Челси Кэмпбелл - Отчаянный и непобедимый Ренегат Икс

— Есть предложение, — объясняю я.

— Надеюсь, не руки и сердца, — ехидно произносит Амалия, складывая руки на груди и частично отворачиваясь от меня. — Ты же неудачник.

Гм. Предложить руку и сердце Амалии? Думаю, не стоит. Характер у нее слишком уж вспыльчивый, да к тому же, даже если не придавать особого значения этому фактору, все равно неприятно то, что у наших с ней детей было бы две бабушки и всего один дедушка. Это существенный минус.

— Я бы не хотел портить только что установившиеся между нами дружеские взаимоотношения, — говорю я. — Кроме того, ты же знаешь, я не любитель интимных отношений с домашними животными.

Рот Амалии раскрывается так широко, что можно сосчитать пломбы в зубах.

— Да не пошел бы ты…

В последний момент Амалия все-таки сдерживается, и конкретных директив, касающихся потенциального направления движения, я не получаю. Вероятно, после моей выходки с носком она решила, что я конченый извращенец и произносить при мне неприличные слова все равно что дразнить голодного куском колбасы. Плотно стиснув зубы, Амалия силится успокоиться и взять себя в руки.

— Послушай, — говорю я, убедившись, что завладел ее вниманием целиком и полностью, — я тебе не нравлюсь, и ты мне не нравишься.

Амалию, похоже, вторая часть заявления все-таки задевает, хотя заметно, что ей приятно осознавать, что у нас с ней общие чувства по отношению друг к другу, пусть и неприязненные.

— Я ничего не имею против твоей семьи, но я лучше глаза себе выколю шпажкой для морепродуктов, чем проведу у вас больше времени, чем меня заставит твой отец.

— Да пошел ты, Дэмиен.

— А мне казалось, ты спишь и видишь, как бы от меня поскорее избавиться. Ладно, как бы там ни было, предлагаю тебе совместно поработать над этим. Гордон считает, что мне необходимо преподать несколько «уроков супергеройства», в частности, научить меня летать. Но, строго между нами, мы оба знаем, что я — суперзлодей…

— А ты посмотри на свою руку, гений, — перебивает меня Амалия, саркастически усмехаясь, — у тебя там «X», а значит, еще неизвестно, кто ты на самом деле.

— Ты про это? — спрашиваю я, потирая большой палец. — Это вскоре изменится.

Амалия закатывает глаза.

— Тебе исполнилось шестнадцать раньше, чем мне, и ты, помнится, заявил, что всегда будешь первым. Ты что, все-таки надеешься, что научишься летать раньше меня? Чушь собачья.

— Я же уже сказал, что я не супергерой и никогда им не буду. И у меня хватит силы воли стать тем, кем я хочу быть.

Последнюю фразу я произношу, тыча пальцем в стол, чтобы подчеркнуть важность каждого слова:

— Я. Супер. Злодей.

Амалия тяжело вздыхает и пожимает плечами.

— Ладно, как скажешь, но папа думает, что тебе передались его способности.

Она пристально смотрит мне прямо в глаза, изучая реакцию.

— Алекс правильно сказал. Папа говорил об этом вчера вечером и утром, прежде чем уйти на работу. Но ты еще не проснулся, — добавляет она, намекая, видимо, на то, что мне следовало бы стыдиться своей лени. — Он придумал какой-то план. Сказал, что знает, «как придать тебе необходимое ускорение».

Досадливо морщусь. Даже само слово «ускорение» вызывает во мне желание забиться в укромный угол и тихо умереть. Нет, ну действительно, кто примет меня всерьез в качестве суперзлодея, если я буду уметь летать? Даже если «X» превратится со временем в «З», умение летать будет расцениваться другими злодеями как недостаток. Придется скрывать эту позорную тайну, а тайн и так у меня слишком много.

— Давай считать, что мы оба хотим, чтобы по окончании шести недель я не остался в вашем доме?

Амалия делает гримасу, без сомнения означающую, что ей будет крайне неприятно, если я застряну у них надолго.

