Тамара Михеева - Асино лето [litres]

– Да ладно вам! – жалобно протянула Сашенька. – Ну подумаешь, летопись, зато у нас сад!

– Да кому нужен этот сад!

Сашенька вскинула обиженные глаза, оглядела всех, а Ася закусила губу и зажмурилась: только бы не проболтаться!

– Садоводы-огородники, – пропела сладким голосом Настя Вигилянская, проходя мимо со своей свитой, – много крапивы вырастили?

– Да у них у всех колючки из одного места торчат! – загоготал Мартыш.

Вовка Захаров бросился на него с кулаками, но Мартыш увернулся и сбежал по лестнице.

– Прибью! – пообещал Вовка.

– Вова! Что за угрозы? – Лена как раз выходила из столовой.

Вовка только дёрнул плечом и стал спускаться по лестнице. Остальные потянулись следом.

Около стенда с объявлениями ребята остановились. Пресс-центр сообщал новости: четвёртый отряд закончил героическую борьбу с мусором на поляне у Дальних ворот; пятнадцатый отряд отправился с концертом в спортивный лагерь «Олимпик»; шестой отряд собрал невероятное количество дров для вечернего костра, а первый отряд помог уже пяти пенсионерам в дачном посёлке. «К сожалению, – писал пресс-центр, – не для всех действует сегодня закон „Три Д“. Несознательная половина седьмого отряда, по словам сознательной половины, не пожелала принимать участие в столь значимом для нашего лагеря событии. Ну что ж! Им можно только посочувствовать! Уж им-то точно неведомо ощущение счастья от того, что делаешь доброе дело, помогаешь людям, даришь им радость!»

– Докатились, – сказала Наташка Ястрова, вдруг вспомнив, что она командир отряда.

Уныло они поплелись к саду. Работать там уже совсем не хотелось, но сидеть в палате – ещё хуже, тем более что тихий час сегодня отменили.

– Не дело это, – сказал Артёмка Бельц. – Нет, ну правда! Хуже всех мы, что ли?

– Слушайте, – крикнула Наташка, – времени-то ещё вагон и маленькая тележка, давайте тоже что-нибудь сделаем, а?

– Что ты сделаешь, все дела давно разобраны.

– Дурак ты, Гошенька, в «Три Д» все сами дела находят. И мы найдём.

– Айда искать! – вскочил Азат. – А то опозорились уже на весь лагерь.

– Это Вигилянская на нас настучала. Сознательная!

– Да мы такое дело сделаем, что они ещё сами приползут примазываться!

Шумной вдохновлённой гурьбой несознательная половина седьмого отряда бросилась на поиски доброго дела. В саду остались только Ася и Сашенька. Ася тоже хотела пойти, но встретилась глазами с Сашенькой и осталась.

Молча они сложили в стопку вёдра, собрали лопаты, грабли и тяпки. Сели на землю под большой яблоней, посмотрели на сад. Он стоял перед ними во всей красе. Ухоженный, величественный, благодарный… Только малинник зеленел буйным взъерошенным островом, колючей кляксой. Белыми полосами протянулись каменные дорожки, разноцветно горел свежевыкрашенный забор.

– Надо мальчиков попросить скамейки сделать, чтобы на земле не сидеть, – сказала Сашенька. Ей было грустно. Работы в саду совсем не осталось. Конечно, ухаживать всё равно надо, пропалывать вовремя. Сорняки – они настырные, каждый день лезут. Но всё-таки теперь сад будет расти сам по себе, а Сашенька – сама по себе.

– Скажем, – улыбнулась Ася и увидела, что к ним идёт Василий Николаевич с близнецами. Близнецы несли тонкие саженцы, а Василий Николаевич – целое деревце. На деревце качались мелкие зелёные яблоки.

Василий Николаевич без разговоров протянул Асе яблоньку.

– Сажай.

Ася непонимающе смотрела на него.

