Лиза Адамс - Король-лев. Новые подвиги

Подобного Сатхе ни в джунглях, ни в саванне не встречалось. Этот дракон был воплощением страха и зла для всего живого. Даже могучие слоны избегали его, потому что было достаточно одного укуса – и огромный слон падал замертво.

Искать встречи с Сатхой, тем более в одиночку, было для Симбы равносильно самоубийству. Однако взглянув на молчавшего бобра, Симба встрепенулся. Разве он один? С ним его друг Толлан, болотный бобер, готовый разделить смертельную опасность. Симба с благодарностью посмотрел на Толлана.

Трудно выразить словами чувство духовного братства, которое играло исключительную роль в жизни любого обитателя джунглей или саванны. В мире, где столько опасностей, столько врагов, наделенных острыми когтями, клыками или рогами, где любой может нанести смертельный удар, инстинкт братства очень силен. Он столь же необходим, как и сердце. Иначе и быть не должно. Только так можно выжить в этом суровом мире.

Симба заглянул в глаза Толлана и почувствовал, что мужество и вера в свои силы вновь возвращаются к нему: он не один. Рядом бьется мужественное сердце его друга. И тогда в голове Симбы сначала туманно, а затем все более отчетливо стал складываться план предстоящей битвы. Он тут же обсудил его с Толланом. Бобер долго хмурился, но в целом план одобрил, и друзья сразу же приступили к его реализации.

Среди густых деревьев, растущих у самого края зловещей низины, они нашли охотничью тропу Сатхи и решили поставить здесь западню. Бобер после не долгих колебаний выбрал огромное дерево с мягкой волокнистой древесиной, но очень толстым и тяжелым стволом. Тут же он принялся грызть его своими острыми резцами и свалил так, что его верхушка упала на ветви дерева поменьше, которое росло по другую сторону тропы. Эту работу Толлан проделал очень искусно и быстро. Затем он вытесал тонкий, но очень крепкий кол и с помощью Симбы подпер им верхушку упавшего гиганта. После того, как бобер срезал дерево- опору, тяжеленный ствол лег на кол, глубоко вогнав его в землю. Друзья знали, что стоит потянуть за длинную и прочную лиану, привязанную к колу, как ловушка сработает. Закончив работу, они присели отдохнуть.

– Ну что ж, – наконец промолвил Король-Лев, – осталась самая малость. Погибнуть нам предстоит или спастись, но мы сделали все, что в наших силах.

– Вы правы, Ваше Величество, – отозвался Толлан. – Если мы погибнем, родные сэкономят на наших похоронах.

– Ах Толлан! – воскликнул Король- Лев. – Вечно ты ноешь, будто всего на свете боишься, а ведь ты храбрее многих. Ладно, на всякий случай, прощай.

С этими словами Симба углубился в джунгли. Вскоре он достиг логова Сатхи и громко зарычал:

– Где ты прячешься, жалкий трехглавый червяк? Не слишком ли сладко тебе спится в этой грязной, вонючей луже?

Вдруг удушающая, отвратительная вонь ударила в ноздри. Из серого тумана показались, раскачиваясь из стороны в сторону, огромные головы Сатхи. Раздвоенные языки высовывались и прятались обратно в пасти, три пары огромных желтых глаз холодно и оценивающе вглядывались в Короля-Льва. Симба отшатнулся и бросился прочь. Он больше не испытывал страха, лишь возбуждение охватило его. Дракон, ускоряя бег, последовал за Львом. Его огромное тело, подобно морской волне, перекатывалось через поваленные стволы. Слышен был лишь топот чудовищных лап, от которого сотрясалась земля. Король-Лев бежал изо всех сил, зная, что долго это продолжаться не может. Скоро Сатха нагонит его, и тогда спасения не будет. Симба мчался по тропе, прислушиваясь к приближающемуся топоту за спиной.

Сатха уже почти нагнал его. Когда Симба обернулся, под наклоненным деревом уже скользило огромное блестящее тело врага. В этот момент притаившийся в засаде Толлан изо всех сил отчаянно рванул лиану. Огромное бревно с грохотом обрушилось на чешуйчатое тело трехглавого монстра. Чудовищный удар переломил дракону позвоночник, но гигантское тело продолжало извиваться, отвратительный хвост косил деревья как траву. Сатха взревел так, что у Симбы подогнулись ноги, а Толлану заложило уши. Живая гора ревела, ворочалась и сотрясала обрушившийся на нее ствол. В конвульсиях дракон выгнул покрытые чешуей шеи и разинул все три пасти, обнажая длинные клыки. Яд, стекавший с них, насквозь прожигал землю. Сатха смотрел на Короля-Льва с такой ненавистью, что тот поневоле вздрогнул. Дракон понял, кто поймал его, и задыхался от бессильной ярости, не в силах дотянуться до противника.

Вдруг Симба увидел, что цвет тела чудовища меняется. По нему пробежала волна жуткой синевы. Тело дракона содрогнулось в предсмертных конвульсиях, подобно землетрясению, горящие ненавистью глаза погасли и, наконец, высоко вытянутые головы тяжело рухнули на землю. С Тарзинским монстром было покончено.

Воцарившуюся тишину прорезал взволнованный голос Толлана:

– Ваше Величество, где вы? Я хотел бы услышать ваш голос. И не пытайтесь ничего приукрашивать, я хочу узнать все сразу. Вы погибли? Чудовище откусило вам голову?

При этих словах в душе Симбы словно прорвалась плотина, и он захохотал как безумный, заразив безудержным смехом бобра.

– Ну что, Толлан, все-таки развеселило тебя наше путешествие? Ты так хохотал, что я готов предложить тебе путешествовать и дальше. Уверяю, ты еще не так посмеешься.

– Ах, Ваше Величество, – последовал хмурый ответ, – теперь, когда я знаю, при каких обстоятельствах мне становится смешно, я решил провести остаток жизни в тоске и печали. Поверьте, это гораздо полезнее для здоровья.

Холодный ветер, проснувшийся на рассвете, бесцеремонно играл ледяными пальцами в гриве Короля-Льва. Солнце показалось на горизонте, от песка веяло ночным холодом. Порывистый ветер вдруг стал влажным в столь безводной и каменистой местности. С запада надвинулись грозные свинцовые тучи, и с неба отвесными потоками стал хлестать дождь.

Бородавочник Пумба, изрядно похудевший за последние дни, но все такой же весельчак, подпрыгивал как мячик под теплыми дождевыми струями. Тимон, неразлучная подружка увальня Пумба, широко раскрыв изумленные глаза, наблюдала, как ссохшаяся земля, словно живая, приподнялась, расслоилась, и наружу вылезла здоровенная лягушка. Через несколько минут такую же картину можно было видеть повсеместно. Пробудившиеся к жизни существа спешили к стремительно разрастающимся лужам. Вот уже вокруг раздавался нестройный лягушачий хор: женихи-самцы громогласно подзывали невест.

Тимон восторженно закричала:

– Да это же просто праздник!

С этими словами она вслед за Пумба стала отчаянно гоняться за самыми толстыми экземплярами, потому что почти три дня все ее меню составляли сухие тараканы.