Максим Климкович - Русалочка: книга-игра

Ведьма из-под ресниц наблюдала за девушками. Русалочки решили рискнуть. Их фигурки, окружившие огромную ведьму, на ее фоне казались еще более хрупкими, чем были в самом деле.

– Хватаем! – крикнула русалка с пепельными волосами.

Глаза колдуньи налились злобой. Огромные черные глаза ведьмы уставились на русалок, меняя цвет. Русалочки приостановились. Движения рук и хвостов становились все медленнее и постепенно замерли.

– Начинается потеха, – пробурчал Крабс, выбираясь из кармана.

По опыту он знал, что ведьма, занятая колдовством, ничего не видит и не слышит. Ее можно было брать голыми руками. Но руки русалок стали бессильными. Русалочки, словно грезя, опускались одна за другой на пол.

– Значит, моя цена вас не устроила? – шипела колдунья, глядя на спящих красавиц и досадуя, что силой нельзя получить то, что они должны отдать добровольно. – Все вы прекрасны, – шептала ведьма, оплывая беспомощных русалок.

Глаза девушек были открыты, но они спали и видели сны наяву. Им казалось, что они слышат голос колдуньи, потом голос сестры и принца. И снова колдунья, касающаяся то волос, то щеки.

– Спите! Спите! – колдунья поводила над русалками руками.

Краб встряхнулся, отгоняя зевоту, и отполз подальше. Краб уже давно научился отгонять колдовство ведьмы.

– Спите! – колдунья позвала Осипа и приказала. – Свяжи их!

Озадаченный осьминог так и этак подступал к русалкам. Трудновато выполнить приказ, когда у тебя восемь щупалец, а девушек двенадцать.

– Ну, как получится, – вздохнул сторож, – свяжу, сколько смогу.

Обвешанный русалками, Осип походил на новогоднюю елку, украшенную рыбками. Ведьма не заметила, что руки четверых сестер оставались свободными.

– Тащи их сюда! – ведьма открыла потайную дверцу в стене.

Ей с ее жирным брюхом в дверцу было не протиснуться. Краб опередил осьминога. Осип втащил добычу, сваливая ее на пол каморки как попало.

– Все?

Осьминог оглядел щупальца. Почесал в затылке:

– Да вроде никого не осталось. Разве что которая так в меня влюбилась, что прицепилась у меня на спине.

– Шутник, – клацнула зубами ведьма.

Осип поспешил убраться. Ведьма оглядела стены темницы, проверяя, нет ли щелки. Русалочки, очнувшись, могли обернуться мальками – и тогда ищи ветра в поле.

Краб расталкивал спящих. Четыре сестры нехотя пробуждались от волшебного сна.

– Да быстрей вы, копуши! –злился краб, молясь, чтобы Грубэ не обернулась.

Затолкал еще не пришедших в себя русалок в одну из боковых комнат. Прошептал:

– Сидите, как мыши! – но потом вспомнил, что мыши порой поднимают невероятный писк и поправился: – Сидите, как рыбы!

Когда колдунья, уверившись, что пленницам никуда не деться, заперла каморку, краб с независимым видом рассматривал потолок.

– Вылез-таки? – почти благодушно удивилась ведьма.

Победа над русалками подняла настроение.

Ведьма для порядка пнула ногой Осипа:

– Сторожи тут! – и уплыла.

Краб дождался, пока плеск хвоста ведьмы не затих в коридоре. Тогда вернулся к спасенным русалкам.

– Выходите! – выпустил он девушек. – Что бы вы без меня делали?!

И тут же попался. Ведьма была не так глупа, чтобы поверить крабу. Уж больно независимо маленький наглец глядел в потолок.

– Значит, шпион в моем собственном дворце? – рявкнула ведьма, встряхивая краба.

Русалочки бросились врассыпную. Ведьма кликнула акул. Как торпеды, хищницы бросились за беглянками. Краб сложил на груди лапки. Потом, решив, что все равно пропадать, он зашмыгал носом и с ненавистью уставился на Грубэ.

– Ведьма! Безобразная ведьма! – крикнул он прямо в лицо колдунье. – И еще безобразнее, когда злишься!

Удар пришелся в цель. Грубэ за такую наглость подбросила Крабса и любовалась, как тот летит на пол, растопырив лапки.

– Все равно ты безобразная! – упрямо огрызнулся Крабс, потирая бока. – Но я знаю, как ты могла бы получить то, о чем мечтаешь!

– Говори! – ведьма уцепилась за наживку.

Краб дружески ухмыльнулся:

– Да? И что мне за это будет?

– Вымогатель! – в сердцах бросила ведьма.

Но крючок вошел точно под жабры. Ведьма сменила тон.

– Ну, Крабсик, скажи – я для тебя... я для тебя... – колдунья никогда не задумывалась, за что можно купить тайну глупого краба.

– Ты отпустишь меня на свободу, – уточнил краб.

Как-то, когда он был молодым и тщеславным, он подписал с ведьмой договор. И теперь, где бы он ни ползал, куда бы он ни забирался, вездесущий глаз Грубэ вмиг его отыскивал, а лапища колдуньи притаскивала обратно.

– Хорошо! – ведьма была рада, что Крабс просит так мало, она-то считала, что за свою тайну краб мог бы получить куда больше.

Краб пополз к самому уху ведьмы и что-то чуть слышно прошептал. Грубэ усмехнулась. Потом из бездонного кармана извлекла ключ от каморки, отперла дверцу и крикнула перепуганным русалочкам:

– Выходите!

Девушки, точно под прицелом ружья, выбирались наружу. Акулы разыскали убежавших. Снова двенадцать сестер стояли у двери. Но теперь девушек мучило опасение не только за Майину, но и за свою собственную жизнь.

– Я только старая усталая ведьма, – Грубэ, следуя совету Крабса, смотрела мимо русалочек, точно видя дальние дали.

Повинуясь тихому свисту колдуньи, к замку из всего Черного леса сплывались акулы, сползались осьминоги и ядовитые гады. Казалось, дворец колдуньи окружен клыками, когтями и жалами. Русалочки слышали шум за порогом, но не могли угадать причину шипения и скрежета.

– Вы сейчас молоды, – говорила ведьма. – Но пройдет много лет, ваша кожа обвиснет, а чешуя потускнеет. Для русалок триста лет – вечность. Для меня – только миг. Но даже в старости вы не станете такими безобразными, как я. Я подарю вам жизнь Майи, если вы согласитесь отдать мне свою красоту тогда, когда вас станут считать уродливыми и безобразными.

Русалочкам их век казался бесконечным. Они, пошептавшись, с радостью согласились. Когда еще это будет!

– Согласны! Согласны! – поспешно пропели русалки.

И тотчас свод раскрылся. Откуда-то сверху спускался серебристый шар, который вскоре распался на две половинки, точно разломанный апельсин. Внутри находился ларец. Ведьма осторожно взяла ларец в руки, прижала к необъятной груди. Ларец, открываясь, засиял. Русалочки попятились.

В ларце на бархатной подушке лежал кинжал с бесценной рукояткой. Но сила кинжала была не в рукоятке, инкрустированной драгоценными камнями, волшебным было лезвие, сверкавшее, точно звезда.

– Вот жизнь Майи и моя будущая красота! – ведьма высоко подняла оружие.

Тотчас в окна, двери, щели полезли морские гады. Брызжа ядовитой слюной, извивались полипы. Омерзительные скаты распускали чернильные облака.