Феликс Розинер - Расскажи мне, музыка, сказку

— Здесь и отдохнем, — сказал Тон-Тоныч. — Можно посидеть да потолковать, а потом и черникой полакомиться. — И, поставив портфель, он с удовольствием растянулся на траве.

— А мне сидеть и лежать не хочется. Я лучше сначала чернику пособираю, — заявила Наташа.

— Твоя воля! — легко согласился Тон-Тоныч. — Только, чур, далеко не уходи и давай хотя бы иногда аукаться.

— А-ау, а-ау-у... — спела Наташа снегурочкин мотив, и ей стало весело оттого, что вспомнилось вчерашнее.

Ягоды собирать было не во что, и приходилось все их отправлять в рот. А росло здесь черники видимо-невидимо. Это занятие — ползать по мшистым кочкам, обирать с кустиков черничины и не переставая жевать их — понравилось Наташе. И немудрено: часто ли городской девочке выпадает такое удовольствие?! Время от времени она, как Снегурочка, пела «а-ау, а-ау-у», и Тон-Тоныч отвечал ей. Скоро она забыла об уговоре аукаться и вспомнила о нем, лишь когда почувствовала, что живот набит ягодами доверху.

— А-ау! — уже не спела, а прокричала Наташа, но ответило ей только эхо. Крикнула она еще раз. «У-у...»—донеслось издалека и все стихло.

Так дело не пойдет, решила Наташа. Места заповедные, и встретиться с Лешим у нее нет никакого желания: вчера она на него достаточно насмотрелась. Больно уж он зеленый и прыгает как-то неожиданно. Лучше вернуться скорей на полянку, к Тон-Тонычу.

Она пошла прямо, прямо и...

Нет, не волнуйтесь: она не заблудилась. И ничего особенного не произошло. Наташа легко разыскала полянку, но только Тон-Тоныча там не оказалось. Лишь примятая травка напоминала о том, что вот здесь он лежал, а вот там, поодаль, стоял его портфель.

— Ах, синеглазая, не стоит удивляться, — раздался откуда-то сверху знакомый мурлыкающий голос. — Мой коллега, как это часто с ним бывает, поступил далеко не лучшим образом: он попросил меня дожидаться твоего возвращения, а сам пошел за боровиками.

Высоко, среди мохнатых еловых лап едва заметно поблескивала золотая цепочка, происходило там какое-то шевеление, но разобрать что-либо более подробно Наташа не могла.

— А главное, зачем ему понадобилось привязывать меня к этому дереву? Что я, собака, что ли? Не понимаю, — недовольным тоном продолжал Ученый Кот.— Ведь не затем же я привел тебя и его сюда, чтобы сразу же убежать?

Ученый Кот помолчал немного, видимо, для того, чтобы успокоиться, а затем спросил:

— Узнала ли ты это место, о синеглазая?

Наташа оглядела поросший ромашками пригорок. На той стороне его были кусты и березки, здесь, около нее — огромные ели...

— Это Красная горка, — сказал Ученый Кот. — Сюда на птичьих крыльях и прилетает Весна.

Наташа всплеснула руками.

— Ой, вот же где я вчера стояла! — обрадовалась она и перебежала чуть в сторону. — А вот отсюда Снегурочка вышла. Там Дед Мороз появился, здесь Леший прятался... Как же я сразу не узнала это местечко?

— Мудрено было бы узнать его сразу, — отозвался Кот Нестор. — Когда ты появилась здесь вместе со своими подружками-птицами, всюду лежал снег и горка выглядела совсем иначе.

— А туда, к оврагу, отвезли Масленицу, а вон там... — все не унималась Наташа и скакала вокруг полянки, без умолку щебеча и так взмахивая руками, будто опять стала птичкой.

— Уважаемый Нестор, — вдруг спросила она, когда снова оказалась под елью, на которой сидел Ученый Кот. — А кто она такая, эта Масленица? Я так и не поняла, почему берендеи прогнали ее со двора, завезли в лес и сами же пожалели, что она исчезла.

Наверху, среди ветвей, зашуршало, еловые лапы начали раскачиваться.

— О разумная и любопытная девочка! — послышался голос, наполненный необычайно довольным мурлыканьем. — Я ждал, что ты будешь расспрашивать меня о том Мире Сказочного Волшебства, где ты побывала вчера. Пока мы ждем моего коллегу Тон-Тоныча, я с радостью кое-что тебе расскажу...

Усевшись под елью, Наташа приготовилась слушать. Солнце, что забралось уже высоко на небосклон, освещало пригорок, кусты и деревья вокруг него; зеленели травы и листья, ослепительно сияли ромашки, и шмели перелетали с цветка на цветок, но в воображении Наташи рисовалась картина совсем иная. Послышалась та музыка, что звучала здесь, на Красной горке, среди холодной лунной ночи в самом начале весны, и потому яркая белизна ромашек перед глазами Наташи обратилась в искры снежинок, блещущих под светом луны, а деревья будто сбросили свой зеленый наряд, и сквозь прозрачные ветви стало видно далеко-далеко.

— В здешних местах, — говорил Ученый Кот, — люди жили еще в доисторические, незапамятные времена. Жили они среди густых лесов, стараясь селиться по берегам рек и ручьев. Лес, поле, река кормили их, давали им одежду и жилье. Тогда люди не отделяли себя от окружающей природы. Им казалось, что как они, живые люди, так и все в природе — будь го дерево, цветок, облако или ручей — может чувствовать, дышать, говорить... Казалось людям, что пень может обернуться лешим—лесным духом, что девушка—дочь подводного царя может стать плавно льющейся рекой. В те давние времена мир представлялся людям заселенным многочисленными духами, странными фантастическими существами. Они верили в них, как верили в тех богов, о которых, помнишь, я уже рассказывал тебе?

— Помню, — сказала Наташа. — О Перуне, о Яриле-Солнце и о Леле, который приносит счастье жениху и невесте.

— Прелестно! — сладко промурлыкал Ученый Кот, и Наташе нетрудно было вообразить, как его зеленые глаза прикрываются от удовольствия. — Я рад, что ты все запоминаешь.

В древности человек не знал, какие силы управляют природой: отчего, например, движутся по небу солнце, луна и звезды, куда бегут облака, почему льются на землю дожди и падает снег, почему зима сменяется весной, все в мире оживает, цветет, к осени отцветает, а потом погружается в сон — и вновь приходит зима. Но, зная о законах природы намного меньше, чем сегодня, люди и тогда не хуже нынешних умели чувствовать красоту. Радуясь весеннему теплу, они украшали жилища первой зеленью, плели и дарили друг другу венки из цветов; ощущая живую силу солнечного света, рисовали на парусах своих лодок яркие, окруженные лучами диски. Поклонение какому-нибудь божеству или духу рождало также и красивые обычаи. На праздниках, например, в честь солнца или весны, люди пели, плясали, затевали игры. Песни, пляски, игры, которые заводились в такие дни, так и называют — «обрядовыми», потому что в давние времена они были не столько развлечением, сколько частью «обряда», то есть обычая отмечать праздник по обязательным правилам.

И ты, девочка, побывав у берендеев, увидала различные обряды древних людей. Первым из обрядов была Масленица. Ты застала берендеев, когда они Масленицу провожали... Но проводы этипроисходили в самом конце праздников, посвященных Масленице. Сперва Масленицу встречают, и ее встреча — это праздник наступающей весны. Знаешь ли ты, девочка, когда к древним людям приходил Новый год?