Камилла Бенко - Холодное сердце 2. Магия грез

Как вышло, что на королевство обрушилось столько невзгод одновременно?

Что ж, во всяком случае, Свен все еще находился на ранней стадии болезни. Он не стонал от боли, мог передвигаться, его зрачки не увеличивались, а взгляд казался осмысленным и не бегал по сторонам. У них в запасе было достаточно времени, чтобы позаботиться о безопасности друга, если он и впадет в спячку, то хотя бы не здесь, где ничто не сможет защитить его от острых волчьих зубов.

Образ хищника предстал в мыслях принцессы. А вдруг между ним и недугом была связь? Девушке вспомнилось, как Свен стоял неподвижно на кухне, загипнотизированный горящими глазами зверя. Нет, это была какая-то бессмыслица. Болезнь начала распространяться раньше, чем появился волк, просто, возможно, испуг от встречи с ним так подкосил оленя, что его ослабший организм не смог сопротивляться недугу, и тот поразил его, прорастая теперь внутри, как колючий, цепкий сорняк.

Но Свен держался молодцом. Он торопливо семенил копытами, даже переходя порой на легкую рысцу, а на его спине восседал Олаф. Смастерив из подручных средств удочку, тот прицепил на нее свой нос-морковку и теперь махал ею перед мордой оленя, мотивируя бежать вперед и поддерживая ясность его сознания. Жаль, у Анны не было ничего похожего, что могло бы подбодрить Кристофа.

Беспокойство прорезало морщины на его лице, взгляд казался отчужденным. Обычно улыбчивый юноша был теперь мрачнее грозовых туч. Замкнувшись в себе, он будто снова стал тем одиноким нелюдимым горцем, каким встретила его впервые принцесса.

Девушка замедлила шаг и, взяв его за руку, ободряюще произнесла:

– Эй... Все будет хорошо. Знаешь, пока тебя не было, я пообещала полному залу людей разобраться с этой болезнью за три дня. У меня нет выбора, кроме как поскорее все наладить.

Кристоф покачал головой, в его карих глазах читалась тревога:

– Я просто не понимаю, что происходит. Этот странный недуг, этот огромный волк, и тролли как сквозь землю провалились в самый неподходящий...

– Погоди, что? – прервала его Анна. – Разве все эти дни вы были не с троллями?

– Нет. Долина живых камней опустела, и, что самое странное, они не оставили мне никакого сообщения... Просто ушли, – объяснил Кристоф. Он небрежно пожал плечами, но принцесса понимала, что это не более чем просто попытка скрыть свою печаль. – Разумеется, они таинственные горные существа, но как можно было исчезнуть, не связавшись со мной хотя бы через улиточную почту?! – Девушка уже знала, что этот странный вид передачи посланий представлял собой послания, которые дружелюбные лесные улитки выводили своей слизью на огромных листьях плюща. Прочесть их было непросто, кроме того, они были очень, очень липкими.

– Такого раньше не случалось? – спросила Анна, но прежде чем Кристоф успел ответить, Свен резко вздернул голову и стал, навострив уши, озираться по сторонам.

Юноша отпустил руку принцессы и склонился к, оленю:

– В чем дело, друг?

Но в ответе уже не было нужны: со стороны деревни до их ушей донесся странный приглушенный звук. Можно бы было подумать, что это свист ветра, проносящегося сквозь густую посадку осин, но в воздухе в тот момент не ощущалось ни малейшего дуновения. Затаив дыхание, они прислушались, а потом, не сговариваясь, ринулись вперед. Ведь это был человеческий крик.

Один поэт сравнил некогда деревенские дома Эренделла со стаей диковинных птиц, рассевшихся вереницей вдоль берега залива у самой кромки воды. И более удачное сравнение было бы сложно придумать. Пестрые ряды разноцветных домиков огибали воды фьорда, и их яркие отражения плясали на волнах. Каждый пытался привнести в образ своего жилища какую-то личную черту: люди красили стены и крыши в свои любимые цвета, прибивали то здесь, то там понятные лишь им одним обереги и украшения, расписывали ставни цветами и сценами из старинных легенд.

