Лиз Брасвелл - Время желаний. Другая история Жасмин

Аладдин обвел взглядом остальные пары глаз, блестевшие в темноте. Моргиану и Дубана он знал всю свою жизнь, но остальные были ему незнакомы. Некогда маленькая воровская шайка разрослась с годами, так что теперь, если что-то вдруг пойдет не так, ему вряд ли удастся сбежать отсюда.

Но раз уж он здесь…

— С удовольствием, — заявил он с напускной радостью. Но даже эту фальшивую улыбку ему не удалось удержать, когда он добрался до сложенной у стены горки ковров и подушек. Сейчас, когда он оказался в безопасности, напряжение отпустило его, и усталость навалилась всей тяжестью. К тому же поел он всего один раз и не досыта, и теперь все пережитое за последние несколько дней требовало возмещения отдыхом.

Взгляд Моргианы смягчился.

— Ты в порядке?

— Со мной все будет отлично, — сказал он, помахав ей рукой. Потом уселся на подушки возле низкого стола и потянулся за виноградом, стараясь делать это не слишком жадно.

— Сейчас мы принесем тебе воды, — решила Моргиана. Повернувшись к одному из совсем юных воров, сидевших за границей света, она щелкнула пальцами и повелительно дернула подбородком. — Еще одну чашку, для нашего гостя. Ступай, Хасан!

Стремительно и бесшумно, как тень, мальчишка умчался выполнять ее поручение.

— Что с тобой приключилось? — поинтересовался Дубан, усаживаясь рядом с Аладдином. — Ты как будто побывал в бою.

— Да ну, пустяки, — отмахнулся Аладдин. — Так, самые обычные неприятности. — Когда рядом возник посланный за водой мальчик, он взял чашку и пригубил прохладной воды, как будто в этом не было ничего особенного. Потом подбросил в воздух пять виноградин, поймал их ртом и проглотил, не жуя. — Мне кажется, куда занимательнее другой вопрос: что приключилось с Аграбой за последние несколько дней, когда я был… немного занят в другом месте?

— Это мы и сами хотели бы знать! — рассмеялся Дубан. — Похоже на то, что этот жуткий великий визирь Джафар теперь сделался таким же жутким султаном.

— Это я заметил, — кивнул Аладдин.

— Это прошло… на удивление гладко, — признала Моргиана. — Я имею в виду смену правителя. Никакого особого насилия. Никаких вооруженных восстаний. Да и жизнь при новом султане — по крайней мере до сих пор — оказалась довольно приятной. С того дня, как он у власти, никто в этом городе больше не страдает от голода. Даже в Квартале Длинных Крыс люди наконец-то наелись досыта, и некоторые наверняка первый раз в жизни. Благодаря щедрым дарам султана Джафара никому больше не приходится воровать еду.

— Что, признаюсь, ставит под угрозу наш привычный способ существования, — криво улыбнувшись, подхватил Дубан. — Особенно учитывая последний указ Джафара о создании отрядов по поддержанию общественного порядка, которые теперь будут патрулировать весь город. Преступность почти подавлена.

— Однако, кроме нас, все остальные очень даже довольны, — усмехнулась Моргиана. — Никого не возмутило, что Джафар взял и хладнокровно убил прежнего старичка-султана.

Аладдин чуть не подавился виноградиной.

— Убил?

— Ага, — отозвался Дубан, философски пожимая плечами. — Несмотря на щедрость, Джафар явно не ангел. Он созвал всех жителей города под парадный балкон дворца и во всеуслышание объявил себя новым султаном. А потом просто взял и столкнул старого султана за перила. Раз — и все.

— Это было уже после того, как он устроил дождь из золота, — подчеркнула Моргиана. С давно знакомым щелчком пальцев в ее ладони возникла золотая монетка, маслянисто поблескивая в тусклом свете ламп. Аладдин только сейчас заметил, что рядом с ней лежат целые горки таких монет — точь-в-точь уменьшенная копия несметных сокровищ, лежащих грудами в Пещере Чудес.

Он нахмурился и взял из ее рук монету. Она не возражала, что было очень на нее непохоже. Прежняя Моргиана тут же рявкнула бы на него и отобрала монету назад. Сейчас же она спокойно смотрела, как он осторожно зажал монетку между большим и указательным пальцем, поворачивая к свету, чтобы лучше разглядеть чеканку. Похоже, она и впрямь была сделана из чистого золота, потому что казалась слишком тяжелой для такого маленького размера. Одна ее сторона была гладкой, а на другой проступал странный, угловатый символ, который он никак не мог разгадать. С виду древний и какой-то угрожающий. Не то стилизованная ящерица, не то…

— Попугай, — подсказала Моргиана. — Так мы думаем. Злющая тварь, судя по ее виду. Вот, видишь? Это вроде как открытый клюв, а это когти… В общем, при некотором воображении похоже на попугая.

— Ага, вроде похоже… А у Джафара есть ручной попугай, верно?

Моргиана кивнула. Он вернул ей монету. На самом деле изображенная на монете тварь казалась ему больше похожей не на попугая, а на дьявола.

— А эти монеты, они… остаются? Не исчезают через некоторое время, не превращаются в черепки, как сокровища ифритов в старых легендах?

— Нет, ничего подобного, — пожала плечами Моргиана. — Никуда они не деваются. Они настоящие.

Аладдину это не нравилось. Он никак не мог выкинуть из головы горы древнего золота, похороненные в пустыне.

— А что с принцессой Жасмин? — спросил он наконец.

— Джафар собирается жениться на ней. Полагаю, чтобы закрепить свое право на трон.

— И она что, согласилась? Она хочет за него замуж?

— О да, не сомневаюсь, она просто сгорает от нетерпения стать женой бывшего визиря, который в два раза ее старше, и который только что убил у нее на глазах ее отца, и про которого все знают, что он злобный и жестокий тип, — хмыкнула Моргиана. — Когда ты успел так поглупеть, Аладдин?

— Но ведь она его не любит!

— Да кто ж его любит, — хихикнул Дубан. — Говорят, даже мамаша бросила его, когда он был еще младенцем, такой он был злющий.

— Да, но разве у нее есть выбор? — спросила Моргиана. — Ей еще повезло, что он не убил ее вместе с отцом. Возможно, они заключили нечто вроде сделки. «Ты выходишь за меня замуж и тем самым узакониваешь мои притязания на трон, а я за это оставляю тебе жизнь». А чему, собственно, ты так удивляешься? Обычно это первое, что вы, мужчины, делаете, когда добиваетесь власти. Наказываете всех женщин.

— Я не допущу этой свадьбы, — выпалил Аладдин.

— Эй, угомонись, — добродушно вмешался Дубан, хотя трудно было сказать, к кому именно он обращался, к Аладдину или Моргиане. — Аладдин, это ведь не будет публичная церемония, на которую ты можешь просто явиться и сказать: «Я возражаю против этого бракосочетания!» Все произойдет в личных покоях султана в его дворце завтра вечером, и присутствовать будет только самый узкий круг придворной знати. Поэтому сегодня и устроили парад — в качестве празднества для простонародья.

— А кстати… почему вдруг ты решил расстроить эту свадьбу? — с милой улыбкой поинтересовалась Моргиана. — Ты внезапно решил побороться за права женщин, угнетаемых султанским режимом, или есть другая причина, о которой ты нам не рассказал?