Иосаф Любич-Кошуров - Сон Лилии [Легенды и сказки]

Русалки, они знаете, и дед ихний — щи себе варят из щавеля, а после щей — земляника или клубника…

Да ведь нынче — щи, завтра щи — надоест…

Поглядел дед на сало, поглядел на коржи.

— Сами, — говорит, — откармливали?

А сам тянется, тянется к салу. Взял, кусочек.

— Сами? — опят спрашивает.

— Сам, — говорит. — Иван, — говорит, Григорич, а по рюмочке?..

— Соблазнитель вы — говорит.

Да; так и сказал. Усмехнулся.

Сейчас вынул Борода стаканчик, вытер, его свиткой, поглядел на свет — чисто.

Налил.

— Кушайте, — говорит, на доброе здоровье.

Выпил дед, закусил сальцем сощурил глаза, потом: «уф», — говорит, потер себя по груди и опят:

— Уф…

Крепкая была водка.

Выпил и Борода.

Тут откуда ни возьмись и та самая русалочка.

Видит Борода: веселая, разыгралась: глазки блестят, волосы разметались.

— Здравствуй, — говорит, — дедушка.

А дед сейчас:

— Поди-ка, — говорит, — дочка, принеси нам брусничного квасу…

Сбегала русалочка за квасом.

— Ну, — говорит дед, — теперь позвольте между прочим и мне потчевать.

Стали они пить квас; тут Борода и говорит:

— Ах, — говорит, я несчастный…

— А что, — говорит, — такое?

— А так — говорит, все равно вы не поможете.

— Да я для вас, — говорит, — что хотите!..

А тут сейчас русалочка:

— Когда бы, — говорит, — не Борода, так бы и осталась я в пруде у Кореня…

Вспрыгнула к деду на колени.

— Иван Григорич! — говорит, а сама обняла его за шею руками. — Иван Григорич!

Закрякал дед, задвигал бровями…

— Ну? — говорит. Представляется, что сердитый, а сам ничего: не гонит от себя.

— Он, — говорит, — Иван Григорич, добрый не то что другие колдуны…

— А, — говорить дед. Поглядел на Бороду.

— Дайте, — говорит, — мне вашу руку…

А Борода сейчас:

— А как же, — говорит, — насчет приворотного?

— Да видите, — говорит, — сказал бы я вам, да кто вас знает…

Однако, поглядел-поглядел на Бороду, усмехнулся.

— Ну, — говорит, — слушайте…

Перепрыгнула русалочка к Бороде, тоже шепчет.

— Слушай, дедушка!..

— Вот что, — говорит дед, — найдите вы дуб и березу, чтоб они вместе срослись, ну и пойдите туда ночью и отсеките топором коры, так чтобы топор сразу ударил по дубу и березе — чтобы одна кора вышла, только чтоб одна половина дубовая, а другая березовая… А когда будете рубить, то говорите: —«Як дуб з березою в корени ридно жывут, не разлучно, так щоб и вы дитки жылы й не тужылы, и щоб тоди тилько разлучылысь як дуб з березою в корени».

Рассказал все, как следует.

— Ну, а как, — говорит, — отсечете кору, сейчас ее оттопить и дать выпить кому нужно.

— А где ж, — говорит Борода, — такой дуб с березой найти?

А уж русалочка ему шепчет на ухо:

— Не бойся, — говорить, — дедушка, есть такой дуб, дескать, там-то и там-то…

Известно, они, русалки, везде бегают, все знают…

Ну, поговорили — договорили еще там сколько…

— Не хотите-ли, — говорит дед — отдохнуть? Прекрасная говорить тут есть полянка… Постели-ка, говорить, нам, дочка! …

Борода было туда-сюда, некогда дескать домой надо — куда тебе!

— В такую-то поздноту, — говорит, — еще ногу сломаете…

Подумал-подумал Борода.

