Лиза Адамс - Король-лев и его верные друзья

Все с удивлением посмотрели на Симбу.

– Друг мой, не думал, что ты такой философ, – удивился Пумба.

Все на некоторое время замолчали. Слышно было, как стрекочут цикады, а в реке плещется рыба. Теплый ветер издалека донес рычание льва, вышедшего на охоту.

Томи вздрогнула и обратилась к друзьям с вопросом:

– Кто теперь будет рассказывать историю?

– Давайте я, – сказал Тимон. – Еще никто не слышал рассказ о том, как я оказался здесь. Дорога в это райское местечко, где я стал независимым, была довольно долгой. Я родился далеко отсюда. Мои родители жили в замечательной сухой норке. Вокруг было вдоволь еды. У меня было много братьев и сестер. Нам было весело, и мы прекрасно ладили. Однако наше счастье продолжалось недолго. Наступил сезон дождей. С неба пролилось столько воды, что нашу норку затопило, и нам пришлось ютиться на ветвях поваленного дерева. А дождь все шел и шел... Мы были голодны и грызли кору дерева. И вот наступила ужасная ночь, которая сделала меня одиноким. В тот вечер быстро стемнело, и суровый ветер со свистом проносился над нами. Где-то вдалеке глухо рокотало небо. Ветер становился все сильнее. Он гнал огромные черные тучи, ломал и выворачивал деревья. Поверьте мне, это было ужасно. От страха я полез повыше, потому что вода подобралась совсем близко. Мои братья не решились подняться за мной. Они боялись, что ветер сбросит их в воду, и изо всех сил цеплялись за дерево.

Тучи набегали и громоздились друг на друга, подгоняемые свистящим ветром, и когда тьма стала совсем густой и непроницаемой, страшный порыв ветра оторвал ветку, на которой сидели мои братья с родителями, и бросил их в бурлящий поток. Они кричали, просили о помощи, но никто не мог им помочь. От страха и бессилия я кусал себя за лапы, даже хотел броситься в воду, чтобы умереть вместе с родными. Но что-то вдруг подсказало мне, что я должен цепляться за жизнь. Я должен жить, потому что мои папа и мама этого хотели. Волны уносили их все дальше и дальше, а они звали на помощь и кричали мне: «Держись крепче, Тимон».

Тимон замолчал. Из его больших красивых глаз катились слезы.

– Тимон, дружище, мне очень жаль, что так случилось, – произнес Симба. – У каждого своя беда.

– Твои родители были правы: надо стараться выжить во что бы то ни стало. Так устроена жизнь. На каждом шагу нас подстерегает опасность. Нужно уметь избегать ее, оставляя позади все неприятности, – сказал Пумба.

– А что было дальше? – поинтересовалась Томи.

– А дальше, – продолжил свой рассказ Тимон, – дождь кончился. Обессиленный, я лежал на большой ветке, когда услышал, что вверху что-то шевелится. Я был так измучен, что не мог поднять головы. Кто-то дотронулся до меня прохладной лапой и спросил: «Эй, Тимон, ты жив?» По голосу я узнал мою тетю Хел и обрадовался. Оказывается, она сидела веткой выше и все видела. Прижавшись к ней, я расплакался, а она принялась утешать меня. Наконец прошла эта кошмарная ночь. А утром тучи исчезли и выглянуло долгожданное солнце. Мы отогрелись, но целый день пришлось сидеть на дереве, потому что вокруг была вода. Только к вечеру мы смогли спуститься на землю. Мы сразу пошли искать еду, а по дороге встретили несколько сусликов, у которых во время наводнения погибли родители. Так Хел стала многодетной матерью. Она вырыла большую просторную норку, где мы все поселились. Хел оказалась очень строгой: она не разрешала вставать ночью, чтобы поесть, много болтать или гулять. Даже выйти подышать было не так просто. Нельзя было приносить в наш дом разных жучков, которые мне всегда нравились! Я должен был умываться и есть в одно и то же время. Разве можно вспоминать об этом без слез, – и Тимон снова смахнул слезу. – Часто я останавливался у большой лужи и смотрелся в нее, как в зеркало, пытаясь прочитать тайну своей жизни, и вздыхал: «Один я на свете. О жестокий мир!» Я повторял эти горестные слова до тех пор, пока не становилось немного легче. Я был одинок, как это часто бывает со всеми, кто наделен своеобразными дарованиями. Никто меня не понимал, а сам я себя понимал еще меньше. Разумеется, я сразу заметил разницу между собой и другими сусликами. Она состояла, главным образом, в их неспособности удивляться и радоваться новому. Я мог, например, спросить Хел, почему все на свете так, как есть, а не иначе.

