – разве этой причины недостаточно?

– Я не могу, – сказала Уилла. – Я недостойна.

– Ты хотела писать ужасы, когда вырастешь, – напомнил Тим и поцеловал её в щёку. – А это гораздо лучше! Как ты сама всегда говоришь – будь осторожен со своими желаниями.

Призрачный органист заиграл похоронный марш, когда Уилла поплыла к балкону в сопровождении Тима, Ноя и Стива. Библиотекарь улыбнулся, когда девочка встала рядом с ним.

– Госпожа Уилла, вы готовы занять моё место?

Она обернулась на своих друзей: те парили, подпрыгивая, злорадствуя, охваченные восторгом. Ной хлопнул её по спине.

– Чего ты ждёшь? Скажи «да» уже!

Уилла подняла глаза на библиотекаря.

– Да уже!

Толпа внизу обезумела… в хорошем, призрачном смысле.

Пруденс Пок заключила Уиллу в объятия.

– Ты справишься, девочка. – Тут Пруденс вспомнила про время. – Упс, мне пора лететь. Моему старому другу, доктору Аккерману, почти пора слушать свою сказку на ночь. – Пруденс взглянула на Уиллу в последний раз, обнадёживающе улыбнулась и поплыла вверх, вверх и прочь, к лечебнице Шеппертон.

Голова мадам Леоты зависла между Уиллой и библиотекарем: наступил самый ответственный момент вечера.

– Дух Уиллы Гейнс, принимаешь ли ты роль призрачного хранителя сказок поместья?

– Принимаю.

– Будешь ли ты хранить в своей душе стремление отыскать самую страшную сказку из всех?

– Буду.

– Тогда властью, данной мне, я торжественно объявляю тебя библиотекарем поместья, на веки вечные и до конца твоей загробной жизни.

Раздались громовые аплодисменты. И гром тоже! Вместе с молниями.

Библиотекарь улыбнулся Уилле, и в этот момент впервые в его глазах промелькнула отеческая забота.

– Мистер Аркейн, я не знаю, что сказать.

– Тут нечего говорить, госпожа Уилла. Пусть говорят сказки. Запомни: у каждого призрака есть своя история. И каждая история заслуживает того, чтобы её услышали. – Он вынул мёртвую гвоздику из петлицы и вставил её в волосы Уиллы. Та подняла взгляд, чтобы поблагодарить его, но под перезвон её браслета…

Амикус Аркейн исчез.

Друзья Уиллы закричали и завизжали, как и положено мальчишкам-хулиганам. Но Уилла прижала палец к губам, утихомиривая их своей новой властью библиотекаря поместья.

– Тссссссс!

Мальчики последовали за ней в библиотеку. Та была забита книгами – историями новых душ, которые следовало рассортировать. Уилла опустилась в кресло с высокой спинкой.

– Мальчики, у нас много работы.

– У нас ?

– Да, у нас! Наши поиски продолжаются… поиски самой страшной сказки из всех. – Новый библиотекарь оглядел стопки книг вокруг. Всего девятьсот девяносто девять сказок и местечко для ещё одной.

– Это нелёгкий труд, – сказала Уилла; затем задумалась. – Или же «нелёгкий труп »? Я не очень в этом разбираюсь.

Ах, вот ты где, глупый смертный.

Поздравляю: ты добрался до самого горького конца.

Ты же не думал, что я уже ушёл, не так ли?

У меня есть одна ужасно хорошая новость для тебя.

Без ведома госпожи Уиллы и остальных из её Кошмарного Квартета, мы нашли самую страшную сказку.

Это леденящая кровь история сверхъестественного ужаса.

Сказка настолько кошмарная, что может моментально свести с ума.

И эта сказка, разумеется, ТВОЯ .

Скоро ты попадёшь в зловещие обстоятельства, которые приведут тебя в нашу скромную обитель.

Я не посмею преждевременно раскрыть эту историю, а точнее её… то есть, твой конец – но будь уверен: твоя история – самая страшная из всех!

Все приготовления завершены, так что не забудь захватить своё свидетельство о смерти.

Заходи свободно и по собственной воле, и останься с нами на веки вечные.

Добро пожаловать домой, глупый смертный.

Добро пожаловать в Особняк с привидениями.

Помни о смерти.

АМИКУС АРКЕЙН. О нашем дорогом усопшем Амикусе Аркейне почти ничего неизвестно, за исключением его любви к книгам. В качестве библиотекаря поместья, как в жизни, так и в смерти, Амикус находил радость во всех формах письменного слова. Но любимые истории библиотекаря – те, что полны ужасов и интриги. В конце концов, для успокоения беспокойного духа нет ничего лучше ужасно хорошей призрачной истории.