Шарль Перро - Сказки [для взрослых]

Сентив(ор. с., стр. 71—101), соглашаясь с этим толкованием сказки, особенно подчеркивает ритуальный момент в ней, а именно — запрещение прясть под Новый год. Однако запрещения прясть в сказке, собственно, нет: сказка говорит о неизбежности судьбы, а не о том, что пострадает тот, кто будет прясть в не подобающее для этого время. Нам кажется поэтому, что объяснение Сентиваздесь является особенно натянутым. Но мифологического значения данной сказки отрицать никак нельзя. Вера в волшебство и в предсказания, мысль о длительном чудесном сне и возможности чудесного пробуждения, рождение во сне детей — все это, конечно, следы примитивного мировоззрения. Возможно допустить, что сказка действительно связана с олицетворением засыпающей и вновь возрождающейся природы.

Вторая часть сказки Перро — о преследовании красавицы и ее детей свекровью — имеется не во всех вариантах; с другой стороны, нередко она встречается в сказках иного содержания.

Арне-Андреев, 333 А.

Больте-ПоливкаI, с. 234–237, № 26.

АндерсонII, с. 35–36, № 30; с. 36, № 31; с. 56, № 45; III, с. 45–48, №№ 84–86.

Сюжет „Красной Шапочки“ не принадлежит к числу особенно распространенных; в русском и украинском материале, например, подобные сказки нам неизвестны, за исключением нескольких записей от школьников, а последние взяли несомненно эту сказку из книг. Устные варианты этой сказки известны в Португалии, Франции, Италии, Германии;, Бельгии, Венгрии, Трансильвании и Латвии; очень сомнительны и далеки отдельные тексты в других странах (шведские, финские, эстонские). Текст Перро является древнейшим из известных нам; вероятно, в ряде случаев он оказал влияние и на фольклорные тексты. В фольклорных записях окончание нередко благополучное: волка убивают, бабушка и Красная Шапочка выходят из него живыми (так, например, в варианте, помещенном в сборнике бр. Гримм); в некоторых вариантах (французских и итальянских) волк заставляет Красную Шапочку есть тело ее бабушки и пить ее кровь (в качестве вина). Известны голландские картины с изображением истории Красной Шапочки по Перро — см. Ван-Хёрки Бекеноген [14] Van Heurck et Boekenoogen . L’imagerie populaire flamande. 1910, стр. 464, 511, 687, 927. ; Л. Тикдал немецкую обработку сказки Перро в I860 г.

Представители мифологической школы видели в сказке изображение небесных явлений. Так, Гиацинт Гюссон [15] Hyacinthe Husson . La chaîne traditionnelle. Contes et légendes au point de vue mythique. Paris, 1874, стр. 7–9. видит в Красной Шапочке олицетворение зари, а в волке — олицетворение солнца, поглощающего эту зарю, хотя в других случаях волк оказывается олицетворением темноты или зимы. А. Лефевр(стр. LXV–LXVI) формулирует смысл сказки таким образом: „Заря, вестница жизни, внезапно настигнута и уничтожена солнцем“ или: „Свет в его движении прегражден облаком или ночью“. Г. Фридрихс [16] G. Friedrichs. Grundlage. Entstehung und genaue Einzcldeutung der bekanntesten germanischen Mürchen, Mythen und Sagen. Leipzig, стр. 79–81. видит в бабушке, матери и Красной Шапочке зарю солнца, месяца и Венеры, а в волке — самый месяц. Натянутость и надуманность подобных толкований сами по себе очевидны.

Иначе ставит вопрос Сеитив(стр. 215–229). Он видит в Красной Шапочке „майскую королеву“, характерным признаком которой является головной убор из цветов; бабушка — также „майская королева“, но прошлогодняя. Подарки Красной Шапочки бабушке — типичные майские ритуальные кушанья.

Волк — обрядовое олицетворение зимы, которая пытается еще побороть лето; спасение Красной Шапочки естественно, так как лето все же торжествует победу. Во Франции последний эпизод отсутствует, так как и самый обряд упрощается в более мягком климате и у более добродушного населения; волк мог быть заменен в обрядовом действе молодым человеком, преследующим девушку, а в таком случае понятно становится и нравоучение Перро (стр. 228–229).

Не отрицая вообще значения обрядовых моментов для возникновения сказок, мы считаем и это объяснение в данном случае натяжкой. Крайне трудно связать сложный рассказ с теми данными, какие приводит Сентив: вся история с волком в обряде не находит себе параллели и разъяснения. Нечего уже и говорить о том, что совершенно невозможно выводить непосредственно сказку Перро и даже ее нравоучение из обряда: Перро взял сказку из устной традиции, а нравоучение придумал сам.

Но в сказке можно все же отметить элементы, восходящие к очень древним представлениям анимистического характера: показательны в этом отношении разговоры волка с девочкой и с бабушкой и оживление девочки и бабушки в ряде вариантов. Однако сказка в целом, вероятно, принадлежит уже эначительно более позднему времени; поэтому, в частности, и параллели к ней сравнительно немногочисленны.

Арне-Андреев, 311.

Больте-Поливка1, с. 398–412, № 46.

АндерсонIII, с. 40–42, № 80.

Сказка эта известна по всей Европе, в Палестине, в Индии, в Центральной Африке, в США и в Гренландии у эскимосов; древнейший известный текст принадлежит именно Перро.

Обычно сказка является в более сложном виде, чем у Перро: две сестры нарушают запрещение мужа и входят в запретную комнату; они погибают; третья сестра благодаря своей хитрости избегает опасности; она находит и оживляет трупы своих сестер, а затем поручает самому убийце отнести их в корзине в дом родителей; сама она убегает, нарядившись птицей, и т. п.; убийца подвергается наказанию (таково изложение сказки, например, в сборпике бр. Гримм). Героем сказки оказывается колдун, сам дьявол, иногда разбойник (нередко наблюдается контаминация со сказкой о невесте разбойника), в скандинавских и русских вариантах — волк и медведь (см., например, Д. К.Зеленин. Великорусские сказки Вятской губернии. П., 1915, стр. 69–70, № 16). В ряде случаев фольклорные варианты создавались на основе сказки Перро (см. Больте-ПоливкаI, с. 404–409).

В Синей Бороде Перро видели иногда историческое лицо, а именно бретонского дворянина Жиля де-Лаваль, маршала Рецкого, носившего прозвище Синяя Борода и казненного в 1440 г. за убийство детей. ( Боссар [17] Bossard . Gilles de Rais, 1885. , Лемир [18] Lemire. La Barbe-bleue de la légende et de l'histoire, 1886. , Себилло [19] Sébillot . Folke-lore de France. IV, c. 354; „Volkskunde“ XVII, c. 75. ).

Сснтив(стр. 360) оспаривает это предположение, Больте-Поливка— также (стр. 409). Возможно, что имя Синей Бороды вошло в сказки действительно в связи с этим историческим лицом, но дальнейшей связи сказки и истории нет, и, конечно, сказка древнее по своему происхождению. К тому же имя Синей. Бороды могло войти в сказку и иначе: в XVI веке это имя означало человека с пссиня-черной бородой, и такие люди считались соблазнителями девушек ( Больте-ПоливкаI, с. 409). В сказках, кроме Перро, имя это встречается сравнительно редко.