– А разве так, как сейчас, плохо? – удивлялась Хел. – Странный ты, Тимон.

Она никогда не беседовала со мной, и я все больше и больше убеждался, что ей просто хочется отвязаться от меня. Другие суслики никогда не задавали таких вопросов. Я мог спросить у Хел:

– Почему я – это я, а не кто-нибудь другой?

– Это несчастье для нас обоих! Ты умывался? – как обычно, отвечала она на мои вопросы.

В конце концов все это мне изрядно надоело. Я решил, что уже достаточно взрослый для того, чтобы жить самостоятельно. Однажды ночью, когда все уснули, я тихонько вышел из норки и побежал куда глаза глядят. Я бежал, пока не устал. Хотелось спать, но я боялся, что если усну, утром Хел найдет меня, и придется снова терпеть ее придирки. Я побрел дальше. Всю ночь я шел по незнакомой мрачной местности. Даже сейчас мне жаль себя! Я шел, не смея остановиться, даже посмотреть по сторонам. Кто знает, что может появиться из мрака! Я пытался подбодрить себя словами: «Я – смелый! Мне нисколько не страшно!..» Но мой голос дрожал, словно хотел напутать меня еще больше. Была непроглядная ночь, густой туман накрыл кусты и камни, превращая их в бесформенные чудовища. Они надвигались на меня, простирали ко мне лапы... Мне было так жаль себя! Даже неприятное общество Хел на короткий миг показалось мне утешением. Но вернуться назад – никогда!

Наконец ночной мрак стал рассеиваться. Всходило солнце. На моих глазах происходило нечто необыкновенное. Туман зарделся, стал розовым. Мир вмиг преобразился и стал добрым. Я застыл, наблюдая, как исчезает ночь. Наступило мое первое утро. Оно принадлежало только мне! Друзья, представьте мою радость и торжество. Я поднял торчком уши, задрал мордочку и исполнил танец свободного суслика. Подумать только! Не надо больше умываться и есть в одно и то же время, ни перед кем не нужно вилять хвостом. Лучи солнца искрились, и сквозь редеющий туман я увидел дорогу, которая вела прямо в большой мир, в мою новую жизнь, которая, как я считал, должна быть необыкновенной. В таком приподнятом настроении я пребывал до вечера. Надвигающиеся сумерки ничуть не беспокоили меня. Ветер овевал каким- то незнакомым, приятным запахом, а я все шел и шел. Вконец утомившись, я свернулся клубочком на земле и поджал под себя холодные лапки. Засыпая, я подумал: «Завтра найду себе уютный уголок».

Проснувшись, я обнаружил, что нахожусь в новом, совершенно незнакомом зеленом мире. Я встал и пошел дальше навстречу своей судьбе в надежде, что она не будет ко мне жестокой. Вдруг я почувствовал, что очень проголодался, и стал искать, что бы съесть. Мне повезло, еды здесь было достаточно. Я так увлекся завтраком, что не заметил большого зверя, который дремал под деревом. Распевая песни, я неожиданно налетел на него. Он вскочил и уставился на меня. Я так оробел от страха, что замер на месте, не успев предпринять ничего для своего спасения.