Обычно деревня просыпалась рано, люди выходили из домов и, обмениваясь друг с другом приветствиями и вчерашними новостями, шли в булочную, чтобы купить к завтраку свежеиспеченного хрустящего хлеба, или на рынок. Для Анны не было на всем белом свете места прекрасней, она могла часами бродить по мощенным булыжником улочкам, болтая с жителями и разглядывая их дома. Неудивительно, что общительную девушку многие здесь могли назвать своим другом, и это было взаимно. Ее любимцем был пекарь Блоджет, добродушный круглолицый мужчина, любивший прогуляться по деревне с корзиной свежего печенья, которым, широко улыбаясь, угощал детей. Он ежедневно изобретал новые рецепты сладостей и таким образом проверял, насколько удачными они получились. Разумеется, принцесса тоже не упускала возможности полакомиться очередным кулинарным экспериментом. Еще одним другом Анны был вязальщик Аким, он никогда не расставался со своими спицами и даже смастерил для них подобие ножен, которое всегда носил на поясе. Однажды прямо на глазах у девушки он за считаные минуты связал для нее прекрасную шапочку с кошачьими ушами. Недалеко от Акима в лиловом домике жили три сестры, Суприя, Дипа и Джая, каждую неделю по субботам они ставили новую пьесу по очередной только что прочитанной книге, и принцесса была их самым благодарным зрителем.

Такой была жизнь в этой деревушке – милой, простой, мирной и спокойной. Но этим утром булыжные мостовые были пусты, никто не приветствовал соседей, никто не спешил к Блоджету за хлебом. По кривым улочкам утренний бриз разносил лишь пронзительные крики людей. Должно быть, прежде чем оказаться в замке, чудовище побывало и здесь.

Озираясь по сторонам, Анна была уже готова издать крик отчаяния, но Эльза успела зажать ей рот рукой.

– Тихо, – прошептала она и указала на окно одного из домов. Заглянув внутрь, принцесса увидела спящую мадам Эниолу, ее ночной колпак съехал набок, из-под него выбивались седые волосы. Глаза женщины были закрыты, но из горла вырывался леденящий душу вопль. Для девушки было очевидно: если глаза мадам Эниолы откроются, они станут такими же желтыми и сверкающими, как у волка. И тогда она, подобно Герде и Каю, станет частью стаи.

– Если разбудить их, – едва слышно сказала королева, – они нападут.

Анна кивнула, она почти не сомневалась в правоте своей сестры, и проверять это «почти» ей совсем не хотелось.

– Мне нужно раздобыть мяту для Свена, – прошептала она в ответ. – А вы можете идти.

– Нет, разделяться нельзя. – Эльза обвела взглядом друзей и взяла Олафа за руку. – Мы должны держаться вместе. Идем как можно тише. И как можно быстрей. Никаких остановок.

Все единодушно кивнули.

Затаив дыхание, они молча двигались в сторону рынка. На каждом повороте принцесса вздрагивала. На улицах не было ни души, но ее не покидало странное ощущение, будто за ними кто-то наблюдает. Казалось, за каждым деревом, в каждом окне, из-за угла каждого дома в любую секунду могло появиться свечение пары янтарных глаз. Хорошо еще, что замок был надежно запечатан. Ужасное чудище томилось под ледяным куполом, давая время собраться с мыслями. Как только они помогут несчастному Свену, который с каждой минутой терял все больше сил, Анне придется найти способ незаметно пробраться домой. Ей предстояло проникнуть в потайную комнату и прочитать в поисках обратного заклинания каждую спрятанную там книгу, страницу за страницей. Она старалась не думать, что будет, если способ обратить магию вспять написан на незнакомом ей языке или, что еще страшней, зашифрован в рунах. Сколько лет может уйти на разгадку этих символов? Пять? Десять? Двадцать?