Оксана Смирнова - Стекло старьёвщика [litres]

Рик кивнул:

– Правильно. Так будет лучше. И не выходи ночью на улицу. Ещё нарвёшься на большую стаю скрупов.

– Вы с Томом так и не объяснили, что они могут сделать плохого, – сказала Тюха.

Рик покачал головой и ответил словно бы нехотя:

– Мне говорили, будто по ночам скрупы душат людей, которые пытаются им помешать. Пожалуйста, будь дома после захода солнца. Ведь у тебя нет сейчас Томовой веточки.

– Неужели они так её боятся?

– Они боятся Тома. Он с ними бьётся не на жизнь, а на смерть.

Рик встал – видимо, собрался уходить. Тюха поднялась вслед за ним и задала последний вопрос:

– Если наш мир вам не родной, то почему вы с Томом за него сражаетесь?

Рик взглянул прямо в глаза Тюхе серьёзными серо-зелёными глазами и тихо, медленно проговорил:

– Мы принцы. Нам не всё равно, когда гибнут миры.

Он, кажется, хотел ещё что-то добавить, но вдруг исчез. В ту же минуту раздался голос Тюхиной мамы:

– Настя! Куда ты подевалась? Иди скорей домой, ты мне нужна.

Тюха огляделась. Рядом с ней рос подорожник с крупными листьями. Тюха кивнула ему на прощанье и выбежала из-за кленового куста на дорожку, ведущую к дому.

Дома Тюху ждало много «золушкиных» заданий. Подмести пол, снять шкурку с молодой картошки, сваренной к ужину, порезать хлеб – да разве всё упомнишь?

По случаю начала маминого отпуска на чай собрались гости: Тося и тётя Катя, а ещё – к Тюхиному удивлению – дядя Лёша. Он рассказал, что его белая голубка нашлась. Видимо, кто-то держал её в плену: на лапке он обнаружил обрывок нитки. Тюха подумала, что ниткой была привязана записка, но ничего не стала говорить ни о записке, ни о Генке. Ведь у неё не было доказательств, а просто так в контрабандистов из другого мира никто не поверит.

За чаем обсуждали отпускные планы. Папа рассказывал дяде Лёше, что на следующей неделе их семья поедет в Крым, на море. Там компания друзей собирается устроить лагерь. Жить станут «дикарями», в палатках. Место уже разведали. Только вот жаль, придётся пока задержаться в Москве, так как у папы в институте будет проходить важная научная конференция.

Тюха заметила, что слово «море» сильно подействовало на дядю Лёшу. Он встрепенулся, но тут же сник. Сказал, что отпуск у него ещё не очень скоро. Тося сочувственно вздохнула. Её явно заинтересовала история пропавшей и нашедшейся голубки. Пока дядя Лёша про неё рассказывал, Тося глаз с него не сводила.

Все было хорошо: и чай, и вкусные пирожные, которые мама и Тюха раздобыли в том самом гастрономе ГУМа, где пахнет молотым кофе. Но вдруг под окнами (по-прежнему раскрытыми настежь) стал нарастать какой-то странный шум. В нём ясно слышался начальственный голос Ираиды Юрьевны.

– Интересно, что с ней сегодня приключилось, – сказал папа и выглянул в окно. Остальные к нему присоединились, чтобы не пропустить диковинное зрелище.

Ираида Юрьевна стояла посреди двора, перед сараями. Вокруг неё собралась небольшая толпа соседей – и как их только удалось из дому выманить?

– Это позор! – выкрикивала Ираида Юрьевна, словно стояла на трибуне, а вокруг бушевал многотысячный митинг. – В столице нашей родины вместо культурных клумб растёт чертополох!

– Во даёт! – сказал дядя Лёша. – Рехнулась она, что ли?

– Я призываю всех немедленно, сейчас же выйти на субботник и истребить злостный сорняк! – выкрикивала Ираида Юрьевна свои призывы.

– У нас сегодня, кажется, четверг, а не суббота, – сказала Тося.

– Однако в её безумии есть система, – заметил папа, возвращаясь к своему эклеру. – Вчера она сказала, что её репьями закидали. Сегодня собирается полоть чертополох…

– Репейник и чертополох – это одно и то же? – спросила Тюха.

– Одно семейство, – сказал папа. – В нём много видов. У нас в народе чертополохом называют всё подряд. В том числе и репьи, и расторопшу, и татарник…

– А почему их так зовут, это семейство? – не унималась Тюха.

– А потому, что они нечисть всякую гоняют, – авторитетно объяснила тётя Катя. – Сильный цветок, боится его нечисть. Примета есть: если чертополох где вырос, значит, место это нечистое. Надо держаться от него подальше.

– Да где он вырос-то? – В папе проснулся научный интерес. – Раньше у нас этих колючек вроде не было.

– Возле заброшенных ворот фабрики, – сказала Тюха.

– Как есть дурное место, – подтвердила тётя Катя. – Туда раньше, говорят, входили, а обратно не выходили.

Тося покачала головой и недоверчиво усмехнулась. Но остальным эта история смешной не показалась.

Тем временем митинг закончился. Рядом с Ираидой Юрьевной остались только Жорик и Генка. Они уныло озирались по сторонам, ища соратников, – но тщетно.

– Значит, полоть будете вы! – жёстко сказала Ираида Юрьевна. – За мной!

И прямо как была, на каблуках и в маникюре, двинулась в сторону ворот. Тюха забеспокоилась. Она вдруг поняла, что Тому в самом деле грозит опасность. И непонятно, как ему помочь. Никто – даже папа – не станет заступаться за чертополох. А саму Тюху сейчас не выпустят из дому, и она не увидит, что творится у заржавленных ворот. Окна комнаты смотрят в другую сторону. Из кухни тоже ничего не разглядишь.

И тут ей в голову пришла блестящая идея. Тюха осторожно выбралась из-за стола, закрылась в ванной и достала из кармана своё волшебное стекло. Сначала в нём неясно отражалась только лампочка. Потом Тюха немного повернула полусферу, и в ней возникла яркая объёмная картинка.

Жорик и Генка то хватались голыми руками за стебли чертополоха («Вот дурни!» – подумала Тюха), то отступали и пытались вытащить из пальцев колючки. Ираида Юрьевна бросалась топтать каблуками листья, но цеплялась юбкой за шипастые побеги и судорожно начинала отдирать их.

Стекло не доносило звуков, но все трое, судя по лицам, злобно бранились. Генка попытался открутить верхушку самого крупного побега, но не смог её даже надломить. Вскоре все трое сдались и побрели назад несолоно хлебавши.

Тюха выскочила из ванной и вернулась в комнату. Мимо окна как раз прошествовала побеждённая троица. Тюха услышала, как Ираида Юрьевна что-то злобно бормочет про порванные чулки. Наверно, Том их не щадил.

Тося задумчиво проговорила:

– С чего это она вдруг клумбы разводить задумала? В смысле – полоть зачем-то сорняки?

– Выслуживается перед начальством, – уверенно ответил дядя Лёша. – А может, думает податься в депутаты?

– Ну разве что… – отозвалась Тося с сомнением в голосе.

– Да чокнутая она, чего уж тут гадать, – сказала тётя Катя. – Ну, мне пора. Скоро моё кино начнётся.