Дженнифер Доннелли - Красавица и Чудовище. Заколдованная книга

Сердце Белль преисполнилось благодарности. Никогда не встречала она столь заботливого, бескорыстного, щедрого человека! Графиня отпустила Белль, но та, вместо того чтобы убежать, обвила руки вокруг ее шеи и поцеловала в щеку.

— Вы так добры, — прерывающимся голосом молвила Белль. — Ко мне, к отцу… Я никогда не смогу отблагодарить вас за все, что вы для нас сделали.

— Ступай, дорогая, — сказала графиня, высвобождаясь из ее объятий. — Иди к отцу. Он за теми дверями.

Она указала на стеклянные двери, за которыми виднелась терраса. Со счастливой улыбкой Белль взглянула на нее и скрылась за ними. Как только ее шаги стихли, в другом дверном проеме, ведущем вглубь дома, возникла чья — то фигура. К графине подошел Анри.

— Вы нашли правильный путь, — сказал он.

— Я его и не теряла… я его создала! — рассмеялась графиня. — Пусть побудут немного вдвоем, а потом сходи к ним. Ей нужно оставить в Стране Грез еще две вещи. Проследи, чтобы она это сделала. Не подведи меня.

Анри поклонился и покинул холл. Хищная улыбка скривила кроваво — красные губы графини, и ее зеленые глаза прищурились.

Белль замерла, вцепившись в перила террасы. Совсем рядом, в паре метров, спиной к ней стоял ее отец. Он склонился к пышному кусту чайных роз, обвивающих террасу, и вдыхал их аромат. Белль не верила своим глазам. Неужели он и вправду здесь? Живой, настоящий… и здесь?

— Папа… — едва слышно позвала она.

Морис вздрогнул. Он медленно выпрямился и повернулся, озираясь вокруг. Графиня была права. Он постарел. От горя. От одиночества и тревог.

— Папа, я здесь! — крикнула она.

Морис обернулся. Его глаза отыскали ее, но ни радости, ни удивления в них не было. Лишь вежливое удивление, словно он не узнал ее. Разве она так сильно изменилась, пока они были в разлуке? Возможно, во всем виноват ее очередной модный наряд и изящная шляпка — «Страна Грез» вновь изменила ее одежду, хотя кристальное сердечко, подаренное Чудовищем, осталось на шее.

— Папа, это я… Белль, — чуть не плача, произнесла она, срывая с головы шляпку.

Морис заморгал.

— Белль? — тихо переспросил она. — Не может быть…

— О, папа! — Ее голос задрожал.

Лицо Мориса озарилось радостью, губы растянулись в улыбке.

— Белль, — промолвил он, — моя родная девочка. Это ты.

Позабыв, что она находится в поместье графини, что вокруг нее множество незнакомых людей, Белль бросилась к отцу и зарыдала в его объятиях. Морис крепко прижимал ее к груди, гладил по голове и успокаивал как мог.

— Тише, Белль, тише… все хорошо. Дай — ка мне тобой полюбоваться. — Он отстранил ее, держа за плечи. — Я уж думал, никогда тебя не увижу. Никогда. А теперь ты… стоишь прямо передо мной!

В его глазах светилась радость, и Белль тоже улыбнулась сквозь слезы. Смятение в ее груди улеглось. Она достала из кармана платок и вытерла слезы. Да, это ее отец.

— Как же я по тебе скучал, моя милая! — продолжал Морис. — И сейчас мне так отрадно видеть тебя! Как ты здесь оказалась? Ты сбежала?

Белль вспомнила: когда они виделись в последний раз, она находилась в той же самой темнице, где сидел отец, пока она не заняла его место.

— Он недолго держал меня взаперти, — сказала она. — Меня выпустил Люмьер, метрдотель замка. Сейчас я живу в отдельной комнате, и они ко мне очень хорошо относятся. У меня там друзья…

— Друзья? — Морис нахмурился. — В этом богом забытом месте? Они не друзья тебе, а надсмотрщики, и они опасны…

«Кто опасна, миссис Поттс? — подумала Белль.

— Или Плюметт?»

— Знаю, пап, возможно, они не показались тебе такими, но они в самом деле милейшие создания! — прервала его Белль. — Я так сильно привязалась к маленькой чайной чашке по имени Чип, и мы…

Но он не слушал.

— Этот зверь одевается, как человек, но ведет себя как животное, готовое наброситься на любого, — продолжал он. — Даже на мгновение нельзя допустить мысль, что он и его приспешники могут быть твоими друзьями!

Резкие слова отца удивили ее. Обычно он не отличался предвзятостью, всегда широко мыслил и был готов выслушать чужую точку зрения, даже если она была абсолютно противоположной.

— Поначалу я боялась Чудовища, — кивнула она. — Но мы общаемся, и он сделал мне столько приятных сюрпризов! Он может быть по-настоящему добрым.

Морис пропустил ее слова мимо ушей:

— Он до смерти тебя напутал, Белль. Это же очевидно. Ты говоришь о нем хорошо только из опасения, что всё может обернуться еще хуже.

Еще минуту назад Белль почти ненавидела Чудовище за то, что сначала тот пленил отца, а потом ее, но теперь она чувствовала, что должна его защитить. Эта перемена смутила ее. Разум говорил, что только сумасшедший будет пытаться оправдать его поступки, но сердце Белль видело дальше разума.

— Папа, помнишь Андрокла?

— Конечно. Наш… э — э — э, сосед.

— Сосед? — Белль заморгала и уставилась на него.

Пожалуй, графиня действительно была права.

Он сильно постарел. Попасть в темницу, а потом потерять единственную дочь — такие потрясения кого хочешь сведут с ума.

— Нет, папа, — мягко сказала она. — Андрокл из басни Эзопа. Помнишь, мы читали ее на ночь?

— Да — да, конечно, — поспешно ответил Морис.

— Чудовище совсем как тот лев с шипом внутри.

— Ты видела у него шип?

— Шип в его сердце, папа. С ним произошло что — то ужасное.

Но Морис был явно не в том настроении, чтобы проявлять снисходительность.

— Почему мы вообще тратим время на разговоры о Чудовище? — воскликнул он. — Мне совершенно нет до него дела. Я волнуюсь только о тебе! Лучше расскажи, как ты здесь очутилась? Как познакомилась с графиней?

Белль рассказала об обстоятельствах, что привели ее в Страну Грез.

— Говоришь, волшебная книга? — переспросил Морис.

— Да, графиня положила ее туда, где я могла ее найти. Она узнала, что с нами случилось. Она хочет нам помочь. Ведь она знала мою мать… так она мне сказала.

Воинственный настрой Мориса исчез, взгляд потеплел и стал мечтательным, как бывало всегда при упоминании его жены.

— Это очень на нее похоже, — сказал он. — Добрейшей души человек. Всегда такой была. Вот уж здесь, в ее поместье, я спокойно могу сорвать для своей дочки розу, и меня не схватят и не бросят в темницу!

С этими словами он протянул ей душистый белый цветок. Белль с наслаждением вдохнула его аромат, но тут заметила темные капельки на лепестках.

— Ой, папа, у тебя кровь! — воскликнула она, схватив его за руку. — Ты, должно быть, укололся шипом.

— Пустяки, пройдет, — ответил Морис, но капли темной, почти черной крови стекали на землю.

Белль все еще сжимала в руке платок.

— Давай палец, — сказала она. — Нужно перебинтовать.