Николай Пугач - Трудный день факира в джинсах

У стройплощадки водитель остановил самосвал.

— Выходи, факир, будешь показывать, куда мне пятиться, чтобы правильно высыпать груз. Сигналы, значит, такие: машешь рукой от себя — подаю самосвал назад, машешь на себя — еду вперед, влево рукой — подаю влево, вправо — значит, и я рулю вправо. Уразумел? Нацеливай! Свалим на место — облегчим работу строителей.

Емелька махнул рукой от себя. КрАЗ попятился, но не туда, куда надо, а на железобетонную ограду. Еще немного, и машина своротила бы ее. Емелька замахал рукой вправо. Самосвал послушно свернул вправо, но слишком круто, и едва не врезался в штабель плит. Емелька торопливо показал рукой влево, наконец остановил КрАЗ у места выгрузки. Вытер тюбетейкой вспотевшее лицо, извлек из кармана гальку. Пожонглировал, чтоб успокоиться.

Шофер вышел из кабины, осмотрел место выгрузки, невинно спросил:

— А почему у тебя уши покраснели?

Емелька для солидности ответил туманно:

— Слон потоптался, иголку искал…

— Что-то я слона не приметил…

— А его заяц спугнул, что за волком гнался.

Водитель тряхнул головой:

— Я вижу, ты за словом в карман не полезешь. Ладно. Молодец! Хорошо нацелил, будем сваливать.

Кузов самосвала медленно поднялся кверху, влажноватый песок свистнул, выплескиваясь на землю. КрАЗ облегченно подпрыгнул.

Когда сделали три ходки, шофер, высунувшись из кабины, сказал:

— На сегодня все, амба! Приходи завтра, съездим еще к цветным горам.

Застрочив сизым дымом выхлопных газов, самосвал уехал.

Емелька еще побродил по стройке, поискал в песке камешки, стараясь выбрать поаккуратнее, покруглее. Делать было решительно нечего. Солнце припекало. Емелька встал в тени под деревом, посмотрел на небо. Ни облачка. Вдруг прямо над собой в кроне тополя он увидел что-то темное, какой-то продолговатый предмет, по очертанию похожий на человеческую фигуру. Налетавший изредка ветер раскачивал ветки, мешал рассмотреть предмет получше. Внезапно, при очередном сильном порыве, ветки затрещали, Емелька едва успел шарахнуться в сторону, упал, быстро снова вскочил. Неподалеку из песка торчали… ноги кофейного цвета.

— Статуя вроде бы… — пробормотал Емелька, разыскивая глазами лопату или, на худой конец, палку. Вокруг ничего подходящего не было.

В скверике детского садика он заметил своего соседа по дому. Астроном Гелий Меркурьевич Коркин, больше известный среди соседей под именем Геля, что-то искал, раздвигая палкой кусты. Опустившись на корточки, он заглянул даже под штабель досок, перелез через деревянную оградку и подошел к Емельке.

— А почему ты не в пионерлагере?

— Был! У бабушки в деревне тоже был. А теперь хочу с батей дом строить.

— Так ты, выходит, занят строительством? Жаль, жаль! А я хотел просить тебя и твоих друзей о помощи.

— Так не робейте, говорите. Если сможем, то поможем.

— Конечно сможете! Интереснейшее дело! Найди кого-нибудь из своих друзей, знакомых, и через полчасика приходите в парк, что возле завода. Найдешь меня на скамейке у круглого озера. Добро?

— Годится! Был бы друг, найдется и досуг.

— Да! Тебе небольшой человечек не попадался? Ну, такой измятый, исковерканный, что уже и на человечка не очень-то похож.

— Нет, не видел, — подумав, ответил Емелька.

— Дело срочное, так что собирай ребят и приходи обязательно.

Сутулясь, Коркин ушел, а Емелька вернулся к своей находке. Так что же это такое? Емелька в задумчивости рыл носком ботинка ямку, а песок, осыпаясь, обнажал странный предмет, все больше и больше напоминавший человеческую фигуру.

— Действительно, статуя! Вот бы ее на школьном дворе поставить! — Он хотел смахнуть песок со странной фигуры, но испуганно отдернул руку. Шершавая поверхность была заметно теплее песка. Емелька еще раз осторожно потрогал находку.

— Твердая! Статуя все-таки… Но почему же теплая? Может, потому, что я счищал песок и она от трения нагрелась?

Емелька попробовал поставить фигуру на ноги. Но она оказалась настолько тяжелой, что не поддавалась. Емелька задумался. Что же такое изобрести, чтобы доставить ее на школьный двор?

Неожиданно вдалеке замаячила знакомая фигура. Витька — друг и одноклассник. Вот это удача! Емелька призывно помахал ему тюбетейкой.

— Вить! А Вить! Вали ко мне!

Длинный Витька в новом костюме, при галстуке, издали был похож на взрослого парня. Шел он важно, неторопливо, сунув руки в карманы брюк. Услышав голос друга, рванулся к нему. Не разбирая дороги, бежал по грязи, по лужам. У ног Емельки с разбегу бросился на песок.

— Вставай! Опять новый костюм обнашиваешь? Влетит дома.

— Ненавижу новое. В конце концов, я человек, а не манекен. Мать готова меня хоть каждый день одевать в новое: «Теперь другое дело! Ты чистенький, аккуратненький, как девочка». Будто я виноват, что мама ждала девочку, а появился, видите ли, я.

Когда Витька сердился, он говорил витиевато и длинно, подражая обстоятельной речи отца. Он лениво поднялся, небрежно смахнул с костюма песок и тут только увидел Емелькину находку.

— Откуда взялась эта странная физия? — мотнул он головой на фигуру.

— Не видишь разве? Из песка вылупилась. Помоги-ка ее вытащить.

Вдвоем они волоком стянули находку с горки песка вниз и поставили на ноги.

— Вить, ты ничего не замечаешь?

— А что? Вообще-то ты прав, чудная скульптура! Какая-то необыкновенная. Абстракция.

— Сам ты… Абстракция — это если не поймешь, то ли коряга, то ли самосвал, а здесь смотри: все ясно — голова, руки, ноги…

— Я бы не сказал. Присмотрись! Рот вроде ничего, нормальный. А голова? Сплошные глаза! На поясе цветные волдыри какие-то!

— Ну, отмочил! Не волдыри, а шарики от пинг-понга! Костюм, наверное, такой. Вроде купальника. Руки и ноги тоже нормальные.

— Какие же они нормальные. Ростральные колонны!

— Так это же девочка. Вот у Маринки из пятого «б» еще толще.

— А руки!

— Ну и что? Все равно понятно, что это рука с пальцами, — кипятился Емелька. И солидно добавил: — Аллегория это, а не абстракция. Скульптор кого-то себе так представил… Вообще этой девочке здесь не место. Еще столкнет кто-нибудь. Давай-ка поставим ее на плиты. А потом соберем ребят из нашего класса и унесем на школьный двор.

— Ты что, факир! Мы эту девчонку едва на ноги поставили, а ты — на плиты!

— Не варит у тебя котелок. Ты знаешь о свойствах рычага?

— При чем здесь рычаг?

— Эх ты, эники, беники ели вареники! Нужно уметь применять рычаг.

Разыскивая что-нибудь пригодное для рычага, Емелька думал: «Кто же из знакомых ребят остался в городе?»

Наконец Емелька нашел грязную с торчащими гвоздями доску. Положили ее на бочку, вдвоем втащили на нее скульптуру, закрепили проволокой и навалились на свободный конец. Доска изогнулась, затрещала, но не сломалась, и скульптура была поднята на штабель железобетонных плит.