Тито Брас - Алладин и золотой дракон

Алладину хотелось сесть на песок, заломить в отчаянии руки и умереть, не пред-принимая никаких попыток к спасению. Но он вспомнил о своей миссии, о Золотом Драконе, и темные чары, завладевшие его сердцем, постепенно рассеялись. Юноша стряхнул с себя оцепенение, взвалил на плечи ящик с солониной и бочонок с водой и направился к зарослям. Скоро он отыскал уютное местечко, где ветер не швырял в лицо песок, разложил костер и с аппетитом позавтракал.

Алладин высушил свою одежду, почистил оружие и почувствовал себя готовым к любым неожиданностям. Единственное, что его сильно беспокоило, – это отсутствие Дианора. Алладин не верил, что Золотой Дракон мог погибнуть в морской пучине, ведь берег был совсем рядом. Бросить своего хозяина на произвол судьбы Дианор тоже не мог... Как Алладин ни ломал себе голову, он так и не придумал какого-либо разумного ответа на этот вопрос.

Когда не знаешь, как поступить, следует не поступать никак. Придя к такому выводу, юноша разнежился у костра. Он поворачивался к огню то одним боком, то другим и чувствовал себя совершенно счастливым, пока не увидел, как из зарослей выходит отряд суровых, странно одетых людей.

Их было около двух десятков. Они медленно, степенно приближались к Алладину, внимательно его рассматривая. Вперед выступил вождь и приветственно вытянул руку. Одет он был богаче, чем остальные. Белизну его длинного, до самой земли, одеяния подчеркивал черный пояс, к которому были подвешены роскошные ножны. Поверх ткани, окутывающий голову, сверкал золотой обруч.

Остальные воины в полном молчании быстро окружили юношу. Некоторые из них держали в руках сабли, другие опирались на длинные копья. Все угрюмо молчали, улыбался один вождь. Он с интересом оглядел утопленников, цепочкой лежавших вдоль побережья, и спросил:

– Скажи, чужестранец, не встречал ли ты в этих злосчастных местах славного витязя, достойного сына своих родителей, нареченного Алладином? Я, Зуагир из рода Рашидов, вождь свободных кочевников, был бы очень признателен тебе за помощь.

– Не будет ли невежливостью с моей стороны спросить, зачем вождю понадобился Алладин? Насколько мне известно, этот юноша, приятный, добросердечный и обходительный молодой человек, никогда не причинял обиды свободным кочевникам. Он с ними никогда не встречался.

Некоторое время Зуагир молчал, с сомнением разглядывая юношу. Солнечные лучи играли на изогнутых клинках сабель, холодное голубое пламя вспыхивало на наконечниках копий, широких, почти с ладонь. Оружие воинов было лишено каких-либо украшений и было предназначено для вполне определенной функции – рубить и колоть.

Алладин сглотнул слюну и отвел глаза от заостренной стали. Вождь широко улыбнулся.

– Да будет тебе известно, чужестранец, что вчера ночью произошло удивительное событие, свидетельствующее об избранности моего рода, – важно сказал Зуагир. – В час Трех Звездных Сестер, когда воины крепко спали, дети угомонились и даже женщины закончили обычную перебранку, вдруг откуда-то сверху раздался голос, и звук его был похож на звон верблюжьего колокольчика.

Вождь поднял указательный палец, чтобы все осознали важность момента.

– Это был голос упавшей звезды, ибо ее яркое свечение разглядели люди в отсветах костров. «Идите к морю, – сказал голос. – Отыщите воина по имени Алладин.» И тогда все закричали от испуга и от радости, а я спросил: «Как узнать его?»

Вождь сделал паузу и протянул руку ближайшему воину. Тот с готовностью достал из-за пазухи кожаный свиток с письменами. Зуагир развернул его и стал читать:

– Сей славный витязь высок ростом и строен станом, речь его ясна и лик прекрасен. Красавец он среди людей своего времени, единственный в столетие и обладает твердым духом, крепкой рукой и отважным сердцем. – Вождь почтительно свернул свиток и посмотрел на юношу. – Так вот я спрашиваю тебя, не встречался ли тебе сей кладезь достоинств, вместилище добродетелей и сосуд достойных похвалы качеств?

– Должен обрадовать тебя, вождь, – гордо выпятил грудь Алладин, – тот, кого ты ищешь, перед тобой!

Улыбка на лице Зуагира погасла. Он развернул свиток и еще раз пробежал его глазами, время от времени с сомнением поглядывая на Алладина. Брови его нахмурились, и в глазах зазмеились молнии.

– Не шутишь ли ты надо мной, бродяга?! – гневно вскричал он. – Клянусь предками, это плохая шутка, и она будет последней в твоей жизни. И ростом ты не вышел, и речь твоя невнятна, и лик твой не так прекрасен, как тебе кажется! Отрубите ему голову, ибо нет в ней разума, и вырвите из груди сердце, ибо нет в нем почтения к нашим многотрудным поискам!

В ту же секунду два воина скрутили Алладину руки, а третий схватил юношу за волосы и пригнул его голову к земле. Чувствовалось, что процедура казни уже не раз опробована, и каждый воин знал порядок действий.

Взметнулась рука с отточенным клинком. Солнечный зайчик весело и игриво пробежал по лезвию.

– Стойте! – голос, лившийся сверху был чист и мелодичен, как ручеек.

– Дианор! – выдохнул юноша. – Ты, как всегда, вовремя!

– Вот он, светоч ночи! – восторженно закричал Зуагир. – О звезда, спустившаяся с небес к нашим шатрам! Мы счастливы лицезреть тебя! На колени, воины, ибо склониться перед великим чудом не зазорно для свободного кочевника!

Воины, как подкошенные, рухнули на колени, протягивая руки к Золотому Дракону. Тот мастерски приземлился на плечи Алладина и торопливо зашептал ему на ухо:

– Ситуация несколько изменилась. Теперь говорить буду я, а ты только надувай важно щеки и молчи! Должен заметить, что язык твой – враг твой. Ты, признаться, очень болтлив!

– Кто бы говорил... – возмутился Алладин, но Дианор не слушал его. Устроившись на его плече поудобнее, Золотой Дракон распустил крылья и стал нараспев вещать:

– Свершилось! Найден отпрыск достойных родителей, которому предстоят великие свершения! Пусть сердца свободных кочевников возрадуются! Их поиски увенчались успехом.

– К чему эта комедия? Достойный отпрыск... великие свершения... – спросил Алладин.

– Неблагодарный! – зашипел Дианор. – Я так волновался за тебя, разбудил целое племя, заставил его выбраться из-под одеял и кинуться на поиски! Около двухсот человек бродят сейчас по всему побережью, заглядывая под каждый камень! Да разве бы сорвались они с места ради какого-то бродяги? Вот мне и пришлось слегка приукрасить твой образ... Или ты считаешь, что я переборщил?

– Вообще-то, нет, – кивнул Алладин. – Я, например, сразу узнал себя по описанию.

– Скромность – твое истинное украшение, хозяин, – прошептал Дианор и вновь горделиво расправил крылья.

– Но он не соответствует твоему описанию, о звезда моих очей! – робко заметил Зуагир.