Марчелло Арджилли - Истории из предыстории. Сказки для взрослых

Дамы Насекомии были одна элегантнее другой, начиная с самой хозяйки — Мухи, на которой был темно-серый костюм с газовым шарфом, накинутым на плечи и развевавшимся, словно крылья. А уж о невесте и говорить нечего! Трудно себе представить, но она была вся в белом. Вы когда-нибудь видели белую муху? И это чудо совершил портной.

Неподражаемы были также донна Стрекоза де Стрекозини в бледно-голубом атласе, графиня Майска-Жукини в строгом коричневом бархате, знаменитая певица Цикада в платье из шифона приглушенно-зеленых тонов, герцогиня Комарини в серебристой парче и госпожа Саранчетти в муаровом платье.

Единодушное восхищение присутствующих вызвали изысканный туалет молодой, но уже достаточно известной танцовщицы Светляк-Светлякини (она была в костюме из соломки теплого золотистого цвета) и вечернее платье Пчелы — одной из самых богатых дам Насекомии, — сделанное из диковинной полосатой ткани: полосы коричневого бархата изысканно перемежались желтыми, атласными.

Однако именно эту роскошно одетую гостью постиг страшный удар. По непростительному легкомыслию госпожа Муха забыла об извечной вражде Пчелы и Осы, которые не выносили общества друг друга, и Осе тоже послала приглашение на бал.

А уж когда госпожа Оса появилась в точно таком же туалете, как у Пчелы, гости просто не знали, куда деваться от неловкости. Какое-то мгновение, показавшееся всем вечностью, обе дамы с ужасом и ненавистью смотрели друг на друга, а потом, как это принято у светских дам Насекомии, сделали вид, будто даже не заметили этого пустяка, на самом деле ранившего обеих прямо в сердце.

Скандал разразился на следующий день, когда в ателье ворвалась разгневанная Пчела и устроила Пауку дикую сцену. Но это было ничто в сравнении с ураганом, который учинила Оса. Она явилась в сопровождении роя верных соплеменников, подошла вплотную к бледному, дрожащему Пауку и отчеканила:

— Хоть моя внешность и не идет ни в какое сравнение с пчелиной и на такой талии все платья смотрятся гораздо лучше, но тебе эта шутка даром не пройдет!

Оса подала знак своим жужжащим подругам, и те в момент порушили в ателье все, что только ни попалось под их мощные жала.

Паук еле ноги унес. Говорили, что он бежал за границу, куда предусмотрительно перевел часть своих капиталов, и там на верхушке пинии выстроил новую «Паутинку».

Причем пострадал он безвинно. Один опасный и завистливый конкурент Паука подкупил Лимонницу, уговорив ее в суматохе сплавить двум клиенткам один и тот же фасон.

Как ни грустно, но в этой истории интриган вышел победителем: все дамы Насекомии стали шить у него. Кто-то же должен заботиться об их элегантности, когда им, к величайшему сожалению, больше нечем заняться.

Трагедия в лесу взбудоражила птиц: они только и говорили что о случившемся.

Рано утром синьора Зяблик примчалась к своей подруге Синице, когда та в окружении галдящих непоседливых птенцов пыталась навести хоть какой-то порядок в гнезде.

— Суд назначен на сегодня! — сообщила синьора Зяблик, забыв от волнения поздороваться.

— Откуда ты знаешь? — спросила Синица, радуясь возможности отвлечься от домашних хлопот, к которым, по правде говоря, у нее никогда не лежала душа.

— Моего мужа пригласили в присяжные, — с гордостью заявила синьора Зяблик.

— Что такое присяжные? — наперебой защебетали Синички, подняв невообразимый гвалт.

— Присяжные — это те, кто присягают говорить правду, одну только правду, — не задумываясь объяснила дочкам Синица, но тут же с удивлением обернулась, услышав другое объяснение:

— Нет, мои дорогие, присяжные — это те, кто призваны судить по совести, виновен обвиняемый или нет.

— Горлица в своем репертуаре: говорит как по писаному, — досадливо проворчала Синица.

Горлица между тем продолжала:

— Из города ожидается очень важный свидетель, некто Кенарь. Мой двоюродный брат Сизарь, секретарь суда, лично вручил ему повестку.

— Что вы говорите! — в один голос воскликнули Синица и синьора Зяблик. — По-вашему, процесс будет интересный?

— Не сомневаюсь, — проворковала Горлица.

— Вот и прекрасно! — обрадовалась Синица. — Значит, получим удовольствие.

— Речь идет о серьезных вещах, — сказала Горлица, бросив на Синицу испепеляющий взгляд. — Очень серьезных. С подобными явлениями в лесу необходимо покончить. У нас есть образцовые семьи, на которые все должны равняться: к примеру, семья моих родственников Голубей, живущих в мире и согласии. — С этими словами Горлица вспорхнула, исполненная чувства собственного достоинства.

Не теряя времени, подруги поспешили к вековому Дубу, где должен был состояться суд. Лучшие места брались с бою.

В первом ряду уже сидели супруги Чижи, супруги Скворцы, супруги Воробьи, степенная чета Голубей и, разумеется, их ученая родственница Горлица.

Даже Филин и старая Сова были здесь, правда, держались особняком.

— И эти прилетели, а ведь обычно днем клюва на улицу не высовывают, — прощебетала Синица своей соседке Ласточке, но та шепотом пояснила:

— Если не ошибаюсь, их племянник, адвокат Сыч, будет защищать Кукушку.

В это время секретарь суда Сизарь торжественно объявил:

— Встать, суд идет!

Присутствующие стоя встретили присяжных заседателей — Дрозда, Зяблика, Стрижа и Снегиря, — при появлении которых гордый трепет восхищения пробежал по перьям их жен. Затем появились председатель суда Дятел и двое судей — Славка и Камышовка. По одну сторону от них расположились свидетели, по другую — потерпевшая Черноголовка со своим адвокатом Соловьем.

Дятел стукнул по ветке и распорядился:

— Введите обвиняемую!

Под конвоем двух Ястребов влетела Кукушка. Ее защитник Сыч сел рядом с ней.

Присутствующие затаили дыхание.

— Слово предоставляется адвокату Соловью, — объявил председательствующий.

Соловей, самый знаменитый адвокат в лесу, великолепный оратор с громким от природы голосом, уверенно начал:

— Уважаемые судьи, господа присяжные заседатели, друзья! Я требую сострадания и справедливости: сострадания к матери, потерявшей детей, справедливого наказания для Кукушки, совершившей злодейское убийство, в котором я ее здесь публично обвиняю. — И театральным жестом Соловей указал на подсудимую.

— Заявляю протест! — крикнул Сыч. — Где доказательства?

— До чего неприятная личность этот Сыч, — шепнула подругам Синица. — Одни только дурацкие бакенбарды и белая бороденка чего стоят!

— Заслушаем Черноголовку, — сказал Дятел.

Черноголовка, бледная, встрепанная, в черной траурной шляпке, дрожащим голосом поклялась говорить правду.

— Я всегда была заботливой матерью, — сказала она. — Но стоило мне на секунду отвлечься, как синьорина Кукушка подложила яйцо в мое гнездо.