Джеральдин Маккорин - Где кончается мир [litres]

Но почему они вечно спрашивали именно его ? Раздражительность поразила всех, как вспышка стригущего лишая, и Куилла – не меньше остальных. Из носа у него беспрестанно текло, отчего на верхней губе выскочили безобразные болячки. И всё же шмыганье Калума или очередной вопрос кого-нибудь из мальчишек «Какой сегодня день, Куилл?» были куда хуже: они капали ему на нервы, как кипяток. Куилл глубоко вдохнул, нашёл острый камень и начал выцарапывать над своим спальным местом календарь. Он наобум решил, что сейчас октябрь.

Донал Дон тоже кое-что нацарапал – изображение плота, который он строил. Как построить плот на скалистом пике, где не растёт ничего крупнее лишайников да морских блюдечек? Приходится надеяться, что материалы предоставит море. Море много чего приносит: смытый с кораблей груз, например. Обломки бедствия. Не нужно задумываться над ними слишком сильно, иначе разболится душа, но иногда где-то далеко в открытом море волна ударяется о корабль и смывает за борт корзины, бочки и ящики, а иногда даже мачту.

А иногда людей.

Немало лодок бегут от штормов к Сент-Килде и оказываются в заливе Виллидж-Бэй на Хирте или с подветренной стороны Стаков. Но некоторых подхватывает бурное течение и бросает на скалы, и лодки крошатся, как овсяные лепёшки. Или они застревают среди камней, и море потихоньку терзает их – доска за килем, за палубой, за человеком…

Как бы то ни было, древесину тоже постоянно приносит. Волны много лет могут швырять доску по океанам, прежде чем прибьют её к берегу, а следующий же шторм может вновь забрать её. Но жители Килды собирают плавник, как собирают всё остальное – водоросли, моллюсков, птичьи яйца…

Вот так и вышло, что Донал Дон начал строить плот. Он велел мальчишкам выглядывать, не вынесла ли вода чего, а потом сам спускался и вытаскивал это на берег: кусок плавника, обломок бочки, часть киля, плетёную вершу для омаров. В Нижней Хижине теперь было свалено разное добро, которое никто не мог распознать, но все знали только, что оно к ним приплыло и может поплыть вновь. Мистер Дон попросил Куилла выдёргивать из плавника старые гвозди, надеясь, что их можно будет использовать заново – собрать с их помощью плот, когда придёт время… Он хотел переправиться на Боререй. Такой способ он избрал, чтобы заниматься чем-то кроме ожидания.

Как-то раз во время своего пребывания на Хирте Мурдина Галлоуэй сказала, что на сегодня она поучила мальчишек достаточно – теперь пусть они её чему-нибудь научат. Так что они научили её плести из соломы корзины для яиц – потому что, взбираясь по каменным уступам собирать яйца, они не могли держать добычу в руках.

– У вас всегда заняты руки, – сказала Мурдина. – Я это заметила. Если вы не вяжете сети, то ткёте, или плетёте из конского волоса, или чините верёвки, или ощипываете птиц. Мне это нравится. Я тоже хочу быть занятой каждый миг своей жизни и не потратить впустую ни секундочки… кроме тех случаев, когда сплю, конечно, – добавила она и рассмеялась. И Куиллиаму отчего-то пришла в голову мысль, что если ему что-то и хочется увидеть перед смертью – так это сонное лицо Мурдины Галлоуэй, лежащей на подушке из перьев, которые он собрал сам.

Они тогда сидели на Улице и чинили верёвки, подставив босые ноги под лучи солнца. Мурдина посмотрела на них и сказала:

– Как же умно Бог сотворил вас! Он дал вам ноги как у птиц и сделал вас сметливыми, чтобы вы ловко обошли любые невзгоды.

Куилл никогда раньше не слышал этого слова – «сметливые» – но он прекрасно понял, что оно означает, и намотал на ус. На самом деле, он запоминал много её слов – словно откладывал их в карман. С ними было так же, как с гвоздями в выброшенном на берег плавнике. Сперва он выпрямлял их, а потом клал в карман – вдруг понадобятся… Он не до конца мог объяснить, зачем собирал слова. Для тихих людей Сент-Килды гвозди были куда пригоднее слов.

Что же до плота Донала Дона – словами его точно не построить. Понадобится много сметливости, плавника и гвоздей, чтобы он продержался до Стака Боререй, хоть и находился тот маняще близко. Именно в поисках плавника толпа мальчишек и оказалась тогда у кромки воды.

По крайней мере, так они сказали, когда впоследствии рассказывали об этом мужчинам.

Спускаться к подножию Стака всегда опасно. Даже в самые спокойные дни прибой то и дело усиливается. Каждая седьмая волна всегда больше предыдущих, но никто не считает волны, боясь случайно досчитать до девяти и подхватить Килдскую Тоску, которая наполнит голову чёрными мыслями. Так что седьмой волне очень легко застать человека врасплох.

Кеннет (который заявил, что не верит, будто наступил конец света) уже несколько дней дразнил Юана, называя его «наш маленький ангелок» и «Боженькин пёсик» и говоря, что Юан «хочет стать ангелом только для того, чтобы платье носить». Дразнил. Довольно туманное словечко, чтобы описать, что начинал делать Кеннет, как только решал донимать другого мальчишку веселья ради.

У Юана, хоть он и был кроткий, как ягнёнок, внутри имелся железный стержень. Сколько бы Кеннет ни потешался над его «богопосланным видением», его верой в ангелов, его цветами, которые он собирал для алтаря-клейта, его пением гимнов, Юан упрямо не сдавался и молился за Кеннета – и за всех остальных тоже.

Обнаружив как-то раз Маленького Ангела распростёртым с вытянутыми руками перед алтарём и уткнувшимся лицом в холодные камни, Кеннет встал Юану на спину и спросил: «А по воде ты ходить можешь? Можешь по воде ходить, а? Можешь? Если сильно веришь – то сможешь пройтись по воде. Я это в Библии прочитал, так-то».

То, что Кеннет хоть раз в жизни читал, было маловероятно, но насчёт истории он не ошибся. Всё, что касалось моря, очень интересовало людей на Сент-Килде, так что историю о том, как Иисус ходил по Галилейскому морю, в кирке особенно любили. «И вот его добрый друг Пётр вылезает из лодки и начинает идти по волнам… но потом ему вдруг приходит в голову, что это невозможно, вера покидает его, и он начинает тонуть. Иисусу пришлось протянуть руку, чтобы Пётр не утонул». Паства согласно кивала, с лёгкостью представляя это. Они видели бесчисленное множество качурок, ходящих по воде и даже не погружающих в неё лапы.

Так что Кеннет дразнил Юана: «Ты должен так сделать. Все ж знают, что ты у нас тут святой». И, прежде чем сойти с его рёбер, Кеннет заставил Юана пообещать, что он попробует пройти по морю до Стака Боререй.

Кеннет ловко подгадал время. На следующий день он дождался, пока все начнут работу на скалах, а сам притворился, что растянул мышцу и не может ничего делать. Потом он собрал публику – просто чтобы сильнее унизить Юана, когда тот падёт духом. Конечно, публика эта состояла не из мужчин и не из старших мальчишек, а из младших, маленьких и доверчивых, веривших, что вот-вот увидят «чудо»: Лаклана, Найлла и Дейви.