Оксана Смирнова - Стекло старьёвщика [litres]

– Не бойся, – сказала дама с улыбкой. – Я рада тебя видеть в нашем городе.

– Кто вы? – спросила Тюха, не зная, как к ней обратиться.

– Элинор, герцогиня Касилии. А ты девочка из соседнего мира, которая сожгла чёрных скрупов, выручила из плена мастера Мартина и спасла принца Мираканто?

– Мираканто? – повторила Тюха с недоумением.

– Наверно, принц назвался другим именем – тем, которое дал ему его шотландский дедушка? – рассмеялась донна Элинор.

– Он говорил, что его зовут Том Чертополох…

Герцогиня кивнула и спросила:

– Скажи, как ты сейчас сюда попала?

Тюха разжала ладонь и показала белый огонёк.

– О, понимаю, – улыбнулась герцогиня. – Когда твоё стекло вспыхнуло и стало пламенем, одна из его капель досталась тебе. Дитя моё, это прекрасно! Теперь все скрупы будут убегать от тебя как от огня – в самом буквальном смысле. И ты всегда сможешь прийти к нам в гости, стоит лишь захотеть. Но, правда, ненадолго. Таким путешествиям надо учиться.

И тут всё – замок, донна Элинор, сияющее небо Касилии – словно закрылось мягким занавесом, и Тюха погрузилась в глубокий сон без сновидений.

Проснулась Тюха, лишь когда домой вернулась тётя Катя. Она рассказала про потоп на севере Москвы. Там речка Лихоборка затопила все пути-дороги. Не добралась лишь до железных, и тёте Кате пришлось выбираться из гостей на электричке.

Ещё позже вернулся домой папа и сказал, что конференция закончилась, но её участники разъедутся только завтра. Поэтому он пригласил в гости нескольких коллег из других городов. Они редко друг друга видят, а им так много всего надо обсудить.

– К обеду? – уточнила мама.

– Да, часам к трём.

– А много их?

– Не особенно. Человек пять… Ты не волнуйся. Мы, биологи, люди всеядные. Картошка и солёный огурец – основа нашего здорового питания.

Но мама с Тюхой ему не поверили. С утра пораньше начались хозяйственные хлопоты, и Тюха даже подумать не могла о том, чтобы хоть на минутку улизнуть во двор. Спеша с мамой на рынок, она повсюду видела последствия грозы. Сбитые бурей ветки тополя лежали где придётся: у крыльца, у сараев, возле лавок у песочницы. Главная лужа разлилась и затопила все подходы к дому. Кто-то уже проложил через неё мостки из кирпичей и досок.

Зато чертополох после дождя словно расправил плечи и вырос на целую голову. Колючие листья торчали во все стороны, цветы так и рдели, и к ним слетались толстые шмели.

Приготовить праздничный обед маме помогла тётя Катя. Тюха была у них подручной, вроде поварёнка, слушая при этом взрослые разговоры – не только кулинарные. Тётя Катя всегда знала про всё, что происходит во дворе, и сообщила потрясающую новость:

– Мне Фрося рассказала по секрету: Кукушкины от нас съезжают.

Тётя Фрося жила во флигеле, рядом со скандальным семейством, так что, скорей всего, её сведения были точными.

– Ну надо же! – сказала мама. – С чего это они вдруг?

– И Фрося говорит, что вдруг, – подтвердила тётя Катя. – Вчера эти два хулигана, Жорик с Генкой, ушли в обеденный перерыв с фабрики, взяли машину, да и укатили неведомо куда. А как приехали после грозы, так сразу заявили Ираиде: мы, мол, не будем больше жить в этом дворе. И к фабрике близко не подойдём, что хочешь с нами делай. Тут, говорят, чёрные страхолюды завелись.

Папа, зашедший на кухню в поисках штопора, выслушал новость с большим интересом.

– Это бывает, – сказал он, сделав научное лицо, – если систематически злоупотреблять спиртным.

– Вот и Фрося говорит, что им от пьянки померещилось, – согласилась тётя Катя. – А Ираида им поверила. Сама сходила в отдел кадров, чтобы их уволили. Заявления их, значит, отнесла. Ну, там-то были небось рады избавиться от таких работничков.

– Куда же они переезжают? – спросила мама.

– Пока на дачу. Прямо с утра рванули. А Ираида в своей конторе уже обмен подыскивает. С приплатой.

– Лично я нисколько не расстроюсь, если их духу тут не будет, – сказал папа.

«И я тоже», – подумала Тюха. Но не успела рта раскрыть, как ей велели сбегать в комнату и принести из буфета пару салатниц.

Тем временем Тося дошила платье. Мама надела его, когда почти всё уже было готово, и стала нарядной и красивой, как дамы из Касилии. И даже ещё красивее – почти как герцогиня Элинор. Оглядев стол, мама вздохнула:

– А про цветы мы и забыли.

– Можно поставить тополиные ветки, – сказала Тюха. – Они хорошо пахнут.

– А можно нарезать чертополоха, – предложил папа. – Я посмотрел возле ворот: там в самом деле выросли роскошные колючки.

Тюха в испуге замерла. Но, к счастью, маме эта идея не понравилась.

– Ты в своём уме? – возмутилась мама. – Кто же ставит на стол чертополох?

– А что? Между прочим, чертополох – королевский цветок. К тому же герб Шотландии, – не сдавался папа.

Но тут на крыльце послышались весёлые голоса, и в комнату толпой хлынули гости. Они вручили маме букет тёмно-красных роз какого-то особенного сорта с длинным латинским названием. Розы добыли по знакомству в Ботаническом саду, и вопрос об украшении стола решился сам собой.

Тюха в сто первый раз сбегала на кухню и принесла воды в парадной синей вазе. «У роз красивое название, – думала Тюха на ходу, – но Мираканто звучит гораздо более по-королевски».

Обед получился замечательный: во-первых, вкусный, во-вторых, весёлый. Гости перезнакомились с соседями, и кто-то восхищался Тосей, а кто-то – тёти-Катиными пирожками. И все, конечно, восхищались мамой – вполне заслуженно, по Тюхиному мнению. Один гость обсуждал с дядей Лёшей почтовых голубей, все остальные – предстоящий отпуск. Но после чая разговоры папиных гостей свернули в сторону науки и стали совершенно непонятными. Соседи потихоньку разошлись, и Тюхе тоже разрешили наконец погулять во дворе.

Выйдя на крыльцо, она с удивлением увидела, что день уже склонился к вечеру, а следов ливня почти не осталось. Лужа вошла в берега, тополиные ветки кто-то убрал. Солнце успело подсушить крыльцо и на прощанье просвечивало насквозь каждую тонкую травинку на пригорке. От этого весь мир казался разноцветнее и ярче, чем был ещё вчера.

Над голубятней поднимался едва заметный дым. Тайный костёр уже горел. Рик с Томом поджидали Тюху.

Всё было так же, как и в первый вечер. Тюхе выкатили сиденье-чурбачок, и друзья начали неторопливый разговор, подбрасывая в костёр горючую мелочь. Рик первым обратился к Тюхе: