Синди Лин - Двенадцать [litres]

– Ну, что, допрыгалась? – снова гоготнул Стражник. – Не хочешь ли разделить участь твоей метлы?

Усаги сжала в руке крепкую деревянную палку, вспомнив свою бамбуковую трость. Дальше всё произошло само собой. Стражник ухватился за лицо и взревел от ярости. Усаги замахнулась и ударила снова. Стражник отшатнулся, наскочив на покинутые гостями стол и стулья и завалив их на пол.

Остальные Стражники выхватили мечи и кинулись к ней. Нэзу поднял руки – из чашек на столах взметнулся кипяток. Ещё одно движение – и горячий чай ударил в лицо Стражникам. Те скорчились от боли и застыли на месте. Усаги соскочила со стола и метнулась к Тупе и Тигрице.

– Нет! Беги к выходу! – крикнул Тупа. Он поднял свой огненный рог и выдул из него огромное перо пламени, заставившее всех отпрянуть назад. Потом выхватил из пера клок огня, быстро зажёг петарду и подбросил её в воздух. Раздался мощный хлопок, посыпались искры – и всё потонуло в дыму. Люди с криками метались по чайному саду, ища выход. Тупа с Тигрицей воспользовались переполохом и выскользнули из гостиницы.

Высокий Стражник с залитым чаем лицом, держа в руке меч, наступал на Усаги. В отчаянии она подпрыгнула, воспарив над Стражниками, краснолицей женщиной и мечущимися среди дыма гостями. Вслед раздались изумлённые вопли. Она опустилась точно перед открытой дверью и, оглянувшись, увидела прямо за собой Ину, Сару и Нэзу. Высокий Стражник показывал в их сторону:

– Банда выродков! В погоню!

Они выскочили из гостиницы на Круговую Дорогу.

– Мы обнаружили перед ними свои Дары, – тяжело дыша, сказала Усаги. Она всё ещё сжимала в руках остаток метлы. (Её бамбуковая палка осталась в гостинице.)

– О чём ты думала? – Зелёные глаза Хоранги яростно вспыхнули в темноте.

– Сейчас не время для разговоров, – предупредил Тупа. – За нами целая орава. – Он указал на мерцающие огни гостиницы. Стражники седлали своих лошадей, и один уже пустился галопом по дороге. Ину взмахнул рукой, разбросав позади сверкнувшие в лунном свете металлические шипы-«рогатки». – Это поумерит их прыть. – И, набрав духовную скорость, они понеслись к столице.

В наступивших сумерках они проскользнули в Город Дракона и слились с толпой людей, спешивших войти или выйти до закрытия ворот. Усаги смотрела вокруг во все глаза. До этого она только слышала о столице. В течение веков она носила название Крепости и славилась множеством храмов, воздвигнутых богам, и святилищ, в которых воздавались почести Двенадцати Воинам. Храмы остались нетронутыми, и святилища в честь каждого из Воинов Двенадцати здесь, в отличие от провинций, не были разрушены, потому что служили отличными сторожевыми точками.

Многоярусные башни с острыми шпилями и выгнутыми крышами возвышались над городом, как облачённые в доспехи стражи. От них во все стороны разбегались улицы, мощённые знаменитым белым камнем из Мраморного Карьера. Здания здесь были выше и нарядней, чем в Златоклыке, – почти все с керамическими мозаиками, нарядными карнизами и решётчатыми окнами. Повсюду горожане развешивали гирлянды из бумажных цветов, подметали пороги и готовили подарки к приближающемуся празднику равноденствия.

– Ну и ну… – пробормотала Усаги, не в силах переварить всего, что открывалось сейчас её зрению и слуху. Шум гостиницы казался пустяком по сравнению с бушующим морем столицы. Усаги невольно вспомнила себя маленькую – когда только начинала слышать то, что не слышали другие.

– Если вдруг потеряешься, выходи к реке Феникс, – сказал Тупа. – Она протекает через весь город, а начало берёт с холмов, на которых стоит Дворец. – Тут на него налетел кто-то из прохожих. Он нахмурился и обернулся к Тигрице. – Здесь слишком много народу. Давайте я понесу вас на спине, Наставница.

– Спасибо, Огненный Баран, – похлопав его по предплечью, сказала та. – Я вполне могу идти сама. Хотя таких оживлённых улиц и вправду никогда невидела.

Мимо них текли толпы народа: мужчины и женщины болтали, спорили, ругались, дети со смехом гонялись друг за другом. От этого шума и суеты у Усаги голова шла кругом. В переулках лаяли и скулили собаки. По мостовым грохотали повозки, запряжённые лошадьми и быками. Порой попадались и маленькие двухколёсные, которые тянул человек – Усаги слышала об этом изобретении, пришедшем из королевства Вайя, но до сих пор никогда не видела.

Люди в Городе Дракона выглядели более сытыми и довольными жизнью, чем в Златоклыке. И хотя на улицах пахло навозом, канализацией и кислым человеческим потом, здесь часто можно встретить шикарно одетых людей, говорящих на непонятных языках.

Усаги слышала плавную и напевную речь вайянцев, резкий с присвистом говор улагцев и много других, порой совсем незнакомых, наречий. Простых мидагцев тоже было немало, но чужеземцы резко выделялись из толпы: краснолицые с крючковатыми носами и золотыми курчавыми бородами; смуглые с удивительными глазами, напоминающими осколки синего льда; совсем бледные с гривами огненно-рыжих волос.

О Короле-драконе здесь нельзя было забыть ни на минуту. На дверях домов, колоннах и башнях красовались портреты сурового человека с мужественными чертами лица, облачённого в роскошные королевские одежды с вышитым драконьим гребнем. Статуи его встречались у каждого колодца и фонтана. Маленькие резные драконы смотрели вниз с карнизов, крытых повозок и паланкинов – словно следили за всеми. И Стражников было видимо-невидимо – они расхаживали по улицам, наблюдали с башен и вываливались из чайных и забегаловок, обдавая прохожих винным перегаром.

– Их здесь тысячи, этих стражников, – заметила Усаги, оттягивая ворот своей куртки. Ещё не наступило весеннее равноденствие, а на улицах казалось почти жарко, особенно по сравнению с тенистыми склонами Нефритовой Горы.

Сару посмотрела вокруг и ободряюще улыбнулась Усаги.

– От приезжих просто пестрит в глазах. Но у этого столпотворения есть один плюс – мы тут никак не выделяемся.

– С тех пор как столица стала Городом Дракона, чужая речь и обычаи здесь повсюду, – согласился Ину. – Попробуй-ка понять, что они говорят.

– Если они привозят сюда хорошую еду – и понимать ничего не надо, – сказал Нэзу.

Ину мрачно покачал головой.

– Как раз наоборот. Они не дают, а забирают. Ты же сам видел, что простые мидагцы сидят без риса.

Тупа похлопал его по плечу.

– Ну, хватит разговоров, – сказал он. – Нам нужно будет выйти к реке. Я знаю там одну не слишком заметную тропу, которая приведёт нас к Дворцу.

Они пошли за ним по широкой улице, глядя, как в мостовой из белого мрамора отражается красное закатное небо. Солнце село где-то за городом, и на улицах повсюду зажглись бумажные фонари.