Лиз Брасвелл - Время желаний. Другая история Жасмин

— Не нравится мне это, — буркнула Моргиана, когда они отошли достаточно далеко, чтобы не беспокоиться, что их услышат. — Все это очень подозрительно.

— Верно. Какое-то странное ощущение от этого шатра, от этих клятв, — согласился Аладдин. — Не могу описать точно, в чем дело. В самом деле, что проку от каких-то слов? Как ты сама сказала, эта женщина могла бы поклясться собственной матерью, не придавая этому никакого значения.

— Да, но что будет, если это дойдет и до Джафара?

Остаток пути не был отмечен ничем особенным — пока они не добрались до самого воровского логова. Как только они оказались внутри, из темноты, преграждая им путь, вдруг вынырнуло огромное оранжево-черное чудовище с клыками размером с кинжалы.

— Раджа? — удивленно воскликнул Аладдин. И тут же погрузил пальцы в густую шерсть, ласково почесывая шею огромной кошки. Тигр довольно заурчал. — Как он здесь оказался?

Моргиана встряхнула головой, закатывая глаза.

— Дубан сказал, что он появился прямо у нашего порога этим утром, сразу, как только мы ушли. У него на шее был повязан бантик — бантик, ты только подумай! — а под него была подсунута записка, что среди Джафаровых фургонов важнее всего не упустить одну определенную книгу. Аль-что-то-там… не помню точно. И подписано было «джинн».

— Ха! — Аладдин потерся носом о шершавый нос Раджи. — Мне нравится этот новый способ обмена ценными сведениями. Это гораздо безопаснее, чем устраивать встречу ему и Жасмин.

— Да, хотя боюсь, нам понадобится гораздо больше тигров, — скептически заметила Моргиана. — Впрочем, Ахмета и Ширин это бы только обрадовало. Они уже считают Раджу своим личным питомцем. Хотя Маруф, по его словам, не доверяет таким большим кошкам, играющим с его драгоценными внучатами.

— И Маруф тоже здесь? Где он? — обрадовался Аладдин.

— В это время? Наверняка на кухне, готовит завтрак.

— Ну конечно! Пойду загляну к нему.

— Ну еще бы, — обронила Моргиана и направилась прочь, размахивая руками и раздраженно бормоча сама себе. — Джинны? Тигры? Магические книги? Святые небеса, во что превратилась моя жизнь?

Аладдин немного покружил по путаному лабиринту ходов и маленьких, похожих на кельи, комнат, пока не оказался в неожиданно просторной, полной воздуха кухне одного из тех старомодных домов, где помещения предпочитали освещать не через окна, а через крышу. Возле огромной плиты, с не менее огромной сковородой в руках хлопотал Маруф, пожилой отец Дубана. По обыкновению громко болтая и похохатывая, сыпля шутками и смешно подскакивая, он вертелся среди оравы ребятишек, умудряясь при этом не брызнуть даже капелькой масла на свою всклокоченную бороду и не пропустить ни одной требовательно протянутой руки. Это было тем более поразительно, что его негнущаяся левая нога не двигалась с места — он использовал ее как точку опоры, вращаясь вокруг собственной пятки, как вокруг воткнутого в землю штыря.

Каждый успел получить ломоть горячей лепешки с куском пресного сыра из гигантского горшка, стоявшего в углу кухни.

— Аладдин! — воскликнул Маруф, едва юноша появился на пороге. — А я как раз разогрел твои любимые сангаки. Только вчера вечером напек. Вот, держи!

Он подбросил сковороду, и поджаристая круглая лепешка взмыла в воздух. Аладдин ловко подхватил ее и тут же, зашипев, перебросил с одной руки на другую — такая она оказалась горячая.

Маруф захохотал, запрокинув голову.

— Ты не меняешься, Аладдин. Вечно норовишь запустить зубы в то, что может оказаться слишком опасно.

— Это я-то? — вопросил Аладдин, посасывая обожженные пальцы. — А ты сам? Каков ты был в моем возрасте?

— Ха! Я как раз толковал об этом вот этим несмышленым сорванцам, — ответил Маруф, встряхивая головой. — Будь я в их возрасте… да что там, если бы мне скинуть хоть несколько годков, я бы показал им, как надо отрываться от стражников на базаре!

Двое ребятишек подбежали и повисли на ногах у Маруфа, не обращая внимания ни на близость огня, ни на брызжущее во все стороны масло.

— Ахмет! Ширин! Бы же меня в печь уроните! — воскликнул старик, хотя лицо его сияло улыбкой.

Аладдин поглядел на детей. Что-то в них было очень знакомое… но откуда? Потом он наконец вспомнил: это были те самые брат и сестра, которым он отдал свой хлеб неделю или около того назад.

— Так это и есть… — медленно начал он.

— Ага, детишки Казирех. Мои внучата, — с гордостью ответил Маруф.

Аладдин присел на корточки и дернул каждого из малышей за нос.

— Кажется, мы уже встречались, — сказал он.

— А у нас есть ручной лев! — выпалил мальчик, Ахмет.

— Тигр, Ахмет, — мягко поправила брата Ширин. — У него же полоски! А еще мы позаботились о твоем Абу.

— Это просто замечательно. Бедняге не помешает дополнительная порция любви, — кивнул Аладдин, отправляя в рот кусок подостывшей лепешки. — Гм, и кстати, никто не знает, куда подевалась Жасмин?

Маруф бросил на него лукавый взгляд.

— Да… она сейчас, гм… в «кабинете». Не сомневаюсь, тебе не терпится обсудить с ней какие-нибудь крайне срочные и важные дела.

Аладдин сделал вид, что не заметил намека в словах старика, и вежливо поблагодарил его поклоном, сложив вместе ладони. Пятясь, он вышел из кухни и вернулся тем же путем, которым пришел, в путаный лабиринт складов, коморок и тайных ходов, которые Уличные Крысы прорыли под заброшенным трущобным районом. «Кабинет» представлял собой просторную комнату с расстеленным посреди нее большим прямоугольным куском рогожи, на котором мелом был изображен схематический план Аграбы. Небольшие кирпичи и обточенные куски камня отмечали наиболее важные здания и другие ориентиры. Вокруг этой «карты» теснились Личные Крысы и внимательно слушали Жасмин.

Жасмин стояла возле рогожи на четвереньках, передвигая с места на место кучки камушков, которые должны были изображать ее «войска» — этих самых воришек и попрошаек. Она подробно растолковывала слушателям свой план, а потом заставляла их повторить его слово в слово, прежде чем мчаться выполнять ее задания. Вскоре все Крысята разбежались, и Аладдин уселся на полу рядом с ней.

— Эй, а это что такое? — спросил он, вдруг заметив нарисованные мелом значки на стене. Поначалу ему показалось, что они не имеют особого смысла, но потом он сообразил, что эти четыре вытянутых треугольника… очень похожи на след когтей огромного зверя.

— Знак Раджи, — сказала Жасмин, не поднимая головы. Она продолжала сосредоточенно размышлять над картой, прижав один палец к губам. — Кое-кто из Уличных Крыс решил, что раз у Джафара есть символ, то и нам нужно заиметь свой собственный. Считается, что он означает сопротивление. И он называется в честь Раджи, потому что Раджа попытался сопротивляться Джафару и был ранен.