Эдит Несбит - Мокрое волшебство [litres]

По дороге они услышали громкие крики и увидели, как группы Глубинного Народа мчатся, словно в страхе.

– Я должен поспешить и позаботиться о том, чтобы наши мирные переговоры не запоздали, – сказал король.

Шум становился все громче и громче, толпы Глубинного Народа – все гуще и стремительнее, и вскоре Ульфин заставил друзей отступить под арку Башни Астрологов, чтобы посмотреть, от чего все бегут. На улицах великого города Глубинного Народа сверкали мечи и вились знамена, и армия Морелэнда шла между огромными зданиями столицы своих врагов. На шлемах народа Морелэнда сиял свет победы, а во главе войска, гордые и великолепные, ехали принцесса Майя и… Рубен.

– О, Рубен, Рубен! Мы спасены! – крикнула Мавис и хотела было выскочить из укрытия, но Фрэнсис зажал ей рот.

– Стой! Разве ты не помнишь, что мы обещали не убегать, пока королева нас не отпустит? Скорее во дворец, чтобы заключить мир до того, как наши войска его атакуют.

– Хорошо сказано, – согласился король Морелэнда.

А Ульфин добавил:

– Сейчас не время для церемоний. Быстрее, я отведу вас ко входу для торговцев.

И, повернувшись спиной к великолепной и победоносной процессии, они направились к черному ходу королевского дворца.

Королева Глубинного Народа сидела рядом со своим мужем на втором лучшем их троне, который был намного удобнее официального, хотя и не так красив. Печальные лица супругов светились от удовольствия, когда они смотрели, как играет их новая любимица Фидо – милый маленький земной ребенок. Она забавлялась с клубком нежно-розовых водорослей, гладила его, подбрасывала и гонялась за ним так же чудесно, как любой котенок.

– Милая маленькая Фидо, – сказала королева, – теперь поди сюда.

И Фидо, которая раньше была Кэти, охотно прислонилась к королевскому колену, чтобы ее погладили и приласкали.

– Иногда мне снятся странные сны, – обратилась королева к королю, – такие яркие, что они больше похожи на воспоминания.

– А тебе никогда не приходило в голову, – спросил король, – что мы не помним наше детство, нашу юность?

– Полагаю, – медленно произнесла королева, – мы уже испили в свое время из Чаши Забвения. В этой стране нет никого похожего на нас. Если мы здесь родились, почему не помним родителей, которые должны быть такими же, как мы? И самое дорогое – сон, являющийся мне чаще всего: некогда у нас был ребенок, и мы его потеряли. И это был ребенок, похожий на нас…

– Фидо, – тихо сказал король, – похожа на нас.

И он тоже погладил по голове Кэти, которая забыла обо всем, кроме того, что ее зовут Фидо и у нее на ошейнике имя королевы.

– Но твои воспоминания о том, что у нас был ребенок, не могут быть правдой. Испей мы из Чаши Забвения, мы позабыли бы обо всем.

– Ничто не может заставить мать забыть своего ребенка!

С этими словами королева подхватила Фидо-Кэти и поцеловала ее.

– Милая королева, – промурлыкала Кэти-Фидо, – я так тебя люблю.

– Я уверена, что когда-то у нас был ребенок, – обнимая ее, сказала королева, – и что нас заставили об этом позабыть.

Тут занавеси из золотой парчи, скрепленные золотом с затонувших галеонов, зашуршали от чьего-то прикосновения. Королева вытерла глаза – это было необходимо – и сказала:

– Войдите.

Занавеси поднялись, и в комнату вошел высокий мужчина.

– Вот это да! – сказал король Глубинного Народа. – Профессор конхиологии!

– Нет, – ответил тот, приближаясь, – король Морелэнда. Мой брат король, моя сестра королева, приветствую вас.

– Это нарушение всех правил этикета, – заявил король.

– Неважно, дорогой, – возразила его жена, – давай послушаем, что скажет его величество.

– Я говорю – да будет мир между нашими народами, – произнес король Морелэнда. – Бесчисленные века мы вели войны, бесчисленные века страдали ваш народ и мой. Сама причина войны затерялась в тумане древности. Теперь я пришел к вам, ваш пленник – мне дали испить из Чаши Забвения, и я забыл, кто я и откуда родом. Но эликсир-противоядие вернул мне разум и память. Я пришел во имя своего народа. Если мы причинили вам зло, мы просим прощения. Если вы причинили нам зло, мы охотно прощаем вас. Скажите: будет ли мир, и будут ли все сыны моря жить как братья, в любви и согласии во веки веков?

– Честно говоря, я думаю, это неплохая идея, – сказал король Глубинного Народа, – но по секрету, между нами монархами, могу признаться, что мой разум уже не тот, что прежде. Вы, господин, производите впечатление человека, владеющего воистину королевским пониманием ситуации. Мой ум настолько несовершенен, что я не осмеливаюсь действовать так, как он велит. Но мое сердце…

– Твое сердце говорит: «Да», – вмешалась королева. – И мое тоже. Но наши войска осаждают ваш город. Будут говорить, что, прося мира, вы признали поражение.

– Мой народ обо мне так не подумает, – возразил король Морелэнда, – и ваш народ не подумает так о вас. Давайте же соединим руки в мире и любви царственных собратьев.

– Какой ужасный шум снаружи, – сказал глубинный король.

Действительно, теперь повсюду вокруг дворца слышались крики и пение.

– Хорошо бы показаться сейчас на балконе, – предложил король Морелэнда.

– Совершенно верно, – согласилась королева, подхватила на руки свою любимицу Фидо-Кэти и направилась к большой занавешенной арке в конце зала.

Она отдернула раскачивающиеся широкие занавеси из сплетенных морских водорослей и вышла на балкон, а два короля следовали за ней по пятам. Но королева резко остановилась и слегка отшатнулась назад, так что мужу пришлось поддержать ее, обняв за плечи, когда с первого взгляда поняла: собравшиеся у дворца вовсе не были Глубинным Народом, кричащим в неожиданном, хотя и желанном порыве верноподданнического восторга. Там ряд за рядом стояли враги, ненавистный народ Морелэнда, великолепный и грозный во всем блеске победоносной войны.

– Это враг! – ахнула королева.

– Это мой народ, – сказал король Морелэнда. – Что мне в тебе очень нравится, дорогая королева, – ты согласилась на мир безо всяких условий, считая себя победительницей, а не потому, что легионы народа Морелэнда громыхали у твоих ворот. Могу я выступить от имени нас троих?

Получив согласие, морской король шагнул вперед и появился на глазах толпы на улице внизу.

– Мой народ, – произнес он громким, но мягким и очень-очень красивым голосом.

При этих словах морской народ посмотрел вверх, узнал своего давно потерянного короля и поднял крик, который был слышен за милю.

Король поднял руку, призывая к тишине.

– Мой народ, – продолжал он, – отважные жители Морелэнда, да будет мир отныне и навсегда между нами и нашими храбрыми врагами. Король с королевой этой страны согласились заключить безоговорочный мир, считая себя победителями. Если сегодня победа была за нами, давайте по крайней мере не уступим нашим врагам в щедрости и доблести.