Тито Брас - Алладин и султан

Едва Алладин вышел на набережную, как с вершины одной из скал сорвалась огромная тень и, медленно описывая круги, стала приближаться. Это спускался старый дракон. Люди подались в стороны, чтобы освободить ему место для приземления. Вскоре вокруг юноши образовался огромный круг пустого пространства.

В этот момент в небо взмыла вся стая. Драконы высоко парили в потоках утреннего ветра, и сердце Алладина тоже воспарило ввысь вслед за ними. При виде столь величественного зрелища душа его наполнилась счастьем, пронзительным, как боль. В полете драконов была вся суть жизни и смерти.

Невероятная сила в сочетании с могучим разумом составляли красоту этих существ. Это были древнейшие ящеры, владеющие речью и тайнами волшебства.

Алладин молча смотрел на этот полет. Ему теперь было все равно, что ждет его в будущем, ведь он видел драконов, кружащихся в порывах утреннего ветра! Ничего более величественного и прекрасного на Земле не существовало.

Порой четкие круги как бы распадались, но через секунду образовывался новый рисунок полета, не менее красивый. Лишь один дракон не участвовал в общем танце. Он медленно опускался к набережной, взмахивая гигантскими крыльями.

Через минуту, выпустив когти, способные разорвать на части быка, с вырывающимися из овальных ноздрей завитками дымного пламени, с неба упал дракон. Он застыл перед Алладином, подобно ловчей птице на рукавице охотника.

Кто-то пронзительно закричал от восторга, кто-то упал на колени, кого-то случайно столкнули в море, но большинство находящихся в отдалении людей оставались стоять неподвижно, словно предчувствуя трагедию, которая должна разыграться сейчас на их глазах.

Дракон, как гора, возвышался над Алладином. Шагов тридцать было в размахе его крыльев, сверкающих в лучах восходящего солнца подобно расплавленному золоту. Длина его тела была меньше. Вдоль узкого хребта тянулся ряд чуть изогнутых шипов, похожих по форме на арабские кинжалы. Посередине туловища высота их достигала локтя, а потом постепенно уменьшалась, так что последний, на кончике хвоста, был чуть длиннее пальца. Шипы были красного цвета, а чешуя, покрывавшая тело, - голубого. Оранжевые узкие глаза были полуприкрыты.

Дракон заговорил первым. Никто, кроме Алладина, к которому он, собственно, и обращался, не мог понять его. Благодаря своему волшебству, драконы умеют говорить так, что их понимают только те, к кому они обращаются.

Голос дракона был негромок и походил на шипение разъяренного кота. Какая-то ужасная музыка слышалась в построении фраз.

- Сейчас я назову тебе имя колдуна, и у тебя появится шанс восстановить равновесие. Сейчас оно нарушено, и тебе придется поторапливаться.

- Почему ты выбрал меня? - спросил Алладин. - Только ли потому, что на мне лежат проклятия колдуна?

- Не только, - ответил дракон. - Ты молод, отважен, удачлив, душа твоя чиста, а сердце полно любовью к Томарис.

Алладин покраснел от смущения.

- Разве ты никогда не задумывался, маленький витязь, что Зло, которое окутало весь мир, не является результатом деятельности одного лишь Черного ифрита, как бы могуч он ни был?

Алладину послышались в голосе дракона насмешка. Нахмурившись, он ответил:

- У каждого властителя есть слуги, армия, послы, советники и всякие другие помощники. Он правит благодаря им. Такие помощники есть и у Черного ифрита.

- Все помощники Черного ифрита когда-то были людьми, обыкновенными людьми, - вздохнул дракон. - Но они изменили своим сородичам и приняли сторону Зла. Так что предатель таится в человеческой душе. Это людское «Я» кричит: «Я хочу жить и властвовать! Пусть весь мир страдает, лишь бы я жил и наслаждался!» Маленький предатель - человеческая душонка - живет внутри вас, прячется в темноте, как паук. Все вы слышите голос. Но лишь немногие могут сопротивляться ему. Это мудрецы, художники, поэты. И еще герои. То есть те, кто всегда стремится остаться самим собой. А всегда оставаться собой - вещь неимоверно сложная, редкая, настоящий дар. Но ты им обладаешь!

- Жизнь без конца и власть, - угрюмо повторил Алладин. - Каждая живая душа желает этого, но я понял тебя, Владыка небес. Цена, которую Черный ифрит требует за бессмертие и силу, слишком велика. Покупатель всегда проигрывает. И что дальше?

- Дальше то, что уже происходит сейчас: полный упадок. Исчезнувшая мудрость, позабытые искусства, пустые лица... И Черный ифрит на троне вашего мира. Навечно. И навечно его земли пребудут в разрухе. Он нарушил Великое равновесие жизни и смерти, а в этом равновесии - залог возрождения вечного движения, постоянного становления нового.

На некоторое время дракон замолчал, пристально глядя на Алладина. Вокруг стояла полная тишина. Даже волны, казалось, перестали биться о причал.

Стоя на палубе, Слотар смотрел, как его товарищ разговаривает с повисшим над ним чудовищным ящером, который закрывал половину неба. Счастливая гордость наполнила сердце Слотара. Он видел, как мал его друг, как хрупок он перед драконом. Ведь дракон легко мог отсечь Алладину голову одним ударом когтистой лапы. Он мог сокрушить и потопить корабль. Однако величина не имела значения. Было видно, что собеседники говорили на равных. И Слотару было очень обидно, что ни он, и никто другой из островитян не понимал ни слова из этой беседы.

- Ты молод и только приближаешься к границам своих возможностей, - продолжил дракон. Теперь его голос стал похож на гонг: звучный и одновременно какой-то пронзительный. - Я уже сделал свой выбор и совершу то, что должен совершить. Помни, это имя ты можешь произнести только перед колдуном в минуту опасности. В любом другом случае тебя ждет смерть. Его имя... - дракон выпрямился, встав на задние лапы, и пронзительно выкрикнул. - Его имя Шандагоа!

В ту же минуту грянул гром, и яркая вспышка ослепила Алладина. Словно молния ударила дракона в сердце. Над головой юноши взметнулось огромное чешуйчатое тело. Казалось, что дракон хочет дотянуться до неба. Но через мгновенье всей своей тяжестью ящер обрушился на каменные плиты набережной.

С трудом приподнявшись, изогнув спину дугой и хлопая крыльями, Старый дракон выдохнул сгусток зеленого пламени и закричал. Он пытался взлететь, но не смог.

Холодное, отравленное злым колдовством имя черного мага разорвало ему сердце. Дракон забился в судорогах, и кровь, дымясь, хлынула у него из горла. Огромная голова бессильно склонилась на песок. Одно крыло было неловко подвернуто и придавлено телом, а второе широко распласталось по набережной до самой воды, так что набегающие волны слегка шевелили его, и крыло, покачиваясь на них, колыхалось.

Потрясенный гибелью дракона, Алладин отступил на несколько шагов и обнажил свой меч, отдавая последние почести мертвому гиганту. Он слышал сквозь слезы, как повсюду вокруг него раздался звон оружия. Люди знали, что произошло, и последовали примеру Алладина, отдавая дань мужеству и самоотверженности дракона.