Ира Малинник - Ирландские сказки [СИ]

Уж серебро Гобан отличать умел — как-то кузнец Ормонд ковал его прямо при нем. И потому мальчик не мог поверить своим глазам, и все крутил кусочек и так, и эдак, но так и не понял, откуда в реке взялось серебро и что это за кусочек — уж больно у него была причудливая форма.

Наконец, Гобан опомнился — ведь родители давно его ждали. Он спрятал находку в нагрудной карман и припустил домой, решив, что пока не будет говорить о ней родным. А добравшись до дома, сразу переоделся в сухое и сел в повозку, готовый ехать в город.

Это был чудный день, и все ему казалось волшебным: и смеющаяся мать, и довольный отец. И, как Гобан ожидал, они заехали в кузницу, чтобы отметить именины вместе с кузнецом Ормонд и всеми, кто был знаком с мальчиком.

И, когда все сели за стол и подняли кубки, отец спросил, посмеиваясь:

— Ты загадал желание, Гобан? В такой день, как этот, непременно надо загадать желание, и оно сбудется!

— Я желаю ковать серебро для королей и стать самым прославленным кузнецом Ирландии! — отвечал ему Гобан, и все встретили его слова смехом, поздравлениями и звоном кубков.

— Пусть будет так! — сказал кузнец, — А я, в свою очередь, помогу тебе — видит Бог, у тебя есть и талант, и умелые руки!

С того самого дня Гобан стал ездить в кузницу все чаще, а потом и вовсе уговорил отца отправить его в город на несколько месяцев, чтобы непрерывно учиться искусству ковки.

— А что, — отвечал ему Манус, — не все тебе сидеть с нами в лесной глуши. Кузнец в семье — к счастью.

Так Гобан провел в городе шесть долгих месяцев, а весной, сразу по приезду домой, отправился к реке и совсем не удивился, когда снова разглядел в воде знакомый блеск.

Мастерство Гобана росло — и каждый год река дарила ему новый кусочек серебра, будто бы поддерживая его. Наконец, на шестом году, повзрослевший Гобан в который раз пришел на знакомый берег и тут же прикрыл глаза — настолько ярко блестела вода на солнце и настолько сильным был блеск, который шел с ее дна. Парень ловко перепрыгивал с валуна на валун, отточенным движением опустил руку в воду и тут же выдернул ее, словно ошпарившись.

В его руке, вместо привычного гладкого кусочка серебра, покоилась целая корона — в виде искусно переплетенных веток лозы, которые держали в середине перламутр. От вида короны у Гобана перехватило дух, ведь никогда еще он не видел такой красивой и такой изящной работы. Он все вертел ее в руках, улавливая каждую деталь, а потом бережно спрятал корону за пазуху и медленно пошагал к дому, раздумывая о чем-то.

С того дня молодой человек стал трудиться еще усерднее, и вскоре по всему городу, а после и за его пределами, начали ходить слухи о его небывалом мастерстве. У Гобана стали заказывать изделия даже приезжие из других городов — и никому он не отказывал, но сердце его принадлежало своей задумке. Ормонд, бывало поглядывал на парня, но ни о чем не расспрашивал — у каждого должен быть свой секрет.

Прошел очередной год, и весь год Гобан неустанно трудился в кузнице. Наконец, дождавшись первых жарких дней, он отправился домой — к реке.

Подходя к берегу, он замедлил шаг — впервые за семь лет он увидел на берегу реки другого человека. То был всадник на безупречно белом коне, который, при приближении Гобана, тут же запряг ушами и начал плясать, разрыхляя нежную землю на берегу.

— Что ж, человек, — обратился к нему всадник певучим голосом, — вижу, ты нашел мою корону. Не будешь ли ты так добр отдать ее мне? Я выполнил обещание и приехал забрать ее.

Гобан тут же преклонил колено и опустил голову, выказывая королю эльфов свое глубочайшее почтение.

— Ваше Величество, — произнес он, — прежде всего, я хочу поблагодарить вас за то мастерство, что я приобрел за все эти годы. Едва найдя первый кусочек серебра в этой реке, я понял, в чем мое призвание, и все это — благодаря вам. Так позвольте же отблагодарить вас.

И с этими словами Гобан встал и достал спрятанную за пазухой тряпицу. А в ней, переливаясь огранкой, лежали две короны.

— Одна из них ваша, — продолжал Гобан, — другую я осмелился сделать, вдохновившись ее красотой. Вы вольны выбрать любую и не гневайтесь, что я осмелился предложить вам свою работу — это моя благодарность за обретенную судьбу.

Ни говоря ни слова, король эльфов спешился и молча приблизился к Гобану, рассматривая короны у него в руках. Похожие, словно сестры, они были такими же разными, и обе были великолепны и сделаны с большой заботой и любовью.

Наконец, король сделал выбор. Протянув руку, он поднял корону и надел на голову.

— Спасибо, — произнес он, и легкая улыбка тронула его губы. А после король взлетел в седло и пустил коня вскачь.

А Гобан остался стоять на берегу реки, прижимая к груди королевскую корону, и слезы, выступившие у него на глазах, отражались в перламутровой вставке, окруженной серебряной лозой.

Этот Сочельник Финиан Магвайр впервые встречал совсем один.

Его жена Эирин тихо ушла во сне еще несколько месяцев назад, сдержав данную пятьдесят восемь лет назад клятву о том, что они будут вместе, пока смерть не разлучит их. Сын Финиана, Гай, в этом году не смог выбраться к отцу в маленькую деревеньку неподалеку от Оффали — жена Гая родила первенца, и пара не рискнула везти младенца в холод и мороз в маленький домик Финиана.

Так и вышло, что Финиан остался совсем один — но стоит сказать, что воспринял он это безропотно и покорно, в полной мере сознавая, что ни его, ни чьей-либо вины тут нет. Однако, по мере того, как на улице становилось все темнее, он видел в окнах соседей горящие огни, слышал доносящийся до него смех ребятишек и чувствовал запах печеного гуся и имбирных пряников. На него вдруг накатили воспоминания, как Эирин старательно выпекала фигурные пряники и угощала ими соседских детей, и дом наполнялся особенным светом, теплом и радостью.

Сердце Финиана сжалось, и он ощутил в груди щемящую тоску. Не в силах вынести давящее одиночество темных и холодных стен собственного дома, он кое-как оделся и вышел на улицу — и пошел, куда глаза глядят.

Дом Финиана стоял на самом отшибе, поэтому довольно скоро он подошел к кромке леса, который необъятной черной полосой стелился по заснеженной земле. Люди поговаривали, что в их лесу было полно духов, эльфов и чудных существ, но Финиана это не волновало — настолько ему было тяжело на душе. «Хоть самого короля эльфов встречу, меня это не волнует, — рассуждал Финиан, упрямо шагая вперед, — что он мне сделает такого, от чего мне станет еще хуже?»

Да, непривычно было видеть крепкого старика Финиана Магвайра в таком дурном настроении и в таком сильном душевном упадке — но и винить его нельзя. Ведь Сочельник собирает вместе семьи и близких, а в этом году этот праздник не принес ему ничего, кроме горя.