Джеральдин Маккорин - Где кончается мир [litres]

«Пастор» заявил, что все должны прекратить промысел и посвящать каждый час бодрствования молитвам, пению гимнов и очищению душ от всего дурного. Он лично взял на себя ответственность привести их к душеспасению.

Донал Дон издал резкий – и редкий – смешок, похожий на гогот, и неверяще потряс головой. Мистер Фаррисс застонал и отвернулся лицом к стене. Мальчишки, конечно, восприняли это как благо – теперь можно не покидать пещеру. Погода перестала быть дружелюбной. На выходе из Хижины их неизменно подстерегал холодный ветер. Промокшая под дождём одежда без лучей тёплого солнца сохла неохотно.

Они начали смахивать на переживших войну или кораблекрушение – осунувшиеся, со впавшими глазами. Они сидели, ковыряя корочки болячек на коленках, меряясь синяками, втирая птичье масло в царапины и ссадины в надежде, что это поможет им не загноиться.

«Неужели никто не станет спорить?» – подумал Куилл. Это было безумие. Птиц скоро не будет. Нужно продолжать работать, пока только можно. Нужно чинить некоторые клейты. Строить плот мистера Дона. Он был прав! Дон был прав! На плоту можно переправиться на Боререй! Там была парочка бесхозных пастушьих лачуг – и овцы! – и торф, который можно выкапывать и жечь, чтобы согреться. Может, там так же пусто и безжизненно, как на Стаке Воина, но его округлые контуры обещали покой и удобство по сравнению с этой грубой рогатой скалой.

Главной причиной, по которой Куилл чувствовал отвращение при мысли о полных молитв вместо трудов днях, была перспектива безделия. Он наклонился к Мурдо и прошептал:

– Нам нужно быть чем-то занятыми , друг. Важно оставаться занятым, понятно?

Им нужно было проводить время, чтобы Время действительно проходило. Иначе… иначе все они замрут и усядутся, беспомощно сложив руки, а дальше только смерть. Людям лучше быть занятыми. Так Мурдина Галлоуэй сказала.

Куилл поднялся.

– Нельзя бросать работу.

Все повернули головы и уставились на него. Даже мистер Фаррисс, лежавший клубочком, распрямился. Куилл засунул руки поглубже в карманы, словно они сказали достаточно и теперь искали укрытия. Когда никто не заговорил, он почувствовал, что необходимо продолжить.

– Почему Господь дал нам ноги, как у птиц, и сделал нас сметливыми, если хотел, чтобы мы сидели сиднем и ничего не делали? Может, это испытание! Нашей сметлив… ливости. – Он снова сделал паузу, окунувшись в тишину и почувствовав её сырость. – В общем, нам надо чем-то заниматься. Вот как я думаю. Моя ма говорит, бездельникам Дьявол работёнку подкидывает.

Коул Кейн был шокирован, что кто-то осмелился ему прекословить, и никак не мог найтись, что ответить, поэтому решил просто сделать вид, будто его тошнит – у него была специальная мина на такие случаи. Наконец он выдавил:

– Ло! Мальчонка Куиллиам заговорил! ВЕЛИКИМИ СЛОВАМИ.

И Куилл понял: Кейн понятия не имеет, что такое «сметливый» – и это оказалось весьма отрадно. Это был первый раз, когда Куилл знал что-то, чего не знал взрослый: «сметливость». В тот же самый миг его пальцы, нервно стискивающие бесполезный погнутый гвоздь в кармане, подсказали, что этот гвоздь вовсе не бесполезен – из него может получиться отличный рыболовный крючок, если у них закончится птичье мясо. Очень сметливая мысль.

Нельзя сказать, что мнение Куилла изменило хоть что-то. Как и мнения Донала Дона или мистера Фаррисса, которые были согласны с Куиллом и каждый день продолжали выходить на Стак: Дон – искать плавник, Фаррисс – пытаясь вырваться от собственных тревог, словно пёс, пытающийся убежать от собственных блох.

– Ну что? Кто пойдёт поработать? – прорычал мистер Дон и вышел из пещеры с седлом и верёвкой. Но мальчишки остались сидеть. Коул Кейн сказал им, что на Стаке Воина теперь каждый день – день отдохновения, и если они станут работать в такой день, то будут «обречены на вечные муки». Эти слова звучали достаточно пугающе, чтобы держать их во власти напыщенного невежественного человека, которого они не любили и не уважали. Куилл попытался встать, но Мурдо потянул его назад – то ли чтобы спасти его от мук, то ли, что более вероятно, чтобы Куилл прекратил предавать друзей, предпочитавших не работать.

– Нам нужно чем-то заниматься, – прошипел Куилл. – Нам нужны птицы! Ты с голоду помереть хочешь, друг?

Его услышал Кеннет.

– Ха, если у нас закончится еда, я стану есть мелюзгу. – И мотнул своей скошенной челюстью в сторону Дейви, облизнулся и захохотал.

Некоторое время «пастор» выслушивал их исповеди, по двое, перед клейтом-алтарём снаружи. Когда, на его вкус, там стало слишком холодно, он выгнал всех из пещеры и заставил стоять на промозглом ветру и ждать, пока он допросит каждого мальчишку по очереди. Работа согревает, но просто стоять и ничего не делать зверски холодно.

Даже когда Дон и Фаррисс возвращались с охоты, вскоре они покидали пещеру – уже не покурить на пару трубочку табака, потому что табак весь вышел, а просто оказаться где-то, где нет мальчишек и можно не видеть Кейна.

Так что тем вечером, когда Коул Кейн наконец явил скрывающегося внутри него демона, ни одного из мужчин поблизости не оказалось.

– Я слыхал, среди нас находится тот, кто не верует , – объявил он под бурление в котелке умоляющего быть съеденным ужина.

Юан, уткнувшийся лицом в колени, поднял голову, охваченный паникой, но обвинение было предъявлено не ему. Не неспособность Юана ходить по воде так ужаснула Коула Кейна.

– Здесь есть кое-кто, кто не верует, что настал конец света ! Кое-кто, кто погряз в чёрной пучине порока и полон непотребных мыслей. Кое-кто, чья чёрная душа обуглена колдовством .

Это привлекло всеобщее внимание. Даже Куиллиаму стало интересно, кто из них признался на исповеди в «колдовстве».

Ему и в голову не пришло, что это может быть он сам.

– Дейви говорит, что видел, как этот мальчишка «разговаривал с морской ведьмой у воды», – взревел Коул Кейн.

Дейви разинул рот. Он перевёл взгляд с Куилла на «пастора» и обратно.

– Я только сказал… В этом не было ничего дурного! Я только сказал, Куилл – вот тебе крест, чтоб мне умереть! Я сказал, в том, как птица к тебе прижималась, не было ничего дурного!

– Ничего дурного , значит, дитя, в том, чтобы общаться с призраками и демонами ? – переспросил Кейн. Дейви что-то забормотал, заикаясь, в попытке исправить недоразумение, но «пастор» вооружился своей властью, как кузнец вооружается молотом. Он ткнул пальцем в Куилла. – И это ещё не всё. Встань, неотёсанный мальчишка. Мало того, что ты водишься с морской ведьмой, так Кеннет ещё и сообщает мне, что ты «занимался грехами плоти» с племянницей мистера Фаррисса.