Тамара Михеева - Асино лето [litres]

– Пойдём, Асёнок, – сказал он ласково, как старший брат. Так иногда зовёт её мама. Ладошка у Севы была твёрдая, крепкая. Настоящая мальчишеская ладонь. Ася улыбнулась: теперь ей совсем не было страшно.

– Когда полетишь, меня за руку возьмёшь, ладно? – попросил Сева. – Я в воздухе совсем лёгкий.

– Конечно! Мне кажется, ты немножко сам можешь летать…

– Ну… может быть, совсем чуть-чуть. Хорошо Горынычу, он летучим родился, а я пока научусь! А дедушка когда ещё разрешит звёздную пыльцу использовать…

– Разрешит… Или учись.

Они покрепче взялись за руки и взлетели, крикнув Белому монаху:

– Спасибо! До свидания! Увидимся на балу!

Бал начинался. Со всего леса стекались во дворец Сдобной булочки гномы, пришёл Леший, приполз Королевский уж, прилетел угомон Костюша, долговязый и неловкий, собрались жители Овражного города, феи цветочные и феи древесные, феи травяные и ягодные, привидения и лесные духи, шорох речной, шорох лесной, шорох ручейный…

У парадного входа столпились самые разнообразные кареты, запряжённые божьими коровками, кузнечиками, стрекозами; на гладком камне неподалёку замерли десятка два верховых ящериц.

Длинный извилистый лаз было не узнать: он был задрапирован белоснежными облаками, освещён светильниками с ароматическими маслами, а вместо земляного пола – ковёр нежного зелёного мха. Асе, которая теперь была ростом с мизинец, коридор казался огромным, стены уходили ввысь, а когда они с Севой вышли в бальный зал, у неё даже дыхание перехватило. Раньше она могла дотянуться до потолка, встав на носочки; теперь же этот потолок терялся где-то в вышине, будто его совсем не было. Светлячки выстроились в созвездия так, что казалось, бал проходит под открытым небом.

Оркестр из пятидесяти кузнечиков, тридцати сверчков и дирижёра-соловья настраивал инструменты. Гномы-лакеи разносили напитки, а гости бродили по залу в ожидании танцев, знакомились, разговаривали, охали-ахали.

В соседнем зале был накрыт стол. О, что это был за стол! На тарелочках тончайшего белоснежного фарфора лежали пирожные в виде цветов и украшенные цветами; рулеты с черносливом, маком, абрикосами, изюмом; фруктовые салаты; торты творожные, медовые, торты со взбитыми сливками; муссы, пудинги; пироги с яблоками, с вишней, с земляникой; горы шоколада чёрного, шоколада молочного, с орехами и печеньем; нежные круассаны со всевозможными начинками; воздушный зефир, засахаренные орешки, инжир; безе, суфле, миндальные корзинки с ягодами; айсберги мороженого – клубничного и ванильного, крем-брюле и с миндалём, с карамелью и мёдом, ромового и с шоколадной крошкой, с грецкими орехами и малиновым сиропом – целый Северный полюс мороженого!

На отдельном столе звенели и сверкали бокалы с морсами, соками, родниковой водой, коктейлями и шампанским. Над бочками с травяными отварами медленно поднимался пар…

Сдобная булочка принимала гостей в ярко-красном с золотым платье, и Ася отметила про себя, что Белый монах потрудился на славу. Сдобная булочка хлопнула в ладоши – вспорхнули бабочки, грянула музыка. Бал начался!

С кем только Ася не танцевала в этот вечер! Сначала, конечно, с Севой, Горынычем и Ежом. Потом её пригласил угомон Костюша, но так робел, что танцевать с ним было одно мучение – он отдавил Асе все ноги. После танца он бесконечно долго извинялся, шмыгая длинным носом и прижимая к впалой груди костлявые руки. Даже Старый гном пригласил Асю на вальс и нашёл, что она замечательно танцует. Оказалось, что у Аси здесь много знакомых.

Манюня и Маруся то и дело угощали её самыми вкусными пирожными и наперебой выбалтывали рецепты угощений. Сдобная булочка каждый раз, проходя мимо, ласково улыбалась, а Речной царь, приехавший на бал с красавицей дочкой, опять предложил Асе стать его придворной дамой. Речная царевна спрятала рыбий хвост под пышной юбкой бального платья и танцевала очень ловко. Престарелый Водяной всюду носил за ней шлейф с живыми кувшинками и ворчал, что терпеть не может подобные сборища.

Однажды Асе показалось, что один гном похож на Василия Николаевича, директора лагеря, но подходить и уточнять она не стала. Директор всё-таки. А про Белого монаха Ася угадала: он всю ночь грустно парил под потолком и только под утро застенчиво пригласил Асю на мазурку. Ася мазурку танцевать совсем не умела, но согласилась. И очень радовалась, что вместо ног у Белого монаха туман, который боли не чувствует…

Ах, что это был за бал! У Аси – самый первый и самый чудесный! Под утро, когда мальчики проводили её до окна и галантно преподнесли ей три букетика (крошечных-прекрошечных), Ася чувствовала себя самым счастливым человеком на свете! Немножко было жаль, что Колька не видел её в прекрасном бальном платье, но сам виноват – дурак и грубиян!

Действие уменьшительного мёда закончилось, волшебное платье превратилось в пижаму, но музыка, огни, дыхание бала жили в Асе, играли, звенели в крови.

Легко вспрыгнула она на подоконник, упала на свою кровать и…

– Ася, ты сумасшедшая?

– Где ты была?

– Ты рехнулась?

– Что ты себе позволяешь?

– Вот Лена узнает!

– Мы чуть с ума не сошли, всю ночь из-за тебя не спали!

– А если бы тебе встретился Белый монах?

– Ну и что? – улыбнулась Ася. – Он очень милый. Научил меня мазурку танцевать.

Лица ошеломлённых девочек позабавили Асю. Около её кровати собралась вся палата.

– А почему ты не поседела? – подозрительно оглядела её Алёнка.

– Это всё выдумки. Он очень добрый.

Ася наконец поняла, что из-за неё девочки не спали всю ночь, беспокоились. Ей стало стыдно.

– Извините, что я вас напугала, я… Я просто гуляла… ну, то есть, если честно, я поспорила, что не побоюсь гулять одна всю ночь.

– С кем поспорила?

– А-а… С Колькой Огурцовым.

– Два дурака – пара, – фыркнула Настя Вигилянская и пошла спать.

Девочки потихоньку стали расходиться. Только Наташка Ястрова всё смотрела на Асю внимательно и наконец сказала:

– А ты смелая… Надо было тебя в команду брать.

– Я не люблю футбол, Наташ.

Лицо у Наташки вытянулось так, что Ася поняла: в Белого монаха ей поверить легче.

Весь следующий день девчонки обсуждали Асину смелость. Если бы вожатая Лена прислушивалась к разговорам своих подопечных, то не сносить бы Асе головы. Но сегодня Лене было не до чьих-то там переживаний – своих хватало: сегодня вечером должно состояться самое ответственное отрядное мероприятие – Тропа доверия и костёр. На Тропе помогать ей будет Жора, и это тоже очень ответственно. Лена сильно нервничала.

Вообще-то она была против таких мероприятий: тащить детей на ночь глядя через реку на плотах, да потом ещё всякие испытания в лесу… Зачем? Лучше бы она им «Что? Где? Когда?» провела, а потом (ладно уж!) костёр. Но директор настаивает. Говорит, традиция лагеря. С директором разве поспоришь? С другой стороны, Жора весь вечер будет рядом, на виду. Лена припудрила нос и пошла собирать отряд.