Майке Хаас - Экскурсия на другую планету [litres]

– Умнички!

– Что случилось? – крикнул профессор Тюлль, заметив столпотворение. Он в свою очередь прицокнул языком. Резкая остановка не доставила ему ни малейших неудобств. Должно быть, профессор привык к манерам диванных лошадок.

– Смотрите, какая шикарная собачья будка! В самый раз для Кусаки! – воскликнула я.

– Удивительное дело! – пробормотал профессор, спешиваясь. Он в задумчивости запустил пальцы в серебристую бороду. – Крайне удивительное!

– Может, что-то опять перепуталось, и эта будка всё-таки для Кусаки?

Профессор почесал лоб и сказал:

– Тогда там должна быть табличка, Кумулус всегда их готовит заранее, чтобы избежать путаницы. Ага, вон она, угум, или как?

Тюлль указал на участок газона, где ещё вчера стояла клетка для морской свинки. Точно, из земли торчала табличка! Я подбежала к ней. И в самом деле, на табличке крупным шрифтом было написано:

Да, здесь что-то явно перепутали! Этот участок гораздо больше подходил морской свинке, а не собаке.

– Может, этот ваш Кумулус не туда табличку воткнул? В конце концов, каждый может ошибиться, – предположила я. По крайней мере, так говорит наша учительница фрау Румянсен. Честно говоря, я подозревала, что этот Кумулус допускает ошибки не так уж и редко.

– Это собачья будка, сто процентов! Давайте ещё поближе посмотрим! – прокричала я, перепрыгнула через заборчик и помчалась по лужайке.

Я уже знала, что Кусаке здесь наверняка понравится. Невероятно! Перед будкой обнаружилась даже миска с любимым Кусакиным кормом! Я заглянула в будку. Внутри пахло свежей древесиной, на земле лежала уютная подстилка.

Я обернулась и прокричала:

– Подходит для земной собаки! Можно заселять!

Профессор растерянно почесал в затылке, затем улыбнулся и сказал:

– Ладно, угум… Наверное, и правда мы что-то напутали.

Он выдернул из земли табличку и воткнул её возле нужного места.

– Можно привести сюда Кусаку? – спросила я, подпрыгивая от нетерпения.

Профессор Тюлль вздохнул:

– Вообще-то надо бы сначала к хоботулькиным: поменять компрессы, наложить мазь. А то у них хоботки разболятся, угум… И пепеллиного молочка налить, а то проголодаются.

Я кивнула. Конечно, надо в первую очередь позаботиться о хоботулькиных. И тем не менее мне стало как-то грустно. Профессор Тюлль сразу заметил, что я повесила нос. Он сочувственно на меня посмотрел и предложил:

– Знаешь, что? Поезжай-ка ты за Кусакой, а мы с Юлиусом поухаживаем за хоботулькиными. Правильно я говорю?

– Правильно! – согласился Юлиус.

Кусака дрожал от радости, пока мы скакали на дебре.

Приметив за поворотом будку, он оглушительно залаял. Так громко, что дебра не расслышала моего прицокивания. Пришлось зажать Кусаке пасть и цокнуть снова. Из-за того, что я сидела, обхватив пса обеими руками и не держалась за подлокотник, когда диван… ой, то есть дебра резко остановилась, я шлёпнулась на землю.

Понимаете, диванная лошадка очень резко остановилась! И гордо на меня обернулась!

Впрочем, от падения я не пострадала, потому что приземлилась на мягкую траву на лужайке. Кусака перепрыгнул через меня и радостно заплясал вокруг.

Я встала, подняла с земли палку, показала Кусаке и бросила подальше. Когда он вернулся, неся палку в зубах, я похвалила его и потрепала за ухом. Пёс благодарно поднял на меня свои чудесные круглые глаза. Мы вместе помчались по лужайке, я даже кувыркнулась на ходу, а Кусака весело скакал из стороны в сторону.

Супер-супер-супер, – вот как это было! Прежде мы никогда не бегали по траве. Между нами вечно торчал дурацкий забор господина Фриттера, и мне приходилось просовывать руку сквозь сетку, чтобы погладить Кусаку, и проволока больно впивалась мне в руку. А теперь какая красота! Кусака бешено вилял хвостом – точь-в-точь дворники по лобовому стеклу во время дождя. Моё сердце подпрыгивало в груди, словно билибобик.

Понятия не имею, сколько мы с ним так носились по лужайке вокруг будки. Я совсем выбилась из сил и упала на траву, глядя в небо.

В космос.

Тут я вспомнила, где нахожусь. Я же решила в точности исполнять всё, о чём попросит профессор Тюлль! Надо спешить на помощь к ним с Юлиусом, поэтому я встала и попрощалась с Кусакой. Пёс озадаченно на меня посмотрел.

– Устраивайся в новой будке! – предложила я. – Смотри, какая чудесная!

Кусака тряхнул головой, словно хотел сказать: я бы ещё с тобой поиграл!

– Мне нужно помочь Юлиусу с профессором, – объяснила я. – Но я скоро вернусь.

Тогда Кусака поднялся и весело затрусил к будке. Я взобралась на дебру, цокнула языком и направилась к вольеру хоботулькиных.

Уже по пути я удивилась тому, что было очень тихо. Ни сопения, ни трубных звуков. От непривычной тишины меня пробрала дрожь.

Когда дебра свернула к вольеру, меня затрясло не на шутку, потому что вольер оказался пуст!

Куда подевались все хоботулькины? И профессор? И Юлиус? Даже моя дебра, кажется, удивилась, потому что на этот раз остановилась не резко, а плавно и медленно.

Я спрыгнула с сиденья и поправила очки.

– Эй, вы где?

– Нелли, это ты? Мы тут! – раздалось откуда-то справа.

Я скользнула взглядом вдоль забора. В паре метров от него стояли Юлиус и профессор Тюлль. Как раз на том месте, где мы вчера проделали…

Дыру!

Мысль уколола меня изнутри острой иголкой. Как мы могли позабыть, нужно было заделать дыру вчера вечером! Неужели хоботулькины выбрались из вольера… Это ведь так опасно! Выходит, всё-таки выбрались, иначе зачем бы профессор с Юлиусом стояли по обе стороны от дыры, гнули проволочную сетку туда-сюда и задумчиво разглядывали следы на земле.

– Ох, только не это! Они сбежали? Все-превсе? – не поверила своим глазам я.

– Похоже на то, – кивнул профессор.

– Это всё мы виноваты! Решили помочь этой жуткой тётке по имени Глипш и разрезали сетку! Простите, пожалуйста! Мы не хотели, чтоб так вышло, правда, Юлиус? – расстроилась я.

– Не-е-ет, совсем не хотели! – согласился друг.

Мы виновато посмотрели на профессора. Однако он не стал нас ругать.

– Хм! Угум! Всё ясно, сами хоботулькины не смогли бы отогнуть сетку. – Профессор наклонился пониже. – Тут полно следов, только непонятно, куда они все в итоге направились. Мы с вами проскакали через весь зоопарк и ничего не заметили… Куда подевалось целое стадо? Очень странно, угум, или как?