Шарль Перро - Сказки [для взрослых]

Лакей на то согласился и обещал свое слово сдержать.

Через несколько минут появилась Пеструшка, заметила королеву с ее пирогом, а та притворилась, будто съесть его хочет.

— Что ты там делаешь, Милка-Замарашка? — спросила она.

— Госпожа моя, — отвечала Флорина, — кушаю я астрологов, музыкантов да лекарей.

В тот же миг птицы принялись петь благозвучней сирен; а потом все сразу закричали:

— Дайте монетку, а мы судьбу вам предскажем!

А одна из уток, которая в середине сидела, громче других прокричала:

— Кач! Кач! Кач! Я — великий врач! Нет меня полезней ото всех болезней, всякую хворость мигом излечу, только от любви лечить я не хочу!

Пеструшка рот разинула от удивления, никогда она еще такого чуда не видала. И начала она восклицать:

— Ну и пирог! Ну и пирог! С места мне не сойти! Хочу, чтоб он был мой! Эй! Эй! Ну-ка, говори скорей, Милка-Замарашка, что тебе за него дать.

— Переночевать бы еще ночку в Говорящем Кабинете, — ответила Флорина, — а больше ничего мне не нужно.

— Ладно уж, — сказала великодушно Пеструшка (развеселилась она, получая пирог такой удивительный), — так и быть, получишь сверх того целый золотой пистоль.

Флорина, еще более довольная, чем раньше, так как она теперь надеялась, что король услышит, поблагодарила и вышла.

Как только настала ночь, провели ее в кабинет, и желала она пламенно, чтобы дворцовый лакей сдержал свое слово и вместо сонных капель чего-нибудь другого королю налил и сон его разогнал. Подождала она того, чтобы все заснули, и принялась за свои жалобы.

— Скольким я опасностям подвергалась, тебя искавши, — говорила она, — а ты меня избегаешь и на Пеструшке хочешь жениться! Что сделала я тебе, жестокий, что ты все свои клятвы позабыл? Помнишь ли ты о своем превращенье, о моей доброте, о наших нежных беседах?

И почти все разговоры их повторила она слово в слово, и память ее доказывала, как дороги они были ей.

А король вовсе не спал и так ясно слышал и голос Флорины, и каждое слово ее, что понять не мог, откуда идет тот голос. И тут сердце его, исполнившись нежностью, так живо напомнило ему несравненную его принцессу, что с той же горечью ощутил он разлуку с ней, как в тот миг, когда его ножи на кипарисе изранили. И стал он тоже, вспоминая ее, говорить.

— Ах, принцесса, — говорил он, — как жестоко вы обошлись со своим обожателем! Возможно ли, что вы предали меня нашим общим врагам?

Услыхала Флорина его речь и отвечала ему, что ежели бы он соизволил выслушать Милку-Замарашку, так она бы ему все те тайны открыла, в которые он до сих пор проникнуть не мог. В тот же миг кликнул нетерпеливый король своего слугу и попросил тотчас же отыскать и привести к нему Милку-Замарашку. А слуга на то ему ответил, что это дело нехитрое, потому что она спит в Говорящем Кабинете.

Король не знал, что и подумать: можно ли поверить, чтобы такая великая королева, как Флорина, замарашкой переоделась? И можно ли поверить, чтобы у Милки-Замарашки голос был королевы и все бы ее тайны она знала, коли бы не была она самой королевой? В таком недоуменье поднялся король с ложа, оделся поспешно и потайным ходом спустился в Говорящий Кабинет. И хоть королева на ключ его заперла и ключ вынула, но у короля свой был, который все двери во дворце отпирал.

Видит он, что она в легоньком платьице тафтяном, которое она под своими лохмотьями носила, а чудные ее волосы по плечам рассыпались. Лежала она на постели, а издалека лампа чуть светила. Чуть только вошел король и узнал ее, загорелась в нем прежняя любовь, забыл он свои обиды, бросился он к ее ногам, оросил ее руки слезами и думал, что умрет от радости и от горя и от тысячи мыслей, которые проносились у него в голове.

Королева не меньше его взволновалась, стеснило ей сердце, еле вздохнуть могла. Долго смотрела она безмолвно на короля, а когда набралась сил заговорить, уж не стала его упрекать: так радостно было ей его видеть, что забыла она про все свои жалобы. Наконец они объяснились, оправдались друг перед другом, пробудилась их нежность, и только одно их смущало — мысль о фее Суссио.

Но в этот миг вдруг перед ними появился королевский доброжелатель-волшебник вместе с той знаменитой феей, которая дала Флорине четыре яйца. Поздоровавшись с ними, они объявили, что, заключив друг с другом союз на пользу короля с королевой, победили они фею Суссио и теперь уж их свадьбе ничто не помешает.

Легко представить себе радость юных влюбленных. Только день занялся, по всему дворцу объявили о том, и все были в восторге видеть Флорину. Узнала о том и Пеструшка, прибежала она к королю — и каково-то было ей увидать там свою соперницу! И только она рот открыла, чтобы ее изругать, как появились волшебник с феей и тут же превратили ее в пеструю свинью, так что она по-прежнему Пеструшкой осталась и могла хрюкать, если и не ругаться по-прежнему. Хрюкая, побежала она со всех ног на скотный двор, где все стали над ней хохотать и тем уж совсем довели ее до отчаяния.

А король Очарователь и королева Флорина, освободившись от столь ненавистной особы, ни о чем больше и не думали, как о своей свадьбе. До чего та свадьба была пышной да веселой, рассказать нельзя. А они неописуемо были счастливы, соединившись после таких долгих испытаний.

Шарль Перро родился в 1628 году. Происходил он из буржуазно-чиновничьей семьи, был адвокатом, служил также архитектором в ведомстве „королевских построек“.

С 1653 г. в печати начали появляться различные стихотворные произведения Перро. В 1671 году он был избран членом Французской Академии, т. е. официально признан крупным поэтом.

В 1687 году Перро прочитал на заседании Академии свою поэму „Век Людовика Великого“, в которой проводит мысль о том, что современники не уступают древним ни в науках, ни в искусствах. Эта поэма вызвала ожесточенную борьбу по вопросу о преимуществах античности и современности.