Майя Лунде - Снежная сестрёнка

Старик снова скрылся за поворотом. Я добежал до угла, остановился, запыхавшись, и выглянул. Передо мной был тёмный узкий проулок, я с трудом разглядел, что старик стоит перед какой-то дверью и вытаскивает связку ключей. Ту самую связку ключей! Я слышал их позвякивание.

Наконец он, видимо, нашёл нужный ключ и вставил в замочную скважину. Послышался скрежет, и дверь открылась. Старик вошёл, закрыл за собой дверь и включил свет. Теперь свет лился на снег из окошка на двери и большой витрины рядом.

Меня словно парализовало. Что мне теперь делать?

Я отдышался, подождал ещё немного и вышел из-за угла. Магазинчик старика был в проулке единственным. Покупатели, пожалуй, нечасто сюда заходят.

Витрину закрывали светлые гардины, сквозь них ничего не разглядишь. Но на двери висела табличка « Открыто» .

Я подошёл к двери и снова остановился. Наверное, надо войти… Да, я должен войти. Но что я скажу? Нужно что-то придумать. Может, просто зайти и спросить, который час? Или сделать вид, будто я заблудился, и спросить дорогу? Или притвориться, что хочу купить… Какие товары он там продаёт? Да, это хороший план.

Тут я услышал идущий изнутри звук — ритмичный, такой издают механизмы. Громкое тиканье или постукивание. Нет, что-то среднее между тиканьем и постукиванием… я набрался храбрости, положил руку на ручку двери и нажал.

Звук стал громче. Это первое, что я отметил. Потом я обратил внимание на странный запах. Сначала я не разобрался, какой именно. Он напоминал школу. Тетради и контрольные, и… Точно! Так пахли чернила.

Проём двери закрывала занавеска. Я отодвинул её в сторону. Старика нигде не видно. Но посмотреть тут было на что. Все стены сплошь покрыты картинками. Нет, не картинками. Открытками! Они висели повсюду. Всех видов и размеров. Большие открытки ко дню рождения, маленькие — к крестинам, простые поздравительные, вычурные — к конфирмации [4] Конфирмация — обряд церковного совершеннолетия, который проводят, когда подростку исполняется 14–15 лет. Его религиозный смысл заключается в подтверждении (лат. confirmatio) крещения — Бог подтверждает обещание, данное человеку в таинстве крещения. Сейчас в Норвегии проводят и светский праздник вступления во взрослую жизнь. Устраивается застолье, подростку дарят подарки, произносят хвалебные речи в его честь. . И, конечно, рождественские. Никогда я ещё не видел таких красивых рождественских открыток! Ангелы и олени, рождественские козлы и свинки, пухленькие младенцы, изображающие Иисуса, и улыбающиеся Юлениссе, рождественские розы и красные пуансеттии. И даже мастерская Юлениссе, где он изготавливает подарки. Одни открытки были украшены золотом, другие — серебром, а некоторые сплошь покрыты блёстками.

У одной открытки я застыл от удивления. Она была огромной, с альбомный лист. Заснеженный пейзаж. Наверху раскинулось звёздное небо. По снегу мчатся сани с упряжкой из двух белых коней. В санях сидят люди, укутанные в шубы. Они едут в старинную усадьбу, окна которой светятся тёплым светом. Как бы я хотел попасть туда! Сидеть вот так в санях, под тёплыми шубами, спешить на рождественский праздник в старинной усадьбе.

Я повернулся к другой открытке. На ней был изображён музыкальный магазин. На полках — начищенные до блеска кларнеты, саксофоны, трубы. А посреди магазина — огромная ёлка, украшенная маленькими музыкальными инструментами. Между полками и ёлкой летает множество пухленьких ангелочков, играющих каждый на своём инструменте. Они выглядели как живые — словно вот-вот слетят с открытки прямо ко мне. Мне даже показалось, что я слышу музыку.

Я прошёл вглубь комнаты. Посреди неё стоял огромный станок. Он и издавал этот клацающий звук. Каждую секунду из отверстия в боку выскакивала новая открытка. Так это печатный станок! Здесь вовсе не магазин, а типография!

А куда подевался старик?

Я сделал ещё несколько шагов. Мне хотелось остановиться и рассмотреть внимательно каждую открытку на стенах, но я же не за этим пришёл.

В глубине комнаты я заметил занавеску. Она была задёрнута не до конца, и за ней мелькнул старик. Он сидел за столом, в руках у него было что-то железное, какие-то металлические лезвия… Я подошёл поближе, но старик наклонился, и его стало не видно. Я услышал, как он выдвигает ящик и кладёт то, что у него было в руках, туда. Потом я услышал его шаги. Вдруг занавеску резко отдёрнули в сторону.

Я вздрогнул и отскочил назад. Старик тоже вздрогнул.

— Господи! — воскликнул он.

— Господи! — вслед ему воскликнул я. — То есть я хотел сказать, здравствуйте!

Старик уставился на меня. Вблизи он выглядел ещё страшнее. Косматые брови, под ними прищуренные сердитые глаза.

— Ты меня до смерти напугал, парень! — сказал он.

— Простите!

Он сделал ко мне ещё шаг.

— Ты заблудился?

— Нет…

Теперь главное — найти, что сказать. Он же не знает, кто я. Для него я просто какой-то мальчишка, случайно забредший в его типографию. Проблема вот в чём: я никогда не умел врать. Вот Августа, та сочиняет так, что в конце концов сама в это верит. У меня так никогда не выходит. Каждый раз, когда я пытаюсь соврать, все тут же догадываются. Но надо попытаться.

— То есть, да, — пробормотал я. — Немного.

— Так ты заблудился или нет?

— Вообще-то да. Но я, собственно, искал, где купить рождественские открытки, — сказал я. — А у вас их оказалось так много. Так что, считайте, мне повезло.

Он продолжал разглядывать меня и теперь выглядел скорее удивлённым, нежели сердитым.

— Ты заблудился и хочешь купить рождественские открытки?

— Э-э-э… да.

Надо бы мне потренироваться врать. Что-то совсем ничего не выходит.

Вдруг старик улыбнулся. Его лицо, почти скрытое всклокоченной бородой, просветлело и стало совсем не страшным.

— Но я не торгую здесь открытками.

— Как это? А как же все эти…

Я показал на открытки, от пола до потолка покрывавшие стены.

— Я их печатаю, а потом продаю в магазины. Не по одной, конечно. Тебе ведь, наверное, не нужна сотня одинаковых открыток?

— Нет, наверное, не нужна.

Он склонил голову набок и посмотрел на меня. В глазах искрилась улыбка.

— Давай я подарю тебе одну. Выбирай, какую ты хочешь.

— Правда, можно?

— Поторопись, пока я не передумал.

— Ой! Спасибо!

Я снова огляделся. Выбрать одну из такого множества сказочно красивых открыток было практически невозможно. Я потянулся к той, что с санями. Только подумать, если она будет моей! Я повешу её над изножьем кровати и, засыпая, буду смотреть на неё, буду входить в неё, как в сон. Но есть же ещё та, с музыкальными инструментами. Она, пожалуй, ещё красивее и забавнее. Я бы повесил её над письменным столом. Глядя на неё, я точно мигом делал бы все уроки. Но тогда… как же та, с мастерской Юлениссе? Они такие потешные, эти рождественские старички в красных колпачках. Смотришь на них, и сердце замирает от радости. А ещё та, с вертепом [5] Рождественский вертеп — композиция, состоящая из фигурок и изображающая сцену рождения Иисуса Христа. , и вон та, с рождественской ёлкой на площади, и вон та, с тремя танцующими оленями…