Тито Брас - Алладин на Олимпе

– Вот и наш маленький знакомец, – засмеялся Алладин. – Больше не воюешь?

Эол вскочил, как ужаленный, и бросился в пещеру.

– Постой, Эол!

Тот повернулся и наконец рассмотрел, кто его окликнул. С тяжким вздохом он вернулся к обрыву. Алладин с удовольствием стал на твердый камень скалы и размял ноги, по плечам у него расселись Абу и Яго. Джинн, широко улыбаясь, протянул арфу её владельцу.

Взвизгнув от радости, Эол протянул к ней руку.

– Минутку, – строго сказал джинн. – Мы конечно должны вернуть тебе твою игрушку...

– Отдайте, – обиженно сказал Эол. – Это моя!

– Ишь, отдайте! – возмутился Яго, который не мог забыть ветры, что поначалу сильно растрепали его в полёте. – Попроси красиво.

Эол надул щёки.

– Нам нужно узнать дорогу в Рим, – вежливо объяснил Алладин.

– Всего-то, – обрадовался бог.

– Покажешь? – спросил джинн.

– Ну нет! Не хватало ещё, чтобы меня кто-нибудь увидел! Да ещё в вашей компании...

– Ему наша компания не нравится! Нам твоя тоже, – сердился Яго.

– Понимаю, ты здесь прячешься от Марса, – сказал Алладин.

– И от него тоже, – вздохнул Эол. – Попасть в Рим нетрудно. Летите не северо-запад. На побережье найдите любую дорогу и следуйте её ходу. Все дороги ведут в Рим! – гордо закончил он. – Отдайте арфу.

– Подожди ещё минутку, – погрозил пальцем джинн. – Всё равно тебе здесь поговорить не с кем. У нас побывало ещё несколько твоих приятелей, и мы прибыли сюда разведать, что это вы все задумали напасть на Багдад. Кто тут у вас главный и где его найти?

– Юпитер. Искать будете на Олимпе, в Греции. Не скажу я вам больше ничего. Отдайте арфу, а то скажу Юпитеру, что у нас шпионы!

– Вот как! – усмехнулся джинн. – А если отдадим, то не скажешь?

– Если отдадите, то я лучше здесь посижу, поиграю. Марсу лучше пока на глаза не попадаться, а то задаст мне... по законам военного времени.

– Ну, ладно, – джинн вернул инструмент. – А то я уж хотел снова спрятать тебя в карман.

Эол упорхнул на своих крылышках подальше от таких знакомых.

Друзья пересекли море, как сказал Эол, на северо-запад и нашли дорогу, вымощенную жёлтым кирпичом. По дороге двигались крестьяне, иногда можно было увидеть небольшой отряд военных или купца со свитой. На виноградниках трудились крестьяне. Никто из них не интересовался тем, что творится на небе, иначе они увидели бы любопытное зрелище полёта ковра-самолёта и джинна.

– Неплохо тут, – сказал Алладин. – И что им дома не сидится?

– Для многих отнять чужое гораздо легче и приятнее, чем вырастить своё, – резонно заметил джинн. – А хуже всех глупые и жестокие правители и тщеславные боги.

– Глядите, какая чашечка! – привлёк их внимание Яго.

Вдали показался город, на краю которого было огромное округлое сооружение. Подлетев поближе, друзья увидели гигантский стадион со скамьями для зрителей.

– Здесь любят зрелища, – заметил Алладин. – Давайте спускаться, дальше пойдём пешком.

– Зачем же пешком, – рассмеялся джинн, превращаясь в коня. – Мне всё равно, в каком обличье появиться в стане врагов, а так будет быстрее.

Стражники на воротах беспрепятственно впустили богато одетого юношу на прекрасном арабском скакуне с обезьянкой и попугаем. Правда, они сделали это не раньше, чем получили незнакомую, но тяжеловесную серебряную монету.

– Скажите, воины, – спросил у них Алладин, – где лучше остановиться и отдохнуть усталому путешественнику? Я впервые в вашем замечательном городе.

– Неподалёку от площади перед Сенатом есть пристойные гостиницы, а отдохнуть в Риме лучше всего в термах.

– Что такое термы?

Изумлению стражников не было границ:

– Лучшие в мире бани, где проводят время все граждане Великого Рима – от патрициев до бедняков.

– Спасибо, – ответил им скакун и ходко двинулся вперёд.

– Что-то я перегрелся сегодня, – сказал один воин другому, глядя вслед приезжим и не решаясь сказать товарищу, что ему почудилось.

– Я тоже, – поддержал его товарищ, которого мучили те же сомнения по поводу собственного рассудка.

Алладин с трудом сдерживал смех, пока не отъехал на порядочное расстояние:

– Если ты конь, то не вступай, пожалуйста, в разговоры, – попросил он джинна.

– Уж больно у них был надутый вид, когда они говорили о своём городе и своих термах, – отвечал ему конь. – Но мысль дельная: раз там собираются все и вся, то там легче всего будет разобраться в происходящем. К тому же в бане все голые, и никто с первого взгляда не разберёт, что мы иностранцы.

Алладин неожиданно свалился на свои ноги, а рядом с ним уже шёл пожилой мужчина в восточном одеянии.

– Вы споткнулись, мой господин? – спросил джинн.

Ни Алладин, ни джинн не знали, что термы в Риме бесплатные в Колизее. Государство предоставляло эти развлечения для всех свободных граждан, чтобы им было чем заняться, и чтобы они пореже устраивали бунты.

Когда Алладин протянул встретившему их банщику золотую монетку, тот решил, что как и представления перед ним знатные иностранцы, которых надо обслужить как можно лучше. Он провёл их в особый зал, где купались в горячих серных ваннах сенаторы и аристократы, предложил массаж, вино и фрукты. Всё это было благосклонно принято.

Никто совершенно не удивился присутствию людей в незнакомой одежде, с попугаем и обезьянкой. У богатых свои причуды, а иностранцев в Риме хоть пруд пруди.

Алладин и джинн с наслаждением погрузились в горячий бассейн, где уже купались и принимали ванны важные персоны с надменными лицами. Друзья пошире распустили уши.

– Не понимаю, как можно тащить этого коня из города через северные ворота. Ведь их придётся разбирать для этого! – возмущался полный розовый господин.

– Приказ Марса не обсуждается, – важно отвечал ему другой, худой и бледный.

– Так и выполняй божественное повеление, но ворота-то тут причём? На них прекрасные статуи и отделка. Ворота надо сохранить.

– Нет, Дураций, в тебе говорит твоё поэтическое чувство, а не общественная необходимость и покорность богам. Ворота должны быть разобраны, а легион отправится по северной дороге к неверным багдадцам!

Алладин и джинн переглянулись и развесили уши ещё шире, пододвигаясь поближе к спорящим.

– И отправляйтесь себе по северной дороге, раз такова божественная воля, а коня выведите через неважные западные ворота и протащите вдоль стены к северной дороге. В этом случае и ворота будут целы, и боги, так сказать, сыты, мой дорогой Архиплут.

Алладин взглянул на джинна и округлил глаза – он не мог взять в толк, что же это за конь, для которого надо разбирать городские ворота?

Государственный философ Архиплут, наклонившись к придворному поэту Дурацию поближе, спросил его: