Народные сказки - Тысяча и одна ночь. Сказки Шахерезады. Самая полная версия

Кут-Эль-Кулуб, услыхав это, встала, подошла к нему, обняла его и поцеловала, и так как сердце ее было переполнено любовью, то она открыла ему, как сильна скрываемая ею любовь к нему. Обвив его шею руками, она снова поцеловала его, но он уклонился от ее объятий из страха перед халифом. После этого они начали разговаривать, утопая в море взаимной любви, и проговорили до рассвета, когда Ганем встал и пошел по обыкновенно на рынок купить, что нужно, и, вернувшись домой, застал Куг-Эль-Кулуб в слезах, но, увидав его, она тотчас же осушила свои слезы, улыбнулась и сказала ему:

– Отсутствием своим ты привел меня в отчаяние, о возлюбленный души моей! Клянусь Аллахом, что этот час твоего отсутствия показался мне целым годом, так как разлуки с тобой я выносить не могу; ты видишь, что от полноты своей страсти я не могу таиться от тебя. Подойди ко мне и, что бы ни случилось, бери меня, как свою жену.

– Сохрани меня, Аллах! – отвечал он. – Этого быть не должно. Может ли собака занимать место льва? То, что принадлежит моему государю, должно быть недоступно для меня.

Он вырвался от нее и сел отдельно, а она вследствие отказа его полюбила его еще сильнее. В таком положении прожили они еще три долгих месяца, и всякий раз, как она начинала ласкать его, он устранялся от нее и говорил:

– То, что принадлежит моему государю, должно быть недоступно для меня.

Такова была жизнь Ганема, сына Эюба, по прозванию Раб любви.

Между тем султанша Зубейдех, поступив во время отсутствия халифа таким образом с Кут-Эль-Кулуб, начала тревожиться, говоря в душе:

– Что скажу я халифу, когда он приедет и начнет спрашивать у меня о ней, что я отвечу ему?

Она позвала к себе одну жившую при ней старуху и, рассказав ей свою тайну, прибавила:

– Что мне делать теперь, когда Кут-Эль-Кулуб не стало?

Старуха, сообразив, в чем дело, сказала:

– О госпожа моя, знай, что срок возвращения халифа близок, но я пошлю к плотнику и закажу ему деревянную куклу вроде трупа, и мы прикажем вырыть яму, а ты прикажи зажечь свечи и лампы кругом могилы и распорядись, чтобы все во дворце оделись в черное, а когда узнаешь, что халиф приближается, то вели всем женщинам и евнухам громко плакать в сенях, а когда халиф спросит, что это значит, пусть ему ответят: «Кут-Эль-Кулуб умерла, и да утешит тебя Аллах в утрате ее. Султанша наша, зная твою привязанность к покойнице, приказала похоронить ее у себя во дворце». Услыхав об этом, он, конечно, заплачет и будет огорчен. Он наймет читальщиков, которые по ночам будут читать на могиле Коран. Но если в душе он подумает: «Наверное, дочь моего дяди из ревности погубила Кут-Эль-Кулуб» – или же горе его будет до такой степени невыносимо, что он прикажет отрыть могилу, то не бойся этого, потому что, дорывшись до гроба с изображением человеческой фигуры, завернутой в дорогие ткани, Халиф если и захочет осмотреть покойницу, то ты можешь остановить его, да и страх перед будущей жизнью удержит его, а ты скажешь, что открывать лица усопших грешно. Он поверит в ее смерть и снова велит похоронить ее и поблагодарить еще тебя за то, что ты сделала, и с помощью Аллаха ты избавишься от затруднений.

Султанша Зубейдех, выслушав старуху, согласилась с нею, подарила ей почетную одежду и, дав ей значительную сумму денег, приказала устроить все, как она говорила. Старуха тотчас же принялась за дело – заказала плотнику деревянное изображение покойника, и когда оно было сделано, она принесла его к султанше, а та завернула его, похоронила и зажгла свечи и лампы на могиле, обложив всю ее коврами. Сама оделась в черное и рабыням приказала тоже одеться в черное, и разнеслось по всему дворцу известие, что Кут-Эль-Кулуб умерла.

Спустя некоторое время халиф вернулся из поездки и прибыл к себе во дворец. Все мысли его были заняты одной Кут-Эль-Кулуб; при виде пажей, евнухов и рабынь, одетых в черные одежды, сердце его сжалось. Когда же он, войдя во дворец султанши, увидал, что и она вся в черном, он тотчас же спросил, что это значит, и ему сообщили о смерти Кут-Эль-Кулуб. Услыхав это, он упал в обморок и, придя в себя, спросил, где ее могила, а султанша Зубейдех отвечала:

– Знай, о царь правоверных, что вследствие моего уважения к ней я похоронила ее у себя во дворце.

Таким образом халиф, войдя во дворец в своем дорожном платье, прямо прошел к могиле Кут-Эль-Кулуб и увидал, что она застлана коврами и что свечи и лампы зажжены. Увидав это, он поблагодарил ее за такую предупредительность. Но потом он стал беспокоиться, и подозрение начало закрадываться ему в душу, вследствие этого он велел открыть могилу и вынуть покойницу. Увидав покров на гробу, он хотел уже снять его, чтобы взглянуть на свою возлюбленную, как вдруг испугался гнева Господня (да прославится имя Его), и в ту же минуту старуха сказала ему:

– Оставь ее в покое!

Халиф тотчас же приказал позвать законоведов и служителей религии, для того чтобы они прочли на могиле весь Коран, а он в это время сидел и плакал, пока не лишился чувств.

В продолжение целого месяца он продолжал посещать могилу, а затем случайно вошел в гарем, после того как эмиры и визири разошлись от него по домам, и лег там спать. Одна рабыня сидела у него в головах, а другая – в ногах. Вздремнув немного, он проснулся и, открыв глаза, слышал, как рабыня, сидевшая в головах, говорила рабыне, сидевшей в ногах:

– Какое несчастье, о Кейзуран!

– А что, о Кадиб? – спросила другая.

– Ведь государь наш, – продолжала первая, – совсем не знает, что тут случилось, и сидит по целым ночам у могилы, где похоронен истукан, сделанный плотником.

– А что же сталось с Кут-Эль-Кулуб?

– Так знай, – отвечала ее подруга, – что султанша наша Зубейдех послала с рабыней бенджа, и та дала ей выпить, а когда бендж подействовал, то ее положили в сундук и отправили с Саваном и Кафуром, приказав им похоронить ее.

– Какое несчастье, о Кадиб! – проговорила Кейзуран. – Так разве Кут-Эль-Кулуб не умерла?

– Избави ее Бог от смерти, – отвечала Кадиб. – Я слышала, как султанша Зубейдех говорила, будто Кут-Эль-Кулуб живет у молодого купца, по имени Ганем из Дамаска, и что прожила она у него уже четыре месяца, а наш государь плачет и не спит по целым ночам на могиле, в которой нет покойницы.

Таким образом они разговаривали, а халиф слышал все, что они говорили, до последнего слова, и когда они кончили и он узнал, что плачет над пустой могилой и что Кут-Эль-Кулуб в продолжение четырех месяцев жила у Ганема, сына Эюба, он пришел в страшную ярость и, вскочив, приказал позвать к себе эмиров. Визирь Джафар Эль-Вармеки тотчас же явился и поцеловал прах у ног его, а халиф в гневе сказал ему: