Беттина Белитц - Невероятно пламенный

Кроме того Бирлапп, главный папин конкурент, на Рождество всегда закрыт, потому что берёт отпуск и едет на юга, чтобы подставить свой толстый живот лучам солнца. Папа не брал отпуска. Папа хотел всегда быть на месте, для своих клиентов. Поэтому я видела его не часто. В основном он сидел внизу, в своём подвале, а с того времени, как появился Леандер, я больше не посещала там папу. Леандер был в ужасе от подвала.

Ладно, может быть Джузеппе был прав. Когда выпадал снег, мы больше не могли заниматься паркуром. Но также я не могла себе представить, остановить тренировку совсем, пока погода снова не наладится. Может быть, существовали здания и парки, которые были так защищены, что мы всё-таки…

— Ах, вы слабаки, — фыркнула я. Одна снежинка! Это ничто! Но уже на мою шею опустилась следующая ледяная снежинка. Чёрт.

Сеппо, Билли и Сердан встали, потянулись, сплюнули на землю и один за другим похлопали меня по плечу.

— Увидимся в следующем году. Счастливого Рождества, Катц. — Правильно, ведь начались школьные каникулы. Моё настроение упало ещё сильнее. Никакой школы, никаких тренировок, никакого Сеппо. Так всё было просто. Нет, не было!

— Это не так! — крикнула я вслед Сеппо. — Мы увидимся на Новый Год! — Новый Год мы всегда отмечаем у Ламбарди в пиццерии, и в этом году будет так же. В противном случае моих родителей ждёт не приятный сюрприз.

Сеппо помахал рукой, не оборачиваясь. С наушниками в ушах и подчёркнуто кривоногой походкой мальчишки побрели в сторону станции электрички. Я осторожно осмотрелась, но Леандер уже проверил нет ли дети поблизости. Никого. Кроме двух старых бомжей на скамейке рядом с туалетным домиком, в парке никого не было и уже становилось темно.

— Не будь всегда такой навязчивой, — заблеял Леандер.

— Я не навязчивая!

— Нет, навязчивая. Я говорю тебе, у него в тридцать лет на спине будет шерсть. Не позже чем через пять лет она начнёт расти. И когда-нибудь волосы будут выглядывать спереди из под воротника… фу…

— Почему меня должна интересовать спина Сеппо? — ответила я холодно. По правде говоря, меня даже очень интересовала спина Сеппо. Всё в Сеппо интересовало меня. И это было хуже всего.

Леандер спрыгнул с дерева и потёр свои голые руки. Когда Леандер получил своё тело, он мог сам решать, как он будет выглядеть. Но на температуре своей кожи однако он сделал ошибку. Она была слишком высокой. У него можно сказать, была продолжительная высокая температура, что не особо беспокоило его. Но теперь, казалось, ему действительно было немного холодно. Кроме того он выглядел достаточно глупо. В середину зимы стоять в парке в ребристой майке и кожаной жилетке.

— Ты тоже не прямо таки модное совершенство, — сказала я, оглядывая его критически с головы до ног. Его джинсы были между тем порваны в нескольких местах, потому что у Леандера всё ещё были проблемы в правильном использовании своего тела, и он натыкался на стены и полочки. И он любил танцевать брейк-данс, что тоже не щадило штаны. В свою очередь брейк-данс он танцевал удивительно хорошо. Если играла музыка, то он никогда не спотыкался. Его майка выглядела немного неопрятной. А ботинки — меня удивляло, что он вообще мог ещё завязывать их.

— Тогда давай пойдём, походим по магазинам, — прошипел Леандер. — Я говорил тебе бесчисленное количество раз, что хочу сходить в магазин. Мне нужно что-нибудь с длинными рукавами.

— Об этом тебе нужно было подумать немного раньше. Кроме того я ненавижу шопинг. Ты это точно знаешь, — ответила я и направилась в сторону Хемсхофа. Леандер как всегда был настолько близко от меня, что я могла чувствовать запах геля для душа на его коже и его тепло. Леандер любил купаться под душем. Мне приходилось каждый раз сидеть рядом, чтобы мои родители не заметили ничего необычного, и я тратила между тем большую часть моих карманных денег на гель для душа и шампунь. Теперь я должна ещё ему и одежду покупать — нет, это мне не нравилось.

— Пожалуйста, Люси, — заскулил он. — Я мёрзну. Если мне холодно, то я не могу хорошо тебя защищать.

— А разве ты это когда-нибудь делал? — Леандер бросил на меня ядовитый взгляд, а я как всегда смотрела ему немного дольше в глаза, чем он этого заслуживал. У меня так получалось из-за того, что у него были глаза как у Хаски. Один зелёный, другой голубой. Очень голубой. По-зимнему голубой.

— Мы не можем ходить по магазинам. Там ведь везде подростки и дети.

— Не рано утром, — возразил Леандер. — Сейчас каникулы и утром все школьники дрыхнут.

Если мы встанем рано, тогда там будут только какие-нибудь бабульки. Блин, мне холодно! — Он действительно замерзал.

Его зубы стучали, а его кожа покрылась отсвечивающими голубым цветом мурашками. Я сразу подумала о том, как он появился передо мной в первый раз: совершенно голый и прозрачно-голубой. Только потому, что я настоятельно попросила его об этом, он вообще сделал себе одежду. Видимо он думал, что она ему не нужна. А теперь — дополнительные пожелания. Но я знала Леадера. Он будет так долго капать мне на нервы, пока я не сдамся.

— Я подумаю об этом, — сказала я неохотно, когда мы дошли до остановки. Электричка была уже переполнена и почти все пассажиры держали на коленях толстые сумки. Свободных мест не было, так что мне пришлось держаться за одну из свисающих с поручня кожаных петель. Леандер быстро, как молния, подтянулся к потолку и свернулся калачиком на багажной полке. Она зловеще заскрипела, когда электричка тронулась. Но другого места для него больше не было. Риск был слишком велик, что он прикоснётся к кому-нибудь. Напряжённо он огляделся.

— Я справлюсь сама, — сказала я тихо и старалась, когда говорила открывать рот как можно меньше. — Выходи на следующей остановке и лети домой!

У Леандера был очень хороший слух. Он несомненно меня услышал. К сожалению, у мужчины рядом со мной тоже был хороший слух. Вопросительно он обернулся. Я смотрела сквозь него и делала вид, будто ничего не было. С тех пор, как у Леандера появилось тело, это стало частью моей жизни, на меня иногда так смотрели, как будто у меня не все дома. Так же и мальчишки заметили, что я иногда смотрела туда, где ничего не было. И что я иногда улыбалась, без всякой на то причины. Или смотрела со злостью без видимого повода. Но им было всё равно. Я ведь была девчонкой, и мне было только 13 лет. Пффф. Ну и что, что только 13. Дэвид Белль хотел увидеть мой забег, и только мой. И он посчитал его «magnifique».

— Да я всех вас переплюну, — прорычала я, не обращая внимания на мужчину, который теперь обстоятельно меня разглядывал. Я наблюдала задумчиво за Леандером, как он над головами пассажиров одним махом выскользнул из двери, пробежал вниз по улице и после нескольких метров стал прозрачным, а зетом совсем невидимым.