— Что-ж, — говорит, — так и так… Спать, говорит, не хочется, а так полежать — отчего ж?

Лег, да и заснул…

И не помню, говорит, как заснул. Только лег ночью, а проснулся днем… Чувствую, — говорит, что-то горячо стало.

Открыл глаза, глядь день.

Блеск это от солнца, сиянье, даже глазам больно: прямо в глаза светить…

А погляжу-погляжу кругом — ни леса, ни русалок, ни деда — ничего! Одно поле… И лежу, говорит, около межничка, где вчера сидел… Что такое?..

Стал припоминать, как и что было. Ну хорошо, ну с дедом разговаривал, русалок видел, свою русалочку видел, квас пил, потом отдохнуть лег, а потом?..

Помню, говорить, как сквозь сон, будто качало меня что-то как в люльке или в лодке и будто пели около что-то, а больше ничего не помню…

А это, я думаю, как он заснул, его дед и велел русалкам вынести на поля…

Вы спросите: зачем?

А Бог его знает зачем. Может у них в ту ночь какая ревизия была — ну дед и боялся, чтоб не нашли чужого человека…

Вы думаете, у них не бывает ревизии? Бывает. Есть тоже и над этим дедом, который постарше. Вроде, как скажем: вот Иван Иваныч у нас становой, а то есть еще исправник, а то еще губернатор…

Может тогда этот ихний губернатор и заехал: «дай, дескать, погляжу, все ли благополучно…».

у, на чем, бишь, остановились? Да! Так значить так. Хорошо. Пришел это, значит Борода после всего домой, все как следует — пообедал, лег отдохнуть, а никому ничего не говорит… Потом проснулся, ну и как дело к вечеру, сейчас взял топор и пошел, куда говорила ему русалка…

Да… Сколько там не ходивши, не искавши — видит точно — стоить дуб с березой, вместе срослись, все равно как от одного корня.

— Эге, — думает.

Сейчас это, Господи Иисусе Христе, (поплевал на руки), топором: тюк — отсек.

Ну, конечно, рад. Приходит домой, не долго думавши, взял и сварил. Накрыл это сковородой или еще чем, поужинал, лег.

На другой день — к Шапке… Сам пошел.

Приходит — нет дома.

— Ну что-ж, — говорит, — нет и нет, а это, говорит, тетушка, (кухарка его встретила) возьми, говорит этот горшочек, поставь в какое такое, место, чтоб кошки не нашкодили, и как придет барин — отдай; скажи, мол, Борода принес…

Потом подумал, подумал — нельзя ж всего сказать кухарке. — «Вот что говорит, это, мол, от зубной боли, скажи, мол, пусть сам выпьет и тому даст, от кого к нему зубная боль перешла…».

Думает — догадается.

Взял и ушел.

Хлоп, там через сколько времени, — Шапка. С поля приехал.

Ну уж я не знаю, как там и что, только кухарка ничего ему толком не рассказала.

Знаете, баба, дура — ну что с ней?

— Был, мол, Борода, зубные капли принес…

— Какие капли.

— Капли, — говорит… на ваточку и на зуб…

— До кому капли? …

— А вам, дескать, батюшка барин…

Покричал, покричал; плюнул.

— Иван! запрягай опять лошадь.

К Бороде поехал. А того дома нет: еще куда-то зашел. Ну искать: туда — сюда — как сквозь землю провалился — нету!

И, знаете, не догадался он в шинок заехать: как — раз он там сидел.

А пока он ездил — к одному барину, к другому (может, думает зашел зачем, да и сидит — чай пьет в людской) такое случилось происшествие.

Вы помните, я вам говорил про Кореня? Тоже колдун был, только уж совсем, можно сказать, не дай Господи: знаете есть такие колдуны, что с ними даже приятно посидеть, поговорить, а то посудите сами, — вы с ним-то, се, а у него уж непременно где-нибудь под печкой или в подполье, или на потолке — либо домовой, либо еще хуже…