Народные сказки - Тысяча и одна ночь. Сказки Шахерезады. Самая полная версия

– Еще чего-нибудь потребуешь от меня? – сказал еврей.

– Нет, мне больше ничего не надо, – отвечал рыбак.

– Ну, так отправляйся с Богом, – сказал еврей.

Халифех пошел и закинул сеть в Тигр. Сеть оказалась очень тяжелой, так что он с трудом вытянул ее и выловил множество разной рыбы. К нему подошла женщина с блюдом и на червонец купила у него рыбы, потом подошел евнух, который взял у него рыбы тоже на червонец. Он продал рыбы на десять червонцев, и с этого дня он ежедневно стал продавать рыбы на десять червонцев и в десять дней приобрел сто червонцев.

У этого рыбака была комнатка проходная, и мимо него ходили купцы. Однажды ночью ему пришло в голову, что все считают его за бедняка, а между тем у него имеются сто червонцев, и что царь правоверных Гарун-Эр-Рашид может услыхать об этом от кого-нибудь и, пожалуй, возьмет у него в долг эти сто червонцев.

«О, царь правоверных, скажу я ему, – думал Халифех, – я бедный человек, и тебе наврали, что у меня есть деньги. А он передаст меня вали, и меня начнут бить и терзать. Чтобы избавиться от таких неприятностей, мне надо тотчас же встать и начать бить себя, чтобы заранее привыкнуть к побоям».

Рыбак под влиянием гашиша вскочил, взял плеть и начал бичевать себя. Он бил по себе и по своей кожаной подушке, приговаривая при этом: «Ох! Ох! Клянусь Аллахом, это неправда, я бедняк-рыбак, и ничего у меня нет!»

Народ слышал удары, ясно разносившиеся в ночной тиши, как слышали их и купцы.

– Что бы это сделалось с беднягой, что он так кричит, – говорили они, – и кто наносит удары? На него напали разбойники, и они-то терзают его таким образом.

Все встали и, слыша удары и стоны, пошли в комнатку Халифеха и увидали, что он сам бьет себя по спине.

– Что с тобою, Халифех? – спросили его пришедшие.

– Знайте, господа, – отвечал рыбак, – что я приобрел нисколько червонцев и боюсь, чтобы об этом не узнал царь правоверных Гарун-Эр-Рашид и не взял бы у меня их. Я стану отнекиваться, а он прикажет бить меня; поэтому я хочу заранее приучить себя к побоям.

Купцы стали над ним посмеиваться и сказали ему:

– Полно дурачиться. Ты только встревожил и напугал нас.

Халифех перестал бить себя и заснул до утра. А встав утром и собираясь на работу, он стал раздумывать о своих червонцах таким образом:

– Если я оставлю их у себя в комнате, воры унесут их, если же я положу их в мешок и подвяжу его, то кто-нибудь увидит и, подкараулив меня, отнимет их и убьет меня. Лучше я выдумаю какую-нибудь ловкую штуку.

Он пришил карман к верхней части своей рубашки и положил сто червонцев в кошелек, а кошелек положил в карман. Спрятав таким образом деньги, он взял сеть и посох и отправился на реку. Закинув сеть, он вытащил ее, но в ней не оказалось ничего. Он переходил с места на место, постоянно закидывая сеть, но ему ничего не попадалось. И таким образом он зашел довольно далеко от города и там подумал, что закинет сеть в последний раз. Он вне себя от гнева закинул сеть изо всех сил, и вследствие этого движения у него из кармана вывалился кошелек, упал в воду и был унесен быстрым течением. Он бросил сеть, снял с себя одежду и вошел в воду, чтобы искать кошелек. Он нырял до тех пор, пока совсем не обессилел, но кошелька найти не мог, а, выйдя на берег, не мог найти и своего платья. Вследствие этого ему пришлось развернуть сеть и закутаться в нее. Взяв посох в руку и корзинку на плечо, он, как безумный, побежал вдоль берега. Таким образом обстояли дела Халифеха-рыбака.

Что же касается до халифа Гарун-Эр-Рашида, то у него был приятель-ювелир по имени Ибн-Эль-Кирнас, и все знали очень хорошо, что Ибн-Эль-Кирнас был ювелиром халифа. Все, что продавалось из драгоценностей и редкостей в Багдаде, продавалось только после того, как было показано халифу. Точно так же халифу предварительно показывались мамелюки и рабыни. Однажды, в то время как Ибн-Эль-Кирнас сидел у себя в лавке, к нему подошел старшей маклер с рабыней, подобной которой трудно было себе что-либо представить. Она была не только хороша собою и миловидна, но и образованна, так как играла на всевозможных музыкальных инструментах и даже сочиняла стихи. Ибн-Эль-Кирнас, ювелир, приобрел ее за пять тысяч червонцев и свел к царю правоверных, который сделал ей испытание во всех ее познаниях и нашел ее сведущей во всем. Звали ее Кут-Эль-Кулуб. На следующее утро халиф Гарун-Эль-Рашид послал к Ибн-Эль-Кирнасу и велел заплатить ему за рабыню десять тысяч червонцев. Гарун-Эр-Рашид сильно привязался к этой рабыне и стал равнодушным к царице Зубейдех, дочери своего дяди. Он охладел и к другим своим наложницам и целый месяц не выходил из комнат этой рабыни. Такая жизнь царя очень не нравилась его царедворцам, и они говорили об этом визирю Джафару, а Джафар стал выговаривать халифу и посоветовал ему поехать развлечься охотой.

Выйдя из мечети, куда халиф ходил каждую пятницу, они оба сели на мулов и поехали на охоту в сопровождении отряда, далеко опередившего халифа и визиря. Зной был нестерпимый, и халиф стал жаловаться на жажду; взглянув вдаль, он увидал на холме какой-то предмет, о чем и сказал визирю:

– Это, вероятно, сторожка на бахче с арбузами и дынями, – отвечал визирь. – Там мы, вероятно, найдем и воды. Я поеду впереди и привезу тебе воды.

– Нет, мой мул лучше твоего, – сказал халиф, – и потому я сам туда поеду, а ты подожди меня здесь.

Халиф понесся с быстротой стрелы и нашел на холме не сторожку, а Халифеха-рыбака, завернутого в сети, и такого растрепанного и расстроенного, что его можно было принять за шайтана.

– Нет ли у тебя с собой воды? – спросил у него царь.

– Что ты, слепой или сумасшедший? – отвечал ему рыбак. – Разве ты не видишь за этим холмом Тигра?

Халиф спустился с холма, и напился сам и напоил своего мула. После этого он быстро въехал на холм, где стоял рыбак.

– Зачем ты тут стоишь, – спросил он его, – и чем ты занимаешься?

– Это такой же глупый вопрос, каким был и вопрос о воде, – отвечал рыбак. – Разве ты не видишь сети? Я рыбак.

– Но где же твоя рубашка, штаны и верхнее платье?

Так как халиф перечислил именно то, что у рыбака пропало, то он и вообразил, что перед ним стоит вор, и в один миг бросился и схватил мула под узцы.

– Нечего шутить со мной, – крикнул он царю, – отдай мне мои вещи!

– Никаких вещей твоих я не видал, – отвечал ему халиф.

У Гарун-Эр-Рашида были толстые щеки и маленький рот, и рыбак предположил, что он или певец, или флейтист, и, подняв свою палку, стал грозить, что изобьет его. Халиф, взглянув на поднятую палку, не совсем был этим доволен и, сняв с себя длинный атласный халат, подал его рыбаку.