Александр Кишкин - Мишки-гамми и принц-дракон

Несколько раз принцу-дракону уже доводилось выручать своих друзей из рук охотников. Пока что все обходилось довольно гладко: охотники, завидев Гасса, сразу бросали оружие и, не выказывая больше никаких агрессивных намерений, убегали прочь.

– Долго так продолжаться не будет, – сказал однажды Ворчун. – Рано или поздно люди очень сильно обидят кого-нибудь из вас.

– Но почему? Ведь Гасс такой сильный! – воскликнул Малыш.

– Близятся нехорошие времена, дети, – ответил Ворчун, – когда случаются самые невероятные и самые неприятные вещи.

Малышу, Толстяку, Солнышку и Гассу запретили выходить за пределы долины.

Дракон ночевал на открытом воздухе. Когда шел дождь, он забирался в землянку, которую совместными с Ворчуном усилиями расширил до необходимых размеров. Однажды поздним вечером Колдун нашел принца около землянки, и попросил его, чтобы тот зашел к нему в кабинет.

– Однако ты растешь, малыш, – улыбнулся он, когда обнаружил, что Гасс просто не пролезет в дверь кабинета.

– Может, поговорим на улице? – предложил принц.

– Давай.

Колдун разжег костер и предложил Гасси присесть. Дракон выломал засохший ясень и, бросив его рядом с костром, уселся.

– У меня к тебе есть важное, почти что взрослое дело, – сказал Колдун.

– Я слушаю вас.

Старейшина гамми зачем-то поднял с земли высохшую еловую шишку и начал теребить ее в руках.

– Гасс... – начал он. – Ведь я никогда не надоедал тебе расспросами насчет твоих родителей, верно?

– Верно, дедушка.

– Я не окунал тебя в твое прошлое. Я правильно говорю, Гасси?

Тот кивнул.

– И вот в этот тяжелый для нашей семьи и для всего волшебного края час я решаюсь все-таки спросить тебя, Гасс: ты был сыном короля Элдуина, верно? Только «да» или «нет», малыш.

– Я забыл, – ответил дракон. – Честное слово, я не помню, кто мои родители.

Колдун досадливо поморщился.

– Да, это я распорядился поить тебя усни-травой, которая хорошо прочищает клетки мозга... Я подозревал, что причиной твоего плохого самочувствия являются вовсе не раны от копий гномов, а нервное истощение. Потому я был уверен, что в твоей памяти сидит какая-то мысль, которая подтачивает твое здоровье... От нее-то, от этой мысли, я и пытался избавиться.

– Наверное, это вам удалось, Колдун, – ответил Гасс. – Потому что сейчас я при всем желании не смог бы сказать вам, в чем эта мысль заключалась.

Внимательно посмотрев на принца, Колдун сказал:

– Я не сомневаюсь в своем диагнозе, малыш. Я думаю о судьбе твоих сородичей в Королевстве Драконов. И о судьбе своей семьи, которая вряд ли будет полностью обеспечена соком гамми-ягод на весь следующий год.

– Я должен помочь вам? – поднял голову Гасс. – Если это так, то я готов.

– Да. Ты должен нам помочь, малыш, – кивнул ему Колдун. – Но для этого тебе придется кое-что вспомнить.

– Но я ведь и вправду не помню своих родителей! Я не пытаюсь вас обмануть!

– Мне и в голову не приходило, что тебе захочется обмануть меня, Гасси... Посмотри-ка лучше на это.

Колдун достал из-за пазухи небольшое зеркальце и направил его так, чтобы дракон мог рассмотреть родинку на своей голове.

– Ты видишь, Гасс?

– Да, – удивился тот. – Это родинка. Я ее несколько раз видел, когда купался с ребятами в Серебряной реке.

– А ты слышал что-нибудь о предсказании Вещей Совы из Приграничного леса? Она сказала Икторну, что огнедышащее существо с красной отметиной на голове станет причиной его поражения.

Дракон некоторое время молчал, опустив голову, затем коротко рассмеялся и вздохнув, произнес:

– Да... Я понял, что вы хотите сказать. И я был бы рад оказаться именно тем существом, которому на роду написано столкнуть Икторна с обрыва в речку. У меня есть родинка на голове, это верно... Но ведь я уже третий год, как не могу дышать огнем!

Колдун удивленно хмыкнул и почесал себя за ухом.

– Верно, малыш. Я об этом как-то и не подумал.

Некоторое время они оба молча смотрели, как луна погружается в лохматую грязно-серую тучу.

– Там живут кобольды, – сказал Колдун, кивнув на луну. – Самые вредные и опасные кобольды во всей Солнечной системе.

– А что такое Солнечная система? – удивился Гасс. – И откуда вы знаете про кобольдов?

– Я не знаю, – улыбнулся Колдун. – Я просто строю предположения. Только делаю это на основе фактов. В этом и состоит искусство мага.

Принц так ничего и не понял, но на всякий случай кивнул головой.

– Ну ладно, малыш, – сказал старейшина гамми. – Я и так оторвал тебя от здорового сна. Уже поздно. Забудь о том, что я тебя спрашивал. И – спокойной ночи.

– Для того, чтобы забыть этот разговор, мне нужно будет выпить несколько галлонов чая из усни-травы, – ответил Гасси.

– Вот как? – удивился Колдун. – Посмотрим...

Следующим утром он поднялся очень рано, наскоро позавтракал и, пошептавшись о чем-то с Бабушкой, вернулся к себе в кабинет, откуда не выходил до самого вечера.

Бабушка отправила Ворчуна и Толстяка в лес за хворостом, а Малышу, Солнышку и Гассу сказала, чтобы они игрались где-нибудь неподалеку в долине.

– И не шумите особо, – пригрозила она. – Колдун делает очень важную работу.

Так продолжалось несколько дней. Колдуна видели только во время обеда, за столом. Он торопливо проглатывал свою порцию кореньев, запивал соком, и, пробормотав: «Было очень вкусно...», снова исчезал в своем кабинете.

Чем он там занимался? И почему Колдун окружил свою работу таким ореолом таинственности?

Со временем ты, дружок, обо всем узнаешь. А пока что оставим все как есть. Ведь Колдун и его гамми-команда, кажется, всегда знают, что делают?

Гасси не задавал пока что старейшине никаких вопросов. То есть после давешнего разговора с Колдуном принц, конечно запасся целой обоймой убойных вопросов, но пока что пытался ответить на них сам.

Имя Элдуина, вскользь упомянутое Колдуном, послужило первым камешком, который дал начало целому камнепаду воспоминаний.

Спустя день Гасс вспомнил каменный уступ над Королевством Драконов. Он летел с этого уступа вниз, а в ярде от него барахталась в воздухе какая-то невзрачная птица с огромным характерным носом.

Потом принц вспомнил фразу: «Как хорошо, что я не надел сегодня корону. Она превратилась бы в лепешку...» Кто говорил эту фразу и по какому поводу – этого Гасси не знал. Хотя в гипотезах недостатка не было.

– Ну да, – рассуждал он. – Колдун спрашивал меня насчет того, не в родне ли со мной покойный король-дракон Элдуин... И можно представить все так, что фразу произнес Элдуин, обращаясь ко мне. Но если бы я был каким-нибудь королевским стражником и присутствовал во время разговора Элдуина со своим сыном, то я тоже услышал бы эту фразу и мои несчастные мозги сохранили бы ее.