– Прасковья требует объяснений, – сказал Петя.

– Как и мы, – сказал Федя. – Обидно что-то делать, когда ничего не понимаешь.

– Особенно если тебя оторвали от других важных дел.

– Я ничего не требую, – глядя директору в глаза, сказала Ася и, взяв лопату, пошла вглубь сада.

– Ты, главное, место хорошее выбери, – пошёл за ней следом Василий Николаевич, – чтобы солнца побольше. Сад расчистить – это замечательно, но сказано – самой посадить, значит, сама и сажай.

– Как вы узнали? – шёпотом выдохнула Ася.

– Не бойся. Волшебство не нарушится, ты же не сказала ни словечка, а что гномы к старости становятся болтливы – это всем известно. Ну что ты бледнеешь? Я и у Кондрата Тарасовича был, еле нашёл его – без грозы-то трудно. Он мне сам сказал, что раз я не от тебя узнал, то имею полное право помогать. А сам я никому ни слова, клянусь… Ещё чуть-чуть углуби ямку.

Ася углубила. Поставила в неё яблоньку, стала закапывать. Василий Николаевич придерживал саженец.

– Садовод из меня, Асенька, никудышный. В середине лета, по-моему, никто деревья не пересаживает, тем более с плодами. Боюсь, не приживётся. Но Степан мне идею подал. Если, говорит, её живой водой полить, то приживётся, никуда не денется.

Ася даже в лице изменилась: опять к Речному царю идти?

– Ты, пожалуйста, не бойся, я тебя туда в третий раз не пущу. Не отпустит тебя Речной царь. Сам пойду. Он, говорят, взрослых не очень любит, но я первый раз, не имеет права он мне воды не дать.

У Аси уже целую минуту что-то скребло в горле и щипало в глазах. Ещё секунда – набух нос и слёзы покатились по щекам.

– Василий Николаеви-ич! Простите меня-я…

– Господи, Асенька, хорошая моя, за что?!

Василий Николаевич суетливо достал платок, стал Асе слёзы вытирать.

– Это из-за меня он упал, – всхлипывая и заикаясь, призналась она.

Василий Николаевич притянул Асю к себе. Вздохнул тяжело.

– Ох, Ася, Ася… Из-за тебя, не из-за тебя, с тобой, без тебя… Человек, и на арбузной корке поскользнувшись, может разбиться насмерть. Здесь ведь другое важно. Что ты его не бросила. Вот за это тебе огромное отцовское спасибо. Ты сейчас – наша последняя надежда.

Над Асей и Василием Николаевичем закружилась необыкновенно синяя большая стрекоза, присела на только что посаженную яблоньку.

– К Речному царю проводишь?

Ася кивнула.

– Завтра на рассвете.

– Ко второму мостику приходите, – всхлипнула Ася и вернула директору носовой платок.

Шумный, суетливый день склонил усталую голову на плечо тихому вечеру. Зажглись светлячки, звёзды в траве, зажглись фонари у каждого корпуса, с минуты на минуту разожгут большой костёр на поляне. Здесь собрался весь лагерь, даже малышей спать не отправили. Нетерпеливо ждали, когда Василий Николаевич объявит победителей. И совсем не в призах дело, правда?

– Что мы здесь делаем? – сумрачно сказал Артёмка. – Лучше бы в футбол пошли играть.

Сто́ящего доброго дела они так и не нашли. Ну, клумбы у столовой пропололи. Ну, стенд с надписью «Солнце, воздух и вода – наши лучшие друзья!» помыли, очень уж пыльный и заляпанный был. Ну, подмели летнюю эстраду. Но всё это такие мелочи – даже и говорить не стоит. Алёнка Чаплашкина и красавица Саша злорадно хихикали: они весь день подклеивали потрёпанные книги в библиотеке, и Татьяна Сергеевна их очень благодарила, а ведь она – жена директора лагеря, это все теперь знают.