Тито Брас - Алладин на Олимпе

– В чём наша задача? – уточнил Алладин.

– Побольше узнать и отговаривать богов принимать участие в походе против Багдада.

Яго перелетал с ветки на ветку, поворачивая голову на бок, чтобы прислушаться, не звучит ли где свирель Фавна. Он уже крылья намозолил, летая по окрестным лесам в горах. Правда, порхать на свободе было приятно, но козлоногий Фавн никак не попадался на глаза.

– Эй! Воробей, ты откуда здесь взялся? – услышал он голос за спиной.

Попугай перевернулся на ветке вниз головой, чтобы посмотреть, кто над ним насмешничает.

– И где ты так вымазал перья, у художника в мастерской свалился на палитру?

В густой траве в тени дикой оливы сидел горбоносый мужчина с бородкой и кудрявыми волосами.

– Хотя я не вижу твоих ног, но бьюсь об заклад, что они заканчиваются копытцами, – заявил Яго.

– Почему же?

– Потому что никто, кроме козлоногого Фавна, не стал бы так насмехаться над благородным попугаем.

Фавн поднял ногу из травы – она была покрыта густой шерстью и заканчивалась раздвоенным козьим копытцем.

– Видел я говорящих попугаев, – сказал Фавн. – Но разумноговорящих ещё не приходилось. Что тебе сыграть? Про Африку? – Фавн поднял свирель.

Из отверстий полились тягучие звуки родины Яго: про густые джунгли и жаркие саванны, про желтых львов и пятнистых жирафов, про чёрные лица живых и белые кости умерших под жарким солнцем экватора.

Яго против своей воли раскачивался в такт музыке и даже пританцовывал на ветке.

Наконец Фавн прекратил играть и рассмеялся:

– Ты позабавил меня своим танцем. Зачем ты меня искал?

– А разве я тебя искал?

– С самого утра, – уверенно сказал Фавн.

– Раньше не мог окликнуть? – ворчливо заметил Яго. – Спросить у тебя хотел...

– Спрашивай, радужный воробей.

– Моего хозяина беспокоит эта война с Багдадом...

– А-а-а! – захохотал Фавн. – Так ты, значит, багдадский шпион!

– Что?! – возмущённо вскричал попугай и, здраво рассудив, спокойно закончил. – В общем, да.

– Не бойся меня. Мне нет дела до Олимпа. На нас никто не нападает, и нам не следует лезть в чужую страну. Что ты хотел узнать?

– Кому нужна эта война? Кто дёргает за ниточки дураков, которые размахивают мечами?

– Ты и правда разумная птица, коль умеешь задавать такие вопросы.

Яго надулся от гордости, подняв на голове хохолок.

– Передай своему хозяину, что Фавн не знает.

Хохолок Яго опустился.

– Ведь я давным-давно изгнан с Олимпа и не интересуюсь его интригами. Но пусть твой хозяин хорошенько присмотрится вниз. Олимпийцы стали ленивы, им слишком спокойно живётся, и никто из них не станет рисковать своим благополучием. Интригу может затеять только тот, кто обижен и хочет отомстить или просто подняться обратно, или захватить чужое место.

– Благодарю, – сказал Яго, кланяясь и растопыривая крылья веером.

– Удачи, воробей!

Недолго пришлось летать Алладину и джинну в поисках весёлого бога вина и веселья Вакха. Хоть и бродит он по всей стране из края в край, подчиняя всех встречных своей радостной власти, зато за ним следует огромная свита, которую трудно не заметить.

Друзья просто поднялись повыше и высмотрели самое весёлое место во всей стране. Широким виноградником проходит дорога, а по ней движется невероятная процессия. Впереди бодрым шагом идёт бог Бахус с венком из листьев винограда на голове и тирсом, увитым плющом, в руке. Во второй руке у него чаша с вином, или она обвивает гибкий стан менады. Пьяные музыканты наяривают весёлый мотив, вокруг вьются в танце менады и козлоногие сатиры, молодые крестьянки и бравые молодцы, которым завтра в поход. Позади везут на ослике старика Силена – мудрого учителя бога, – отяжелевшего от выпитого вина. С двух сторон его бережно поддерживают спутники. Слуги несут тяжёлые корзины, набитые снедью, и мехи с вином. Жонглёры подбрасывают вверх горящие факелы и разноцветные кольца. Вертят колесо акробаты. Взлетают вверх спирали серпантина.

Друзья снизились, чтобы хорошенько рассмотреть сверкающую и искрящуюся процессию. Кое-кто увидел в вечереющем небе летящих и призывно замахал руками, приглашая принять участие в празднестве. Никого здесь не удивил ни ковёр-самолёт, ни Голубой джинн рядом с ним. В карнавальную ночь чего не бывает на свете!

Друзья спустились и быстро смешались с весёлой толпой людей и чудесных созданий.

– Осторожнее с вином, Алладин, – со смехом предупредил джинн своего молодого друга, – иначе мне придётся тащить тебя на плече!

– Тут трудно удержаться, – так же весело ответил принц Багдада, отрываясь от меха. – Бахус подчиняет себе всех вокруг!

Процессия длинной радужной змеёй втягивалась в священную рощу Бахуса. Разжигались костры, доставалась снедь, расстилались покрывала, чаши вновь наполнялись вином. Бахус поднял бокал.

– За смех и веселье, которые нам дарят молодость, вино и любовь! – провозгласил он тост. – Обещаю выполнить любое желание того, кто больше всех развеселит нас в эту ночь! За дело! – Он взмахнул бокалом, расплескав половину вина на соседей.

Алладин толкнул джинна локтем:

– Кажется, объявили твой выход.

Голубой джинн рассмеялся и хлопнул Алладина по плечу:

– Я буду не я, если не выиграю этот конкурс!

Раз! Джинн раскатал на поляне перед Бахусом огромный ковёр, который будет сценой. Два! Второй ковёр раскатился и встал за сценой вертикально. Задник готов. Три! По краям задника загорелись яркие лампочки.

На сцену на одноколёсном велосипеде выкатил лихой конферансье с огромными усами и в шляпе-канотье:

– Почтеннейшая публика! Обратите внимание: отличное развлечение – последнее изобретение! Один раз – только у нас! Живое окно – называется кино! Последние новости – о воинской доблести!

Лихо соскочив с велосипеда, конферансье в полосатых штанах в облипку уселся за обшарпанный рояль, появившийся сбоку возле экрана. Внезапно на сцене возникла замечательная трёхмерная картина, на которой малютка Эол катался на воздушных санках по воздушным горкам над огромным городом, продуваемом ветрами насквозь. Конферансье ударил на западающих клавишах какой-то разбитной фальшивый мотивчик и всё таким же балаганным голосом продолжал орать:

– Шаловливый малютка – отличная шутка! Только ему не рады – в городе Багдаде! Прокатился с воздушной горки – отведай хорошей порки!

Публика начала смеяться, глядя, как Эол пищит из кулака свирепого джинна, а потом дёргает ногами под шлепками тяжёлой ладони. Вакх залился смехом, узнав хорошо известного ему шалуна.

– Ужасное нападение – страшное положение! Танцы циклопа – два притопа, три прихлопа!

Одноглазое чудовище разоряло деревню под стенами Багдада. В толпе ойкнули со страху девушки.