Джон Эспозито - Зловещие призраки [litres]

Так и вышло.

Целые главы книги были посвящены древним обрядам и ритуалам. Некоторые страницы внушали ужас. Эллен прочла кошмарный список запретных чар и тёмных заклинаний. На страницах были загадочные гравюры, изображающие сцены человеческих жертвоприношений и бессмысленных разрушений. Были картинки с трансформациями, от которых могли бы начаться кошмары – изображения невинных людей, корчащихся от боли, пока жестокие мучители превращали их тела в тела коз и жаб. А ещё там были красочные описания четырёх великих шабашей, ведьминских праздников. У каждого времени года был свой праздник, но самый почитаемый приходился на 31 октября: Самайн, ведьминский новый год, как его понимали кельты. Ночь, когда мёртвые могли свободно ходить по земле и во славу зла проводились жертвоприношения людей и других существ. Ночь, которая теперь известна как Хэллоуин.

Эллен не могла представить девушек, которых она встретила в лесу, творящих то же, что ведьмы из книг. Она позвала хозяйку лавки, и Белла подтвердила:

– В этом мире есть два типа ведьм. Большинство, как я, любят природу. Мы могущественные, но мирные.

– А второй тип? – Эллен должна была это спросить.

– Остерегайся их. Второй тип – это сила, которую стоит бояться. Эти ведьмы используют свой дар исключительно для служения тьме. Смотри. – Белла открыла страницу с гравюрой 1692 года. На ней были три старухи – те самые ведьмы, которых Эллен видела на своей ночной прогулке. Они готовились к человеческому жертвоприношению. Главное блюдо уже плавало в котле, и Эллен узнала его в лицо. Это был её отец, Большой Эд.

Эллен закрыла рот рукой, чтобы подавить крик. Белла, в свою очередь, позволила ему вырваться. Крику, чему же ещё. То, что она увидела на гравюре, выходило за рамки её понимания.

– Вы что-то увидели? – спросила Эллен.

– Скорее, я кое-чего не увидела, – сказала Белла. – Картинка. Она изменилась.

– Вы о чём?

Белла указала на поляну:

– Тут раньше стояло дерево. На этой картинке всегда был величественный дуб.

Эллен вздрогнула.

– А теперь его нет.

Той ночью в своей комнате Эллен пристально смотрела на часы – так же, как и на дверь шкафа. Полночь приближалась очень быстро. Ведьмин час. Самайн. Хэллоуин! Очень скоро ужасные старухи потребуют свою жертву, предпочитая её отца. Но «История салемских ведьм» подсказала ей альтернативу. Она была не лучшей, позвольте уточнить, но других вариантов не было. Эллен нашла тайный ведьминский ритуал, который поможет ей отменить жертвоприношение. Ну, не совсем. Но ради своего отца, упёртого барана, которого она так любила, Эллен должна была попытаться.

Часы показали полночь: наступил Хэллоуин. Эллен сглотнула. Но ничего не произошло. Дверь оставалась дверью. Прошла одна минута. Потом две. Эллен начала сомневаться, не было ли всё просто сном. Но через три минуты после полуночи произошли две вещи, которые прервали её радостные размышления. Во-первых, её рука начала пульсировать. Во-вторых…

Дверь начала дышать.

Эллен поднялась с кровати и подошла к ней. Дверь вздымалась и опадала, набирая силу. А дверная ручка больше не была обычной ручкой. Она стала живой – живой змеёй, свернувшейся в клубок. Эллен застыла, побаиваясь прикасаться к ней. Тогда дверь открылась сама собой, приглашая девочку вернуться в проклятый лес 1692 года.

Эллен снова вступила в портал, который когда-то был её шкафом, и очутилась в мире, где время не имело никакого значения. Салемские леса были ему неподвластны, так же как ветер, вода, огонь и деревья. К этому моменту Эллен уже не нуждалась в ярко-голубой тропинке. Она знала, куда идёт. Она помнила дорогу наизусть. Всё-таки девочка шла туда уже в третий раз. А, как известно, дьявол любит… ладно, не важно.

Эллен храбро ступила на неметон и обнаружила там самый разгар грандиозного торжества. Поляна была полна гостей в масках, танцующих вокруг костра. Ведьмы, все до единой. Это был их праздник. Самайн. Хэллоуин. Время, когда граница между мирами живых и мёртвых была тонкой, как вуаль.

Эллен начала проталкиваться через толпу. Несколько ведьм повернулись к ней и указали пальцами:

– Это она? Ведьма, которая уничтожила наше дерево?

– Я не ведьма! – с пренебрежением ответила Эллен.

Она подошла к котлу, показываясь трём старухам.

– Где дровосек? – спросила главная ведьма.

Эллен посмотрела старухе в единственный глаз.

– Дровосек не придёт! Вам придётся довольствоваться мной.

– И тебе не страшно, дитя?

– Конечно, мне страшно. Я до смерти напугана. Но этого недостаточно, чтобы отправить собственного отца на жертвоприношение. – Эллен глубоко вдохнула и припомнила древний обычай. – Я добровольно предлагаю себя в жертву в соответствии с законами вашего сообщества. Возьмите меня .

– Какая же ты глупая, – издевательски сказала главная ведьма. – Взять её!

Гости торжества взревели от радости, начиная прыгать и приплясывать. Хоть изменения в меню на первый взгляд казались разочарованием для демонических едоков – всё же у Эллен на костях было далеко не так много мяса, как у её отца, – у него были другие преимущества. К примеру, крики. У молодых громкие, здоровые лёгкие.

– Да будет так, – сказала главная ведьма.

– Полезай в котёл, дорогая, – добавила безглазая.

Но Эллен отказалась забираться туда добровольно. Конечно, она сама это предложила. Да, она согласилась, чтобы её сварили и съели. Но простите, ведьмы. Эллен не собиралась сама нырять в котёл. Если она так им нужна, пусть сначала поймают её.

Да будет так.

Девочка побежала, но ведьм было слишком много. Море рук дотянулось до неё и поймало, обхватив поперёк груди. Гости торжества подняли Эллен над головами и понесли к котлу как музыканта, который на концерте прыгнул в толпу.

– Бросайте её внутрь, – скомандовала безглазая ведьма.

Гости торжества затолкали Эллен в котёл, босыми ногами вперёд. Варево было ещё холодным. И девочка вдруг поняла, что её собираются варить медленно. Одна из ведьм разожгла огонь, и пламя взметнулось, становясь всё горячее – сначала жёлтое, потом синее. Скоро котёл закипит, вместе с Эллен, главным ингредиентом. Она закрыла глаза и подумала о папе. А потом неожиданно вспомнила маму. Что бы сделала она ? И тут в голову Эллен ворвался голос.

Он говорил ей взлетать.

Эллен закрыла глаза и начала представлять. Она вообразила, как становится легче воздуха и взмывает вверх. И это вдруг случилось в реальности. Эллен почувствовала, как её тело поднимается, покидая варево, взмывая над котлом, а с её босых ног стекает вода. Оставшиеся внизу ведьмы начали показывать на неё пальцами.

– Смотрите! Она парит! Дочь дровосека! Она парит!