— Слушаю тебя, — говорит она.

— Ты была старшей, а потом появился я и стал оспаривать первенство. Ясное дело, это несправедливо. Ты имеешь право на то, чтобы быть первой, согласна?

С этим Амалия не спорит. Слушая меня, она рассеянно отщипывает кусочки от бутерброда с арахисовым маслом и желе и скатывает из них шарики.

— Из-за того, что неожиданно в семье появился я, ты потеряла возможность достигнуть шестнадцатилетия первой, и значит, буква на твоем пальце, как ни крути, появится позже, чей на моем. Но я все-таки предлагаю тебе кое в чем меня обогнать: учиться летать первым я не хочу. Подумай сама, как еще ты можешь меня опередить? Мы вместе можем сделать так, чтобы такая возможность у тебя все-таки появилась.

В течение нескольких секунд Амалия обдумывает мое предложение.

— А какой тебе в этом прок? — наконец спрашивает она.

Я улыбаюсь.

— Как ты правильно заметила, остается малюсенький, крохотный шанс, что гены супергеройства, блуждающие во мне, скажем так, станут проблемой. А я бы не хотел доискиваться.

— Чего доискиваться? — спрашивает Амалия, двигая бровями в недоумении.

Я стараюсь в нескольких словах объяснить ей свое видение ближайшей перспективы.

— Умение летать исторически присуще супергероям. Если я освою его, для меня это будет огромным шагом назад, а если выяснится, что я все-таки унаследовал его сверхспособности, как считает старина Гордон, мне, возможно, уже никогда не удастся покинуть ваш дом. Я старший сын, следовательно, вполне возможно, они захотят отдать мне твою спальню на чердаке, так как она больше остальных. А тебе придется ютиться вместе с Джессикой всю оставшуюся жизнь.

Боже, как же лихо я научился лгать. Я же видел лестницу, ведущую на чердак — она невероятно крутая и расшатанная, к тому же перила практически отваливаются. Никогда в жизни, ни за какие блага я не поднимусь на чердак, даже если придется спать в тесной спальне Алекса до скончания дней моих. Но Амалии об этом знать не нужно.

Она глубоко вздыхает и закрывает глаза, как человек, понимающий, что, приняв мое предложение, он еще не раз об этом пожалеет.

— Ладно, — говорит она, — что я должна сделать?

— Хочешь поговорить со мной об этом? — спрашивает Гордон, держа в руках журнал, купленный мной по дороге из школы.

В журнале нет ничего непристойного — это обычный каталог гаджетов для злодеев или героев, имеющих склонность ко всяким высокотехнологичным штучкам. Хотя, глядя, как Гордон брезгливо держит его двумя пальцами, можно подумать, что он заражен чумой или чем-нибудь похлеще.

Я решил, что копить деньги на фальшивый отпечаток большого пальца слишком долго, и они нужны мне немедленно. В каталоге есть превосходный набор, позволяющий не только скрыть настоящий отпечаток, но и создать на пальце голограмму, имитирующую «З» или «Г» в зависимости от вашего желания. К нему даже прилагается пульт дистанционного управления, чтобы облегчить программирование. Стоит набор три тысячи долларов — сумма для меня заоблачная — поэтому придется купить дешевый суррогат, представляющий из себя обыкновенный колпачок из резины. Но сначала необходимо понять, как обстоят дела на банковском счете Гордона. Да, кстати, я решил приобрести фальшивый отпечаток — неважно, дорогой или дешевый — за счет моего дорогого свежеобретенного папочки. Почему бы ему не проявить любовь к сыночку, позволив ему воспользоваться своей кредиткой, пусть даже он об этом и не узнает? Он пропустил множество дней рождения, ему теперь лет сто расплачиваться придется. Нужно будет сходить в библиотеку и выйти в Интернет, чтобы посмотреть отзывы тех, у кого набор уже есть. Интернет, кстати, не роскошь, а средство общения; тем не менее в доме Тайнсов его нет.